— Как Хардин? Твой друг не верит в твои намерения, — пытаюсь я подковырнуть слой панциря с другой стороны, чтобы рассмотреть правду.
— Хардин и сам не подарок, — кривится Марк. — Он знает о моей вспыльчивости и к чему она приводит, но Хардин ещё не знает, что многое зависит от тебя, горошина. Раньше я не позволял женщинам хоть как-то влиять на меня. С ними было: не нравится — пошла вон. С тобой всё иначе и ты это чувствуешь, Мэлани, потому что тебе удалось забраться в меня.
Мне так любопытно, если бы любопытство было органом — в нём бы уже начались колики. Мне так интересно, что это за женщина, которую смог полюбить Марк Виндздор, и из-за которой он потом возненавидел весь женский род, охладев сердцем на долгое время, презирая любовь, как чувство. Но я не могу приставать с расспросами, как бы мне не хотелось, я уважаю его желание, верю, что боль не всегда можно выместить словами, поэтому если придёт время, я обязательно его выслушаю, но не раньше.
— Можешь выгрузить меня у порога и езжать домой, высыпаться. Я и так поражаюсь тому, что мой босс забил моими сумками свой багажник, не гнушаясь побыть немного разнорабочим.
— Да я вроде как твой парень, почти жених — это раз, — уже задела. Что я такого сказала? — Во-вторых, ты что меня гонишь?
— Это была забота, если ты не понял. В моём доме не на чем спать, а коврик для фитнеса тонкий и узкий для двоих.
— Так ты решила ехать на свадьбу кузины? — теперь решил сменить тему он, даже в разговоре контроль должен быть лишь у него.
— У меня ещё есть время посомневаться, — рассеяно бросаю я. — … Марк? Свадьба ведь это очень серьёзно, для меня это должно быть раз и навсегда. Между нами ещё столько неоговорённого, столько поворотов в лабиринте, столько тёмных пятен и неопределённых чувств. Тебе не кажется, помолвка и какие-то планы на счёт женитьбы это слишком поспешное решение? Блин, я даже не знаю сколько тебе лет!
Метнувшийся на меня оценивающий серый взгляд задержался на мне всего лишь на мгновение:
— Мне так не кажется, Мэлани. Мне тридцать семь. Эта сука судьба явно издевалась надо мной с самого детства, поэтому я родился в день всех влюблённых и не люблю оба этих праздника. …Мы всё обсудим постепенно, неразрешимой может быть только смерть, остальное вполне решаемо. Я твёрдо уверен, что хочу быть с тобой, у меня уже такое ощущение, что мы женаты. … Чего ты боишься, горошина? — протянув руку, он взял мою и поднёс её к губам. — Вначале, ты увидела меня с неприглядной стороны, теперь узнаешь с лучшей, и вообще с ума сойдёшь, — улыбнулся Марк и я вместе с ним.
— Моя мать была замужем семь раз, и я не хочу и близко быть в этом на неё похожей, — огорошиваю в свою очередь.
— Семь раз??? Охренеть! Почему так? Не везло?
— Ты должен знать, что моя мама падка на красивых мужчин. Заполучив одного и через время наскочив на другого красавца — она пытается охмурить и построить семью с новым Аполлоном, — улыбнувшись, тряхнула я головой, вспоминая свою чокнутую семейку. — Мой папа был вторым. И она дружит со всеми своими мужьями, а я её единственный ребёнок.
— Любопытный фетиш, — хмыкая, тянет Марк. - А ты к красавчикам равнодушна или всё-таки что-то трепыхается? И как ты меня оценишь по меркам своей матери?
Очередной вопрос с подковыркой от Марка Винздора.
