Дорн недовольный, словами главного, все-таки колебался. Перспектива того, что одному Лексу достанутся все ништяки округа лабораторий, его не радовала, но и риски были большими. Он думал.
— А давайте выпьем, — бодро предложил Гарт и, поднявшись с места, подмигнув по пути Зои, занялся стаканами на столе.
Зои демонстративно скривилась на знаки внимания от блондина и, заскучав, уткнулась взглядом в дощатый пол кабинета. Разговоры мутантов, звук льющейся по стаканам жидкости ушли на второй план. От пола шла дрожащая волна тех, уже знакомым ей симптомов, говорящих, что рядом гаки. Внизу, там под грубыми досками что-то происходило. Там, испуская волны паники, ужаса и агрессии металось живое существо. Под очередным цунами леденящих пронзительных ощущений, повернулась к Лексу. Тот уже смотрел на нее, словно учуял неладное. Его немой вопрос поняла моментально и, опустив глаза вниз, прошептала.
— Там.
Он долго смотрел ей прямо в лицо, волнующе долго, серые льдинки глаз скользнули вниз к ее губам. На лице мутант промелькнула непонятная смесь эмоций.
— Я знаю. — И наблюдая, как расширяются в изумлении глаза Зои, тихо спросил, — хочешь это увидеть?
— Да.
— Дорн, может покажешь нам свой интересный трофей?
Зеленоглазый сделал пару глотков и, усмехнувшись, согласился.
— Ну а как же. Это даже нужно. Чтобы ты лишний раз убедился, с чем придется столкнуться в твоем троеклятом седьмом, — раскинув в стороны ладони, пояснил с издевкой, — а с учетом, что хочешь идти на абсолютно неизвестные территории, слишком рискованно.
— Нет.
— Б…, Лекс не будь таким упрямым, — взорвался Дорн, — ни карт, ни проводника, да еще и эти твари.
Лекс встал и спокойным тоном выдал свои аргументы.
— У нас нет времени, становиться опасно и я хочу быть уверенным в своих силах. Не забывай, мы несем ответственность за наших людей. Можешь и дальше заниматься баловством, но это не спасет от будущих проблем. А они будут.
— Я хочу оставить этого монстра для следующих боев, испытаем, посмотрим, что и как в бою, — уже неуверенно вздыхает Дорн.
— Пойдем, сейчас посмотрим.
— Твоя баба тоже пойдет? Может не стоит ей…
— Она с нами. Так надо.
Все одновременно поднялись, не сомневаясь, что глава третьего округа продемонстрирует свою добычу. Дорн, хмурый и задумчивый повел их по плохо освещенной, железной лестнице вниз в подвальные помещения. Когда шли по холодному, сырому коридору, Зои отметила усиление своих ощущений, они нарастали, прибавилось знакомое жужжание, но спустя некоторое время смогла пусть не избавиться, но как-будто задвинуть вглубь головы противный звук. Приблизились к дверям, за которыми слышались шуршание и скрежет металла и Дорн, повозившись с замком, наконец, распахнул их. То, что было внутри, явно заволновалось — звон железных цепей и, различимый скрежет когтей о бетонный пол стали интенсивнее и суетливее.
Первое, что почувствовала в помещении — запах, непривычный. Пахло кровью и, как ни странно травой. Они с Лексом шли последними и. когда впереди идущие мутанты разошлись в стороны, не отрывая удивленных взглядов от существа, перед глазами Зои предстало то, что так откровенно подавало сигналы наверх.
Простое сетчатое ограждение вокруг двухметрового монстра не удержало бы его, поэтому помимо него, от закрепленного на конусовидной длинной шее, металлического кольца, тянулись четыре цепи, прикрепленные к столбам, к которым и крепилась сетка, видимо защищавшая от острых когтей на мощных лапах твари. Оно и металось, еще больше забеспокоившись при появлении мутантов. Воздух с шипением вырывался на выдохе из чешуйчатой серо-зеленой пасти и, багрово-красные зрачки глубоко посаженных узких глаз, с ненавистью двигались по лицам пришедших. Из-за сдерживающих оков, монстр буквально мог сдвинуться лишь на шаг, при этом издавая царапающие звуки. Трудно даже предположить, из кого мутация произвела на свет это чудовище, чем то отдаленно похожее то ли на гигантскую ящерицу, то ли на крысу. Представить, что это эволюционировало из человека было совсем трудно, никаких отдаленных признаков гомо сапиенса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Если это его сдерживает, то не такой уж и сильный. — Резюмировал Лекс, расхаживая вдоль ограждения и оценивающе изучал крупное, с напряженными мышцами по глянцевой чешуей, тело монстра.
