— Дурак! — возмутилась я, снова вползая в брюки. — С тобою говорят, как с человеком, а ты…
— Я тебя люблю.
До чего приятно слышать эти три слова, просто не передать! А то долдонят всякие гадости, что я недостойна жить. Видимо, эти мысли ясно отразились на моем лице. По крайней мере, Андрей ловко сунул руку ко мне под свитер.
Именно эта ловкость неожиданно меня разозлила. Как там говорила Ира? «Андрей признается в любви, словно это идет не от души, а достигается тренировкой». Очень похоже!
— У тебя есть Настя, — отстранившись, напомнила я. — Вы помиритесь.
— Если ты согласна, я ее брошу.
— А потом бросишь меня ради кого-нибудь другого, — парировала я.
Андрей покачал головой.
— Не бойся. У тебя легкий характер, а у Насти нет. Я тебя не брошу.
— Ничего у нас с тобой не выйдет, пробовали, — немного смягчившись от комплемента, напомнила я и от греха подальше сбежала из аудитории.
В столовой меня ждала свирепая Ира.
— Димка с Ванькой носятся по корпусу, ищут тебя, — накинулась на меня она. — Ты думаешь иногда головой?
— Редко, — созналась я. — Во была бы сцена, если б они нас нашли. Андрей пытался меня соблазнить и почти преуспел. Зрелище было для порножурнала.
Как я и предполагала, подобное известие тут же изменило Ирино настроение.
— Пытался соблазнить… во тип! Но он, конечно, умеет. Ему одной Насти мало?
— У меня легкий характер, а у Насти нет, — процитировала я. — Поэтому он предпочел бы меня. По здравом размышлении, не слишком для меня лестно.
— Зато разумно со стороны Андрея, — пробормотала Ира. — Помнишь, мы обсуждали, из-за чего он мог не захотеть жениться на Марине, даже если ей купят квартиру в Питере? С Мариной еще тяжелее, чем с Настей, а Андрей не дурак. Он понимает, что надо сочетать материальную выгоду с психологической.
— Но у него с Мариной ничего не было, — отчиталась я. — Он сам сказал.
— Еще бы он сказал другое — особенно собираясь тебя соблазнить.
Логика меня поразила, и я смолкла. Вскоре вернулись мальчишки. Димка при виде меня расхохотался, Ванька надулся. Ревнует? Тогда почему он не признается мне в любви? Вот Андрей признался, и даже если врал, все равно порадовал. Мне последнее время явно не хватает приятных эмоций.
Домой мы ехали вчетвером — я, Ира, Димка и Ванька. Мне очень хотелось хотя бы Ваньке рассказать о телефонном звонке, однако при Ире я не решалась. А так требовался чей-то совет! Я не из тех, кто способен осмыслить подобные вещи самостоятельно.
Однако мне повезло. Ира с Димкой стояли у дверей моей квартиры, не в силах отлипнуть друг от друга, и я совсем уж собралась предложить им зайти и уединиться в спальне, когда он жалобно попросил:
— Иринка, Ирунечка, раз Натка уже дома, мы с тобой можем немножечко погулять? А потом ты вернешься.
Ира перевела на меня томный, несколько осоловелый взгляд, и я поспешила ответить:
— Вчера выжила, выживу и сегодня. Снова обещаю не впускать даже почтальона.
Я осталась в одиночестве. Ваньке на дорогу требуется полчаса, а потом я позвоню ему и все расскажу. В общежитии есть телефон в студовете, и Ваньке как общественнику всегда разрешают им пользоваться.
Но меня опередили.
— Ты умрешь. Скоро и страшно, — повторил вчерашний голос и, прежде, чем я обрела дар речи, отключился.
Сердце билось где-то в горле, по всему телу забегали мурашки, а ноги подкосились. Я села и дрожащими руками набрала номер.
— Тихонова нет, — доложили мне. — Перезвоните позже.
Действительно, он не успел доехать. Но есть еще мобильник. О господи, абонент недоступен! Наверное, Ванька сейчас в метро. Что же делать? Мне почему-то казалось, главное — немедленно что-то предпринять, тогда ничего плохого не случится. Я металась по квартире, словно обалдевший заяц, время от времени упрямо нажимая кнопку сотового.
— Натка? — откликнулся, наконец, Ванька. — Что-то случилось?
— Да! — выкрикнула я. — Мне позвонил маньяк.
— Я возвращаюсь.
— Я тебя не впущу, — вырвалось у меня. — Я впущу только Иру. Я ей обещала.
— Дура, — огрызнулся Ванька.
— Да, — подтвердила я.
— Ладно, тогда я бегу в общагу, там перезвоню тебе с городского, а то разоришься. Никого, кроме Иры, не впускай, правильно.
Через пять минут я, задыхаясь от наплыва чувств, повторяла:
— Он сказал: «Ты умрешь. Скоро и страшно». Что мне делать?
