После возвращения Ерёменко из Кисляковской и справедливой делёжки вооружения, добытого нами в посёлке Мускатном, наша рота стала готовиться к боевому выходу. Всё вполне стандартно: изучаем местность по картам, собираем сведения о населённых пунктах в Кагальницком и Зерноградском районах да рюкзаки пакуем.
Никогда не любил собираться в дорогу: сидишь перед рюкзаком и тупо граммы считаешь. Выход рассчитан на две недели, а значит, еды надо взять хотя бы на шесть‑семь дней, и это уже килограмм десять. Добавляем три литра чистой воды, поскольку нет никакой гарантии, что в полевых условиях сразу же найдётся хороший и чистый источник. Есть. После этого сапёрная лопатка, плащ‑палатка, кое‑что из одежды и мелочи всякие — от ложки и кружки до зубного порошка и щётки. Нормально, но это ещё три с половиной кило. Затем основное — оружие и боеприпасы, пятьсот патронов россыпью и восемь рожков в разгрузке, к ним же шесть гранат и ИПП, сам АКС, нож, пистолет ТТ и к нему три обоймы патронов. Прикинул, произвёл подсчёт, и на мне тридцать шесть килограмм. Легко собрался, и, по сравнению с пулемётчиками, которые тянут на себе пятьдесят кило помимо своего родного тела, я практически пушинка.
Вся рота была готова к погрузке на бронированные «Уралы» и к выдвижению на Мокрый Батай, дальше этого населенного пункта, ныне безлюдного, дорог не было. Однако выход перенесли на сутки, так как из Краснодара прибыл самый наиглавнейший специалист по «беспределам», профессор Кирпичников. Что удивительно, откуда в нашем обществе профессор при нынешнем положении дел? Наверняка невысокого роста человек с залысинами, в «пинджаке с карманами», это звание сам себе присвоил или за долю малую купил у какого‑нибудь безалаберного чинуши. Впрочем, не младшему сержанту выдвигать претензии, и оставалось только молча выполнять приказ вышестоящего командования, то есть собраться в здании бывшего мореходного колледжа на улице Седова и прослушать лекцию о нашем противнике.
И вот сидим мы всей ротой в разбитом и разграбленном актовом зале, а профессор Кирпичников бегает по сцене и толкает нам в мозг такую чепуху, что уши вянут. Почему чепуху? Ответ прост. Этот столичный хмырь, ни разу не видевший дикарей живьём, оказывается, разработал целую теорию, согласно которой «беспределы» — это новый вид человечества, наиболее близкий к природе, а потому убивать их нельзя. Что с ними делать? Разумеется, дикарей надо всем скопом изловить, запереть в резервации, сытно кормить, поить, одевать, обувать, а самое главное — перевоспитывать. Ну не полудурок ли? Самый что ни есть натуральный. Интересно, кто его крышует и что этот чиновник, оказывающий ему протекцию, хочет в итоге получить? Судя по виду нашего майора, терпеливо слушающего этого умника, после лекции первое, что он сделает, — свяжется с СБ и расскажет безопасникам занимательную историю про подрыв боевой готовности в гвардейских частях. То‑то веселуха кому‑то будет.
Профессор двигал свою тему два часа подряд без остановки и в самом конце, оглядев всех нас и назидательно вонзив палец в сторону дырявого потолка, провозгласил:
— Исходя из вышеизложенного мной доклада, я обращаюсь к вам, храбрые воины Конфедерации, с просьбой щадить этих бедных и ни в чём не повинных кочевников, которых вы называете «беспределами». С ними необходимо обращаться осторожно и надо найти общий язык. Мы должны быть гармоничным демократическим обществом, но до тех пор, пока мы безжалостно уничтожаем других людей, это невозможно в принципе.
— Профессор, — видимо, майор решил посмеяться над лектором, — к вам есть очень хорошее предложение.
— Да‑да, я весь внимание. — Кирпичников сделал очень заинтересованное лицо.
— А пойдёмте с нами на поход. Там будут кочевники, которые живут в естественных для себя природных условиях, и мы выпустим вас к ним навстречу. Представьте, вы станете первым человеком, который установит с «беспределами» не силовой, а интеллектуальный контакт. Ведь из вашей лекции, насколько я понимаю, следует только одно — не надо в них стрелять, и они не будут нас есть. И вы продемонстрируете нам вашу теорию на практике. Так как, профессор, вы с нами?
Кирпичников, как и ожидалось, стушевался:
— Ну, знаете ли, господин майор, я бы с радостью, но много дел, постоянные лекции, симпозиумы, научная работа. Может быть, в другой раз.
— Как знаете, — усмехнулся Ерёменко. — Однако хотелось бы узнать ваше мнение относительно кастовой составляющей среди кочевников. В вашей, несомненно, очень увлекательной лекции про это совсем не упоминается.
— А разве у них есть касты? — удивился профессор.
— Конечно есть. — Теперь уже майор удивился.
Вот тебе и профессор, вот тебе и учёный. Если мы, рядовые солдаты, знаем, что у кочевников есть вожди, патриархи, воины, охотники, работяги‑носильщики и прочие, то странно, что этого не знает реальный специалист и крупнейший теоретик. Хрень, получается, камрады, и возникает резонный вопрос: а кто, собственно, этот гражданин?
— Нет, этого не может быть, — изрёк Кирпичников. — Согласно моей теории, которую поддерживают на самом высоком уровне, «беспределы» есть жертвы массового стресса, испытанного их предками во время Эпохи Хаоса. Это болезнь, синдром, который необходимо вылечить.
Решив не спорить с идиотом, майор закруглил разговор, проводил псевдоучёного к машине, на которой он приехал, и нам оставалось только разойтись.
К Мокрому Батаю наша небольшая бронеколонна — ротные «Уралы» и два БТРа сопровождения — выдвинулась ещё затемно. К полудню, преодолев разбитую дорогу, высадились, разбились на группы и направились в сторону реки Кагальник. Ещё через сутки были у реки, по броду форсировали её и вот здесь, на развалинах местного районного центра, столкнулись с передовым отрядом «беспределов», которые двигались нам навстречу.
Кочевников было немного, около тридцати самцов при десяти боевых собаках, задавили их быстро, да так удачно, что они и сопротивления оказать не смогли, хотя при них имелось как минимум десяток стволов огнестрельного оружия. Похватав, что понравилось, вновь отошли за речку и заминировали брод. Группы рассыпались по окрестностям, а наша во главе с командиром роты осталась у реки. Именно нам предстояло встретить основное вражеское кочевье.
Орда появилась на следующий день — тысячи и тысячи людей в сопровождении сотен собак двигались по остаткам железнодорожного полотна. Голова этой нескончаемой колонны подошла к реке, обнаружила разрушенный мост и растеклась в разные стороны. Через час разведчики «беспределов» нашли брод, через который проходили и мы, и направились в нашу сторону. Следом за ними повалила основная масса двуногих животин. Зрелище, конечно, не для слабонервных, но моя тройка сидела на подрывной машинке метрах в двухстах от реки, и хотелось того или нет, а приходилось наблюдать за ордой, которая бестолковой лавиной тупо пёрла только вперёд. Понятно, что эти толпы идут не одной колонной, но только в этой я видел не менее двадцати тысяч особей, и это только голова орды и всего лишь один поток, а сколько их всего, можно было только догадываться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