— Сдерживать это одно, на воле, на своей территории — другое. — Стоял на своем Дорн.
Ящер, как прозвала его про себя, Зои застыл, будто шум голосов главарей привлек внимание.
— Но ведь смогли поймать.
— Ловушка, Лекс, ловушка! Это не прямой контакт.
— Ну так испробуй, в чем проблема, — раздраженно оскалился главный. Наличие такой преграды на пути к вожделенным богатствам округа лабораторий явно нагоняло злость на Лекса.
— Я же сказал, на боях.
— А ты не можешь без показухи? — прищурился главный, бросив презрительный взгляд на Дорна.
— А не пошел бы ты…
Тварь посмотрела прямо в глаза, осмелившейся подойти поближе Зои. Мутанты, занятые перепалкой уже ничего не замечали, увлекшись выяснением отношений, и, матерясь друг на друга, перекидывались угрожающими взглядами.
Ящер замер, Зои сделала еще несколько шагов к сетке. Они стояли друг против друга и не прекращали зрительный контакт. Как сквозь толстый слой ваты, где-то далеко Зои слышала брань главарей, они бурно спорили. Зрение сузилось до тоннельного, где в центре остались только багровые, завораживающие зрачки монстра. Все, что на периферии зрения погрузилось в красный плотный туман. Тварь боялась, она ждала смерти. Зои не могла объяснить, что происходит, но чувства и мысли ящера были очевидны словно собственные. Их сознание переплелось, запуталось и терлось друг о друга, словно родное, истомившееся от долгой разлуки, и уже она испытывала страх умереть, панику жертвы, пойманной в ловушку. Постепенно краснота вокруг рассеивалась и Зои, ахнув от крайнего изумления, видела, чьими-то глазами, серый гладкий, пыльный пол коридора, белые стены в паутине трещин на штукатурке. Она шла в смутно знакомом направлении, а мимо проплывали дверные проемы, с надписями на ржавых табличках. Вот солнечный свет ослепил глаза и Зои, часто заморгав, снова продолжила рассматривать странную прогулку. Листва, все в зелени, сквозь квадраты брусчатки проросла зеленая трава с островками высокого жесткого бодыля, картинка движется вправо, затем влево, ящер стоя там, в заросшем, наступающим на владения человека лесом, осматривался. Знакомый до боли двор, боже, как хотелось плакать, из груди вырвалось сдавленное рыдание — взгляд монстра, там, на площадке перед зданием, поменял ракурс и Зои уже догадывалась, что сейчас увидит.
Главный корпус лабораторий — она даже окна узнает и может разглядеть, где то, которое принадлежит кабинету отца. Оно часто, поздними вечерами, единственное из окон второго этажа, светилось светом. Альфред Раковски мог всю ночь просидеть в кабинете, разглядывая бесконечные листы с графиками и таблицами. Ящер, — это он там бродил по пустым покинутым коридорам, а теперь и Зои, ей казалось, что даже слышала гулкое эхо шагов и царапанье когтей по глянцу плитки, в пустых просторных залах.
«— Ты оттуда, вот где твой дом». — У нее мокрое от слез лицо, но Зои не отводила взгляд, боясь потерять эту странную связь с существом.
«— Ты оттуда, вот где твой дом». — Вернула ей фразу затихшая тварь в клетке, но снабженную новой волной панического ужаса, уже в смеси с ненавистью и агрессией.
Они не разговаривают вслух, для окружающих ничего не происходило, просто они оба замерли и смотрели друг на друга.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
«Вернешься?» — шипяще вкатывается в мозг вопрос существа.
«Зачем? А ты?»
«Я нет…» — внутри взорвалось нечто красное и ледяное. Она закричала, оттого, какое безграничное чувство безысходности и страдания затопило ее, но это не только эмоции Зои. Это их общая с тварью субстанция. Та взвыла протяжным, скрипучим рыком от которого стыла кровь, но даже не от страха. Это не рык предвещающий опасность, это голос существа, предчувствующего свою скорую смерть.