Все мои невероятные события уложились в одну фразу. А мне-то чудилось, предстоит длинная и страшная повесть.
— Прежде всего сообщить Полухину, — посоветовал Ванька. — Он ведь тебя охраняет.
— Да туфта это, — возразила я. — Это он выдумал для понту. Никто меня не охраняет, я одна!
— И очень плохо. Тем более, надо сообщить. Пускай, наконец, пошевелится! Маньяк на свободе, а ты одна. Понесло же твою Иру гулять именно сегодня…
— У них будет ребенок, — объяснила я. — Им надо быть вместе.
Я прикусила язык, да было поздно. Честное слово, ни за что бы не проболталась, если б не шоковое состояние, в которое меня привел отвратительный звонок! Я не имела права выдавать Ирину тайну. Единственное утешение — Ванька не обратил особого внимания.
— Да? Ну, бог с ними. Только никого не впускай и, если в дверь станут ломиться, звони мне. И в милицию.
— Ломиться… — ужаснулась я. — Думаешь, будут ломиться?
— Откуда я знаю? Надеюсь, что нет. Полухин оставил тебе свой телефон?
— Да, но…
— Что «но»?
Мой страх немного поутих, и я сказала:
— А если звонил не маньяк, а шутник? Скорее всего, так и есть. Меня разыграли, а я стану в милицию ябедничать. Вспомни Галку на пароме, она же перепугалась зря.
— Вовсе не зря! Ведь вскоре после этого ее убили по-настоящему.
— Ну, не мы же с Димкой убили, а разыграли ее мы, — напомнила я.
— А, — злорадно произнес Ванька, — все-таки ее пугал маской Димка, а не ты, я так и знал. Он мастер прятаться за чужую спину.
Да что же со мной сегодня, сколько можно проговариваться! Всех выдала. А теперь еще собираюсь натравливать милицию на безобидного шутника лишь потому, что у меня неожиданно атрофировалось чувство юмора.
— Я пока не буду звонить Полухину, Ванька. Подожду Иру и посоветуюсь с ней.
— Ладно, но я не сомневаюсь, что она меня поддержит. Даже если это идиотский розыгрыш, лучше перестраховаться. Да и кому придет в голову подобная шутка? Димка сейчас под присмотром Иры, значит, звонил не он.
Я невольно улыбнулась сходству наших мыслей и предположила:
— А Олег?
— Олег? Ну, разве что. У него странный юмор. Андрей, конечно, тоже может. Не знаю, Натка.
— Андрей? Ты что? Он взрослый, зачем ему так развлекаться?
— Не развлекаться, а отомстить. Попортить тебе нервы.
— Зачем?
— А ты не догадываешься? — язвительно осведомился Ванька. — Мужикам не очень нравится, когда их бросают. А Андрею вдвойне.
— У него есть Настя, — возразила я.
— Можешь не сомневаться, он предпочитает тебя.
Это была правда, но знать ее Ваньке неоткуда, разве что почувствовал. Наверное, я действительно очень ему нравлюсь. Я попыталась понять, испытываю ли ответные чувства, но не сумела в себе разобраться. Как-то было не до того.
Между тем Ванька, не догадывавшийся, что я решаю его судьбу, неумолимо продолжил:
— Надо решить два вопроса. Первый: маньяк звонил или шутник? И я высказываюсь за маньяка. Надо быть полным идиотом, чтобы в наших обстоятельствах так шутить. Все-таки произошло два убийства. Тогда второй вопрос: кто этот маньяк? Ты, конечно, жалеешь Ромку и все такое, но скорее всего, это он. Больше просто некому, понимаешь?
— Олег, — вспомнила Ирины рассуждения я. — Или Андрей.
В этот момент зазвонил мой мобильник. Я вздрогнула, уронив трубку. Да что же это такое, маньяк обложил меня со всех сторон! Мобильник надрывался, а я смотрела на него, словно на ядовитую змею, грозящую укусить. Однако на дисплее неожиданно высветилось «Ира».
— Да? — обрадовано завопила я.
— Наточка, — тихо произнесла Ира, — ты извини меня, пожалуйста. Обещаешь, что никого не впустишь? И сама не будешь до утра выходить, хорошо? Обещаешь?
— Конечно, — удивилась я.
— Спасибо. Утром тебя на занятия проводит Ванька, я его попрошу.
— Да я сама попрошу, он согласится.
— Хорошо. А потом я приеду на занятия, к обеду или даже раньше. На занятиях тебя никто не тронет, там народ.
Лишь тут я заподозрила неладное. Если Ира решила провести ночь с Димкой, почему появится только к обеду?
— Ты где? — спросила я. — Ты что собираешься делать?
— Я еще не знаю. Пожелай мне… а, не надо! Не переживай, Наточка. Все обойдется.
Связь прервалась. Из трубки стационарного телефона доносился удивленный голос Ваньки:
— Эй, ты где? Кто звонил? Что случилось?
