— Ну же, змейка, подойди к камню, — прошелестело в голове и я, дёрнувшись, посмотрела на Нагайну.
Честно говоря, меня брали сильные сомнения хочу ли я сама подходить к этой каменюке. С другой стороны — если они захотят, им ничего не станет распластать меня на нем, моих сил не хватит справиться с ними. А с другой стороны — что я теряю? Пока никто не причинил мне зла, ну, кроме того, что сбросили с плеча, как мешок с картошкой. Да и хозяйка стояла неподалёку от жертвенника, сложив кольцами хвост и смотрела на меня, не шевелясь, не делая никаких подозрительных движений. Руки сложены на груди, все четыре. Нападать, явно никто на меня не спешил, ритуальных кинжалов тоже не видно. Ну по тем знаниям, которые вдалбливали в наши головы в академии, отношение аборигена ко мне было доброжелательное, значит рискнём?
— Зачем? — я всё же не удержалась от вопроса.
— Не бойся и подойди, положи руки на камень, — прошелестело в голове, мне даже показалось, что там присутствовала эмоция, словно она тяжело вздохнула и говорила как с маленьким ребенком, вернее даже — уговаривала. Вот как она это сделала?
Медленно и осторожно, контролируя весь периметр помещения, я сделала несколько шагов к алтарю. Отметила, что женщина даже не шелохнулась и уже смелее подошла к каменюке. Он был огромным, тут поместила бы даже женщина-змея со всем своим не маленьким хвостом. Всё моё внимание сконцентрировалось на этом сооружении. Да, наверное, это было более правильное определение этого нечто. Оно было отполировано до блеска, но также как и стены полностью покрыто замысловатой вязью. Разглядывая это чудо, я положила ладони на край, чтобы опереться, хотелось увидеть, что там в середине.
Камень оказался теплым и мягким, я даже дернулась от неожиданности, но руки будто приклеились. В удивлении перевела глаза на них и ахнула. Мои пальцы медленно погружались в камень и рисунок на нем начинал светиться, иероглиф за иероглифом, символ за символом. Свет медленно распространялся от места моего пленения. Это было жутко красиво. Наверное, определяющим словом здесь должно было бы стать слово — жутко, только вот страха та, как раз и не было. Было любопытство и спокойствие. Такое, как словно ты понимаешь, что все идет так, как и должно. А может меня загипнотизировали? Они же змеи? Но прислушавшись к себе, поняла, что совсем не боюсь, хотя ладони уже полностью погрузились по запястья. Я продолжала неотрывно смотреть на открывающуюся картину передо мной, уже не думая ни о чем, так завораживал вспыхивающий ровным голубоватым цветом камень.
Когда на камне не осталось ни единого тусклого орнамента, Нагайна отмерла и поплыла в мою сторону, так легко и грациозно смотрелось её скольжение. Она улыбалась и вот это-то как раз и было поистине страшно. Вы видели, как улыбаются кобры? Я нет, но сейчас мне стало жутко, только сейчас до меня дошло как я попала, стоя совершенно беспомощная, с зафиксированными руками, перед сильным хищником. Наверное, именно так себя чувствует кролик перед удавом. Я во все глаза смотрела на женщину, её и без того тонкие губы, растянулись в предвкушающей улыбке и внушительные клыки не сулили ничего хорошего.
— Избранница Богини! — ее пальцы скользнули по моей скуле, уцепились за подбородок и повернули в сторону, наши взгляды встретились, её желтые глаза, с вертикальными зрачками, полыхнули золотом.
Замерев перед ней, как маленькая мышка, я неосознанно перестала дышать, боясь спровоцировать хищника. Я точно помнила, что глаза у нее были зелеными, откуда такая яркая желтизна? Но взгляд завораживал и тянул за собой.
— Не сопротивляйся, змейка, — прошелестело в голове, казалось она извиняется за что-то, — будет больнее, — и я провалилась в темноту вдруг разгоревшегося зрачка.
Последней мыслью было: «Угораздило же угодить к фанатикам».
