Давайте еще раз вернемся к начальному отрывку из статьи Дэвида Зинченко «Не стреляйте в едока»:
Если бы кто-нибудь придумывал тему специально для монолога Джея Лено, она была бы именно такой. На этой неделе дети предъявили претензии McDonald’s, обвинив компанию в том, что из-за нее они толстеют. Вам не кажется, что с тем же успехом граждане средних лет могли бы упрекать Porsche в том, что получают штрафы за превышение скорости? Куда делась личная ответственность?
Впрочем, эти пухлые любители фастфуда, пожалуй, вызывают у меня симпатию – наверное, потому, что когда-то я был одним из них.
Подробнее о скептицизме см. главу 6
Всякий раз, когда мы даем студентам этот отрывок, кто-то из них обязательно решает, что Зинченко разделяет мнение, изложенное в первом абзаце: судиться с McDonald’s – это смешно. Когда сокурсники ставят под сомнение их трактовку, они показывают на текст и говорят: «Смотрите! Вот же здесь так и написано! Это же слова самого Зинченко». Эти студенты полагают, что, если что-то напечатано на бумаге, значит, автор сам так и думает. Однако на самом деле мы постоянно излагаем взгляды, которых не придерживаемся и с которыми даже категорически не согласны. На тот факт, что Зинченко не согласен с идеей, изложенной в первом абзаце, указывает текст второго абзаца, где он наконец начинает говорить от первого лица и использует контрастный переход «впрочем», тем самым снимая все вопросы о том, какой позиции придерживается он сам.
Если «они говорят» отсутствует
Еще одна возможная проблема – определить, что «они говорят», в тексте, где это не обозначено четко. Зинченко предлагает нам ясное обобщение взглядов, на которые он отвечает, но другие авторы зачастую считают, что их читатели настолько хорошо знакомы с этими взглядами, что нет нужды как-то обозначать или обобщать их. В таких случаях вы, читатель, должны путем логических умозаключений самостоятельно реконструировать неявное «они говорят», побудившее автора написать текст.
Посмотрим, к примеру, сможете ли вы реконструировать взгляды, с которыми полемизирует Тамара Драут в начальном абзаце своей статьи «Растущая образовательная пропасть».
«Первая в семье, окончившая колледж». Как часто мы слышим такую или подобную фразу, которая описывает человека скромного происхождения, добившегося определенного успеха? В сегодняшних Соединенных Штатах диплом колледжа стал неофициальным допуском к гарантиям, доступным представителям среднего класса. Но если у ваших родителей нет достаточных средств или они сами не получили высшего образования, путь в колледж – и далее по жизни – становится для вас все более трудным. Несмотря на растущий процент выпускников старшей школы, продолжающих свое образование, социально-экономический статус до сих пор в значительной степени влияет на поступление и успешное обучение в колледже; фактически, разница в числе студентов из разных общественных слоев и расовых групп, снижавшаяся в 1960–1970-е годы, сейчас вновь выросла, став такой же, какой была тридцать лет назад, и продолжает увеличиваться, притом что высшее образование становится все более важным для достижения успеха в жизни.
Вам может показаться, что «они говорят» здесь встроено в третье предложение: они говорят (или все мы думаем), что высшее образование – это «неофициальный допуск к гарантиям, доступным представителям среднего класса», и вы можете подумать, что далее Драут будет выражать свое несогласие с этим.
Однако, прочитав отрывок таким образом, вы допустите ошибку. Драут сомневается не в том, что образование служит «допуском к гарантиям, доступным представителям среднего класса», а в том, что образование с финансовой точки зрения доступно большинству американских семей, то есть большинство американцев могут получить этот допуск. Возможно, вас смущает «но», которое следует за утверждением о том, что высшее образование становится обязательным условием причисления к среднему классу. Однако, в отличие от «впрочем» в тексте Зинченко, это «но» – не признак того, что далее Драут будет выражать несогласие с мнением, которое только что нам представила и которое на самом деле воспринимает как нечто само собой разумеющееся. Драут не согласна с тем, что этот допуск к определенному положению в обществе до сих пор могут получить все желающие представители среднего и рабочего класса.