— Конечно, я замечаю красивых парней, их для этого природа и сотворила — чтобы в глаза бросаться, — с готовностью отвечаю я, дразнящим весёлым голосом. — Но мерки моей мамы для меня вовсе не стандарт. Может, она и не упадала бы за тобой, ей больше мужчины модели по вкусу, но ты совершенно сражаешь другим, то, что раскрывается не с первого взгляда. Самоуверенностью своей бешеной, харизмой самца хищника, своим дерзким серым взглядом, от тебя даже пахнет лидером, ты топчешь проблемы, словно пух одуванчиков и нет ничего такого, с чем бы ты не справился. А женщины всегда выбирают сильных мужчин, начиная с доисторических времён, тех, кто сможет защитить и притащить в пещеру добычу, таких мужчин они согласны слушаться. Я читала, что повиновение мужчине заложено в женскую природу, но мужчине, который гораздо сильнее её по духу, того, кого она сможет уважать. Поэтому в современном мире сильной, независимой, гордой женщине стало сложнее встретить мужчину сильнее себя. В тебе есть качества, за которые женщины готовы были бы драться. Это же в тебе пленяет и меня. Но есть черты от которых хочется тебя придушить и с ужасом умчаться в закат. Но, несмотря на это, мне почему-то хочется оставаться рядом с тобой, принадлежать такому мужчине, с которым безопасно и интересно, для которого не существует преград, который может быть нежен и заботлив, который меня смешит и заставляет хотеть сорвать с него одежду, потому что секс с ним это награда за тень деспота в его глазах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Глаза Марка потемнели, его дыхание изменилось, и свернув к обочине, он остановил машину.
— Что же ты, горошина, вечно возбуждаешь меня в неподходящих обстоятельствах? — хрипит он, прежде чем начать меня целовать.
Рядом с ним я стала раскрепощённой, на его возбуждение отзывается каждая клетка моего тела. Рука ныряет ему в штаны и отвечая на его поцелуи я начинаю его ласкать, медленно, с чувством. Марк стонет, подаётся вперёд, темп поцелуев нарастает по мере движения моей руки. Ещё и ещё. Какой же он горячий! Он кусает меня, я кусаю в ответ, он стонет громче и содрогается, и я чувствую жидкость в своей руке.
— Боже, Мэл, … со мной такого не случалось со старшей школы, — с удовольствием выдыхает Марк. — Что ты со мной делаешь?
— Пытаюсь передать, как ты мне нравишься, — прижимаюсь к нему пылающей щекой.
— Салфетки в бардачке, достань, пожалуйста.
Но когда я открываю бардачок, то на мгновение замираю.
— Зачем тебе пистолет, Марк?
— Ради безопасности, всякое бывает. У меня есть разрешение на это оружие, — спокойно отвечает он, пожимая плечами. — Пугает?
Да, Марк Винздор пугает как в равной степени и очаровывает. Где-то я пересекла черту и уже не могу без мыслей о нём, без ощущения его присутствия. Ни о каких точках уже даже в голову не приходит.
Переступив порог дома, и выпустив Джипси, даже не разгибаясь, я тут же замечаю, что это уже не тот дом, каким я оставила его вчера. … Он полностью обставлен, начиная с прихожей. У двери даже стоит кованая подставка для зонтов. С отвисшей челюстью, онемев от потрясения, как впрочем и моя кошка, но у неё другие на это причины, я прошла на кухню. Очень красивая кухонная мебель, стол и вся бытовая начинка, даже холодильник забит продуктами. Дальше гостиная — у камина на пол брошен шикарный ковёр, кресла, диван, домашний кинотеатр, полки, на которых даже книги расставлены. Толкаю дверь в спальню, глаза у меня уже слезятся, там стоит огромная потрясающая двуспальная кровать. Открываю один из шкафов — пусто, открываю другой — он занят мужскими вещами, одеждой Марка.
— Это была забота, если ты не поняла, — вернул он мне мою фразу, следуя за мной тенью. Наверное, испугался выражения моего лица. — Я предупреждал, что собираюсь сделать подарок на новоселье.
— Но не обставлять же весь дом вплоть до мусорного ведра! — трогаю я дрожащей рукой портьеры на окнах.
— Если тебе что-то не нравится — мы можем это поменять, сущие пустяки, — вот как, мы даже на уступки готовы идти.
— Но меня злит, что мне всё нравится, — стону я. — Хотя, ты лишил меня самого процесса выбирать!
— Неа, я спас себя от нервного срыва и сэкономил тебе время. Женщины делая покупки выбирают так долго, так долго, что под конец шопинга уже просто ненавидишь всех подряд. А так я практичен, щедр и у меня отменный вкус. Ну, порадуйся хоть немного, — насторожился Марк, не зная чего от меня ждать в следующую минуту.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сложно с ним. С какого-то боку я может быть и рада, что меня избавили от кучи дилемм с покупками, но вообще-то я не очень довольна тем, что не я вдохнула жизнь в обстановку каждой комнаты. Это сделал Марк по своему усмотрению и теперь это его дом. Тем более что раз его вещи тут присутствуют, он однозначно планирует жить со мной.