Знаете, бывают такие моменты, когда ты переоцениваешь всю свою жизнь. Когда что-то щёлкает в твоей голове, и ты видишь, и понимаешь, что твои действия, желания, мечты были пшик… Ты стоишь на обочине, тебе восемь, и ты смотришь на сгоревший дом. Где-то глубоко внутри себя понимаешь, что вся твоя жизнь круто и быстро перевернется. Но это где-то там, глубоко, а на поверхности, ты растерян и не знаешь, что делать и как дальше жить. Ты хватаешься за ту цель, что у тебя была: "Сбежать из этой дыры, выучиться и уехать". И ты живёшь ради ее достижения, несмотря на то что ты уже покинул ту дыру. Это уже не важно, важна сама цель, она придает смысл твоей жизни, не дает тебе утонуть в горе и жалости к себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Даже попав на другую планету, в иной параллельный мир, я следовала своей программе: отучиться и сбежать из этой дыры. Да я даже выбрала именно такую специализацию, которая это позволяла. Страж внешних миров. И я шла к ней, с упорством барана пробивая лбом все преграды. И сейчас, стоя тут, у странного алтаря и смотря в мерцающие глаза женщины-кобры, я вдруг осознала всю бредовость своих желаний. Всю глубину моего панического бегства от себя, от своей сути.
Как только пришло осознание я провалилась в еще большую темноту, осязаемую, плотную, а перед глазами стала прокручиваться вся моя жизнь в обратном порядке: ссора с Крисом, мой выпускной, учеба и все быстрее и быстрее перед глазами мелькали картинки, голова начала болеть и кружиться. А бег воспоминаний, как лента серпантина все раскручивалась и раскручивалась. Вот пронеслись школьные годы, смерть родителей, детство, когда я смотрела на звездное небо ночуя на сеновале и мечтала вернуться. Это вспыхнуло в памяти так ярко, только куда вернуться, я не понимала, но очень хотела. Голова разболелась еще сильнее, а воспоминания стали густыми, плотными, я будто прорывалась сквозь что-то невероятно упругое и тягучее. К горлу подступила тошнота. Сильный толчок и я прорываюсь сквозь эту тягучую пелену непонятных, явно совсем детских образов, когда все размыто и под странным углом. На мгновение стало легче, но тут понеслись картинки, спираль серпантина еще не закончилась, передо мной мелькали странные, незнакомые лица, мебель и интерьеры. Я не успевала понять, что и кто это. Голову разрывало на части от боли, во рту чувствовался противный металлический привкус.
— Она еще не готова, — громыхнуло со всех сторон, и я потеряла сознание.
Блаженная тьма окутала со всех сторон, и я радостно отдалась в её объятья. Очнулась лежа на чем-то твердом, аж все тело затекло. Повела головой и… давно мне так хреново не было, но руки свободны, так как сразу метнулись к голове, обхватывая с двух сторон. Будто боялись, что она сейчас развалится. Ощущения были именно такими. Голова болела ужасно, одно радовало, в помещении было темно и в глаза не бил яркий свет. Точнее, света совсем не было, ночь что ли?
Аккуратно села, свесив ноги, подождала, когда голова немного успокоиться. Вот если ей не шевелить совсем, вроде можно жить. Ощупала то, на чем сижу и до этого лежала. По всей видимости камень, странный и теплый. Даже, кажется, немного мягкий, но руки как в алтарь, не погружаются. И это великолепно, не хотела бы я очнуться внутри камня. Чтобы не нагружать и так больную голову, решила осмотреться. Угу, была бы еще такая возможность.
Медленно, сантиметр за сантиметром, я ощупывала стены, стараясь лишний раз не шевелить головой, поэтому и наклоняться сильно не пыталась. Но если тут есть дверь, то она должна быть на уровне досягаемости моих рук, ведь я права? Ну не лаз же тут, в самом деле. Хотя со змей станется и так передвигаться. По всей видимости, я сделала круг, так как уперлась в нишу с широким ложе. Ну вот и все, приехали. Ладно, полежим, подождем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Видать мой подвиг с ощупыванием стен забрал последние силы, так как уснула я моментально. А вот проснулась от того, что меня несильно, но потряхивали за плечо. Открыла глаза, пару раз моргнула со сна, пытаясь восстановить события и обнаружила, что мне уже легче. Голова еще побаливала, но не так, как при прошлом пробуждении. А передо мной был девушка-змея, она явно была молодой и маленькой. Как там называла меня Нагайна, маленькая змейка? Вот ей это прозвище подходило идеально.