Если представить себе Драут как участника дискуссии с другими людьми, имеющими твердую точку зрения по данному вопросу, то в этой картине она должна спорить не с теми, кто видит в колледже билет к финансовому благополучию (с этим она согласна и принимает как самоочевидное), а с теми, кто считает двери колледжей открытыми для любого желающего войти. Итак, Драут не обобщает в начале своего текста мнение, с которым полемизирует. С ее точки зрения, это мнение настолько знакомо читателям, что вновь формулировать его нет смысла.
На примере Драут мы можем сделать вывод, что в текстах, где отсутствует четко выраженное центральное «они говорят», вы должны сами построить его на основании подсказок, которые можно найти в тексте. Для начала вам следует уяснить себе позицию автора, а затем представить какие-то аргументы, которые могут быть выдвинуты против нее. Как может выглядеть противоположное мнение? В тексте Драут установить это достаточно легко: оно представляет собой хорошо известную веру в американскую мечту о равных возможностях для поступления в колледж. Определив этот не прописанный явно контраргумент, вы не только поймете, что побудило ее написать этот текст, но и сможете сами занять активную, критическую позицию. Это поможет вам также увидеть, как Драут бросает вызов вашим собственным взглядам, ставя под сомнение вещи, которые вы, возможно, принимали как данность.
Когда «они говорят» подразумевает то, о чем «никто никогда не говорил»
Еще одна сложность, которая может возникнуть при чтении с целью включиться в диалог, состоит в том, что иногда аргументы авторов являются ответом на дискуссию, которой на самом деле нет. Такие авторы не оспаривают те или иные четкие идеи (такие, как американская мечта или наша личная ответственность за свой вес), а указывают на то, что было упущено другими. Как отмечают специалисты по академическим текстам Джон Свейлс и Кристин Фик, один из эффективных способов «создать пространство для исследования» и «занять новую нишу» в научном мире – это «обнаружить нечто, пропущенное… другими исследователями». Достаточно много работ в естествознании и общественных науках имеют вид «Никто еще не говорил об Х».
В таких случаях автор может, к примеру, ответить ученым, которые не обратили внимания на скромное растение, дающее ключ к пониманию проблемы глобального потепления, или критикам, которые так увлеклись обсуждением главного действующего лица пьесы, что упустили что-то важное в характерах второстепенных героев.
Чтение особенно сложных текстов
Иногда идентифицировать взгляды, с которыми полемизирует автор, оказывается сложно не потому, что он никак их не обозначает, а потому, что его язык и те идеи, которыми он оперирует, чрезвычайно сложны для восприятия. Рассмотрим, к примеру, первые два предложения из книги «Проблемы полов: феминизм и нарушение самосознания» философа-феминистки Джудит Батлер, тексты которой многие считают очень сложными:
Современные феминистские дебаты о смысле пола снова и снова порождают опасения в том, что кульминацией неопределимости гендерных ролей может стать крах феминизма. Последствия этого не обязательно должны нести отрицательную валентность.
Читатель может запнуться на этом относительно коротком отрывке не в последнюю очередь потому, что Батлер не обозначает явно, где заканчиваются взгляды, с которыми она полемизирует, и начинается ее собственное мнение. В отличие от Зинченко Батлер не использует местоимение первого лица «я» или обороты вроде «на мой взгляд», чтобы показать, что второе предложение отражает ее собственную точку зрения. В начале второго предложения она не показывает с помощью таких слов, как «но» или «однако» (как это делает Зинченко при помощи перехода «впрочем»), что теперь она подвергает сомнению изложенное в первом предложении. И наконец, как многие академические авторы, Батлер использует абстрактные, незнакомые слова, значения которых читатель может вообще не знать (кульминация, неопределимость, гендерные роли, отрицательная валентность). В итоге легко предположить, что многие читатели почувствуют себя запуганными и смущенными, не добравшись и до третьего предложения в книге Батлер.
Однако, если разбить этот отрывок на части, вы поймете, что на самом деле он совершенно прозрачен и прекрасно укладывается в классическую схему «они говорят / я говорю». Хотя обнаружить противопоставление различных аргументов в двух предложениях может быть нелегко, при ближайшем рассмотрении становится понятно, что в первом предложении изложен определенный взгляд на существующие среди феминисток «опасения», который подвергается сомнению во втором.
