И, осторожно высвободив рукав рубашки, нежно поцеловал молодую женщину в лоб и, не оглядываясь, покинул квартиру.
— Сомс… — прошептала Дейзи, с отчаянием глядя ему вслед. — Родной, любимый, вернись…
Однако ее мольбы остались без ответа.
В жизни Дейзи наступила черная полоса. Первую неделю она не могла ни есть, ни пить, ни спать. Целые дни молодая женщина проводила в кресле, поджав под себя ноги и с тоскою глядя на входную дверь.
Врожденное чувство ответственности не позволяло прогуливать работу. Но, едва лишь увидев Дейзи, бледную, осунувшуюся, с темными кругами под глазами, мистер Локс пришел в ужас и немедленно отправил ее обратно домой, пообещав десятидневный оплачиваемый отпуск. К величайшему изумлению работниц, их хозяин, такой суровый и строгий с виду, в глубине души оказался вовсе не таким уж чудовищем.
Виржиния, как могла, всячески поддерживала подругу. Приносила еду, готовила, хозяйничала в квартире. Развлекала веселой болтовней и где уговорами, а где угрозами заставляла поесть или укладывала в постель.
Постепенно Дейзи начала приходить в себя. Помимо неоценимой помощи Виржинии, немало способствовали этому и ежедневные визиты Адриана. В его присутствии молодой женщине волей-неволей приходилось брать себя в руки и изображать гостеприимную хозяйку. Кроме того, Дейзи искренне радовали визиты Адриана, ставшего для нее неоценимым другом и опорой…
— Между вами что-то есть? — не выдержав, задала однажды Виржиния мучивший ее вопрос.
К этому времени Дейзи уже настолько оправилась, что вышла на работу. Был теплый субботний вечер. Подруги сидели в кухне у Виржинии и пили чай.
— Я уже тысячу раз говорила, что нет, — с некоторым раздражением ответила Дейзи. — Мы с Адрианом друзья, и только.
Виржиния неодобрительно покачала головой.
— И долго еще ты собираешься мучить бедного мужчину?
Дейзи нахмурилась.
— Я и Адриан уже говорили на эту тему. И сошлись на том, что дружеские отношения устраивают нас обоих.
— Не верю. Дейзи, ты же теперь абсолютно свободна! Сомс сам бросил тебя, так что об угрызениях совести не может быть и речи. Что же тебе мешает закрутить самый сумасшедший роман за твои последние двадцать два года?
Однако Дейзи устало отмахнулась.
— О Боже, Джинни, сколько тебе можно объяснять, что я отношусь к Адриану как к старшему брату! Да, признаюсь, поначалу я вообразила, будто влюблена в него. Однако то, что я приняла за романтическое увлечение, на деле оказалось дружеской симпатией. У нас с Адрианом столько много общего, что мы просто не могли не понравиться друг другу.
— По-моему, его чувства весьма далеки от приятельских.
Понимая, что подруга права, Дейзи помрачнела.
— Ты не ошиблась. И это иногда меня пугает.
— Пугает? — Виржиния фыркнула. — Да другая на твоем месте прыгала бы от радости! Богатый, красивый, дьявольски обаятельный, холостой… Прости, но надо быть круглой дурой, чтобы отталкивать от себя счастье, которое само просится в руки!
Дейзи гневно взглянула на подругу.
— А по-моему, ты путаешь счастье с деньгами. Богатые, как известно, тоже плачут. И разводятся, и кончают жизнь самоубийством.
— Возможно, я немного преувеличиваю роль финансовой стороны брака. Однако в отличие от некоторых, — выразительно посмотрела Виржиния на подругу, — не впадаю в другую крайность, пропагандируя достойную бедность и избитую мысль о том, что с милым рай в шалаше.
Дейзи вспыхнула.
— Ничего подобного! Я никогда не утверждала, что выйду замуж только за нищего. Как и любой нормальной женщине, мне больше по душе достаток, нежели бедность. Мне тоже хочется жить в большом, красиво обставленном доме и рожать столько детей, сколько захочется, а не сколько позволят финансы…
— Наконец-то хоть одна здравая мысль! — зааплодировала Виржиния. — Похоже, душенька, ты вовсе не безнадежна. И даже потихоньку начинаешь исправляться…
— Я не договорила, — холодно прервала ее Дейзи. — Да, я признаю немаловажную роль денег. Однако сами по себе они не являются самоцелью. Деньги нужны для жизни. Но я презираю тех, кто живет ради денег.
Виржиния несколько смутилась.
— Конечно. Но не станешь же ты утверждать, что выйти замуж за миллионера равносильно смертному греху?
— Естественно, нет.
— В таком случае почему не хочешь дать Адриану хотя бы шанс? Только потому, что у него куча долларов в банке?
Дейзи вздохнула.
— Джинни, ты совершенно меня не слушаешь. Объясняю в последний раз: деньги и любовь — не одно и то же. И сейчас я понимаю это лучше, чем когда-либо. Хотя было время…
Приготовившись услышать нечто захватывающее, Виржиния подлила себе и подруге чаю.
— Я — вся внимание.
Помолчав и собравшись с мыслями, Дейзи начала:
— Мы подруги, поэтому я не хочу ничего от тебя скрывать. Так вот, выбор между Адрианом и Сомсом дался мне нелегко. С одной стороны были деньги и положение в обществе, с другой — горячая любовь. И я долго не могла понять, что же для меня важнее.
Виржиния изумленно уставилась на нее.
— А я думала, будто…
— Для меня не существует сомнений, а жизнь четко делится на черное и белое? — Дейзи горько усмехнулась. — Увы, нет. Тот, кто считает меня «правильной», глубоко заблуждается. Ты знаешь, как трудно складывались наши отношения с Сомсом. Иногда мне казалось, будто я попала в какой-то заколдованный круг, откуда нет выхода. И вдруг, словно принц на белом коне, появился Адриан. Осыпал меня с ног до головы цветами, забросал изысканными комплиментами, показал совершенно другой мир, где любое желание исполняется словно по мановению волшебной палочки. Разве тут можно устоять?
— Мой друг — красавец миллионер… — мечтательно закатила Виржиния глаза. — Да я таю при одной мысли об этом!
— Вот я и растаяла. Продолжая любить Сомса, уже не могла представить себе жизнь без Адриана и той чудесной сказки, которую он мне подарил. Модные рестораны, дорогие подарки, бесконечная вереница развлечений… Если бы Адриан оказался чванливым глуповатым старикашкой, я еще смогла бы устоять. Но разве можно противиться искушению принять ухаживания умного, образованного зрелого мужчины с внешностью Аполлона и деньгами Рокфеллера? Тем более что все это меня ни к чему не обязывало.
Виржиния изумленно взглянула на подругу.
— Хочешь сказать, что Адриан даже не пытался затащить тебя в постель?
— Он слишком благороден, — с легким вздохом ответила Дейзи. — Хотя, признаюсь, иногда мысль об измене и не казалась мне такой уж кощунственной. Однако Адриан умел удерживаться на грани, даже когда я уже мысленно готова была преступить ее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
