и сел
— Можешь взять поесть.
Кива последовала этому совету. Следующий час прошел в молчании, девушка ела, убирала посуду, а мужчина сидел, курил, о чем-то размышляя. Скорее всего, думал, как лучше воспользоваться полученной информацией. Кива прошла в ванную, хотелось умыться и лечь спать. Холодной водой Кива умыла лицо, расстегнула одну пуговицу на рубашке, и хотела сполоснуть затылок и шею. На умывании шеи Кенни и застал её, видимо не забыл о своих словах. Прижался к ней сзади, заставляя девушку вздрогнуть. Ему нравилось то, что она боится этого проявления их жизни, это заводило, как и её неопытность. Приятно иметь у себя девушку, которую никто не трахает кроме тебя. Кенни зарылся лицом в её волосы, прижимая девушку за бедра к своему паху, заставляя её почувствовать его возбуждение. Кива знала, что рано или поздно это повториться, но ей всё равно было страшно, как бы морально она не готовилась к этому. Грубые руки скользнули к рубашке, расстёгивая её. Легкий сквозняк пробежался по оголенному животу, вызывая мурашки. Мужская ладонь прошлась по животу, на котором виднелись шрамы, и спустилась к штанам, развязывая их. В этот момент Кива не удержала всхлипа и свела ноги.
Кенни остановился, и девушка уже ожидала привычной боли возле затылка или сдавленной шеи. Но мужчина наклонился к ней и подхватил на руки, неся к кровати. Облегчения это не принесло, только насторожило ещё больше. Было бы проще, если бы он просто нагнул её в ванне и выеб, как обычно. Мужчина положил её на матрас и стал стаскивать с себя белую рубашку. Отметил, что фигурка девушки от более частого и качественного питания стала ещё красивей, более округлой там, где и полагалось женскому телу. Кенни стянул с девушки штаны и лег на неё. Та смотрела в сторону, сжав губы, не проявляя никакого участия в происходящем. Тяжесть сильного мужского тела непривычно давила, девушка слегка вздрогнула, когда Кенни начал больно и жадно целовать ей шею, снова оставляя на ней следы. Он начал спускаться ниже к груди, проходясь по ним языком. Это было новое, и Кива не удержала руки, пытаясь оттолкнуть мужчину. Тот лишь прекратил своё занятие, и отвел ее руки в стороны, сильно и больно сжимая тонкие запястья.
Как некое напоминание, что лучше девушке не злить его, и ловить краткие минуты доброты. Руки опустились к бедрам, грубо оглаживая их. Пальцы стали слегка поглаживать клитор, затем спустились и проникли к складкам её плоти. Она была сухая, но в этот раз Кенни проявил снисхождение. Вошел в неё пальцами, лаская внутри, иногда поглаживая большим пальцем клитор, пока девушка не расслабилась хоть немного. Ей не были эти движения приятны, но они зародили внизу живота тепло. На этом доброта мужчины закончилась, он спустил свои брюки, высвобождая стоящий член, провел им по половым губам и вошел одним движением. Снова боль, только в это раз более терпимая. Двигался Кенни в своё удовольствие сначала размашисто, смакуя, держа девушку за талию. Потом снова лёг на неё, ускоряя темп и увеличивая силу толчков. Девушка не смотрела на него, не хотела, просто ждала, когда тот закончит и оставит её тело.
Спустя долгое время мужчина замедлил темп, взял её за подбородок и развернул к себе лицом. Какое-то время смотрел ей в глаза, ловя отклики на его движения в ней, потом впился в её губы. Какое-то время он грубо терзал их и кусал, пока не потекла кровь, словно это было чем-то необходимым. Ловя её вскрик боли, единственное проявление её эмоций, он вышел из неё и теплая сперма залила девушке живот. Для Кивы это был момент облегчения, она позволила себе отстраниться от мужчины, который замер в блаженстве, тяжело дыша. Девушка подтянулась и легла ближе к краю, вытирая краем рубашки белое пятно и какое-то время приходя в себя, Кенни в это время встал и пошёл в ванну, раздался звук воды.
Когда он вернулся, девушка уже спала на боку, рискуя свалиться с кровати, так близко к краю она расположилась. Кенни считал, что был слишком мягок с ней, но она великолепно справилась с заданием, и вести себя грубо было бы непоследовательно, к тому же свою разрядку он так или иначе получил. Мужчина лег на свободное место на кровати, размышляя, сколько пользы он сможет извлечь из этой девушки, раз она проявила себя таким соглядатаем. Его связи не всегда действовали оперативно, а девушке, похоже, легко удавалось вызнать чужие тайны, это могло пригодиться. Но сначала он должен был закрепить за ней свою власть и свой авторитет, чтобы такие выходки, как уход на три дня, не повторялись.
Шаги наверх
Следующие недели две Кенни поручал Киве лишь разведывательные задания, раскрывая для себя её потенциал и ценность. Девушка ни разу не попалась, всегда ей удавалось разузнать то, что хотел знать Кенни. Её это радовало, потому что она приносила пользу и искать необходимые сведения получалось легко. Всяко приятней, чем посещать зачистки Потрошителя, впрочем, несколько раз он её брал с собой. Это были незабываемые ощущения, и сцены расправы над неугодными долго преследовали её цепкое сознание. Почти всегда Кенни действовал жестоко и непреклонно, не допуская ни одной ошибки. Пока активного участия в этом от девушки он не требовал, скорее показывал как надо действовать, натаскивал как какого-то несмышленыша. Как-то раз девушка опустила нож, один парень напомнил ей одного из умерших друзей, она не смогла его убить, пока тот сам не напал на неё. За такую слабость ей сильно влетело от Кенни.
Когда она медленно отходила от трупа, который напомнил ей о друзьях, Кенни налетел на неё и ударил по лицу. Девушка находилась в прострации и никак на это не среагировала. Тогда он встряхнул сильно её за плечи, больно сжимая своими руками. Кива подняла на него невидящие стеклянные глаза, слушая, как тот шипит ей в лицо в плохо сдерживаемом гневе.
— Что, снова твоя жалость? Выбрось это и растопчи, мне такое не нужно.
Он видел, что девушка убила врага лишь потому, что тот атаковал её, а не нанесла удар первой, как могла. Это раздражало, и потом было ещё несколько не особо приятных девушке нотаций, которые выворачивали ей душу. Впрочем, вытравить до конца эту человечность Кенни не удалось, девушка всегда старалась действовать без излишней жестокости. На моменты работы и убийств ей удавалось выключить в себе эти эмоции, не
