— А кровавое безумие — опасно? — Рэм про такую болезнь и не слышал даже.
— Как сказать. Раньше эту хворь из заброшенных могильников часто выносили: целые деревни вымирали. Как лекарство придумали, попроще стало. Тут ведь в чем дело. Тот, кто заразу приносит, долго болеет: дня два-три. Сперва зараженный краснеет да жилы у него опухают. Потом пот кровавый начинает идти. Ну а в самом конце начинает зараженный на всех бросаться да кусать. В них ведь сила огромная просыпается, мало кто невредимым уйти может. Так всякий новый укушенный до безумия не за три дня проходит, а за пару часов. А если и он кого покусает, так те сразу на других кидаться начинают. Такие дела, — покачал головой Лукаш и сурово добавил. — Алхимик нам нужен!
— Алхимик здесь, — раздавшийся рядом голос звучал не очень приятно. К тому же чувствовалась в нем нотка эдакого превосходства.
Рэм глянул на владельца неприятного голоса и ошарашено выпалил:
— Кевин? — имя над головой подошедшего утверждало тоже самое.
— Вы знакомы? — нахмурился Лукаш и очень подозрительно посмотрел на Рэма.
— Мы знакомы? — Кевин поднял бровь.
— Конечно, знакомы! — бодро заявил Рэм. — Лес! Старушка! Капитан Зиверс! Помнишь? Нас в одном фургоне везли! Тебя, меня и… не помню, как их звали!..
При упоминании капитана Зиверса лицо Кевина помрачнело, а в голубых глазах промелькнула тень. Алхимик покачал головой и неуверенно сказал:
— Не помню, — он замолк ненадолго и, собравшись с мыслями, твердо произнес. — Потом поговорим. Сейчас есть дела поважнее.
* * *
Они перелезли через забор. Лукаш нашел отличное место для установки лестницы: во дворе под забором оказалась сложенная поленница. Тот же Кевин, спрыгни он с забора, наверняка б расшибся. Худющий, нескладный алхимик и двигался-то с трудом. Казалось, что он и по лестнице подняться не сможет: лицо позеленело, сжатые губы превратились в бескровные нити, в глазах плескался ужас, тоненькие ручки вцепились в ступеньки, движения выходили рваными. Но он справился. В этом слабом человеке таилась железная, несгибаемая воля.
— Погодите, — прохрипел Кевин, оказавшись на земле, — дайте… перевести… дух.
Он согнулся, упершись руками в колени, и тяжело задышал. Тело тряслось. На лице выступил пот. Кевин походил на человека, едва разминувшегося со смертью.
Пока алхимик приходил в себя, Лукаш осторожно обошел двор, высматривая что-то несомненно очень важное для себя. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, племянник Гроса двигался очень аккуратно. В каждом его движении чувствовалась взвешенность. Отсутствием лишних движений и неторопливой деловитостью он напомнил Рэму наставников из Воинского зала.
Лукаш заглянул в сарай, недовольно буркнул что-то невнятное и вернулся обратно.
— Ну что? — мрачно произнес он. — Готовы?
— Да! — незамедлительно ответил Рэм.
— О, Великая Секунда! — Кевин с трудом выпрямился. — Ну и приключение.
— Приключение? — не понял Лукаш.
— Ну, вот это все… — алхимик небрежно махнул в сторону забора и поленницы.
— Вроде ничего сложного, — удивился Рэм.
— Для вас, — улыбка у Кевина вышла злой и очень неприятной. — А у меня в выносливости двойка.
— О!.. — протянул Рэм. Это многое объясняло. По словам наставников, нормальным значением для характеристик являлась пятерка, описывающая обычные возможности самого обычного (что бы это ни значило) человека. Тот же Убиваец с десятками в силе и выносливости мог орудовать мечом часами и даже не запыхаться. Про сокрушающую силу его ударов и говорить не хотелось. Рэм не всегда замечал атаки Зарина, обладающего десяткой в проворстве и девяткой в скорости. Иногда вертлявый мечник превращался в размазанное пятно в воздухе, из которого один за другим сыпались удары. А если взять четверку Рэма в проворстве! Небольшое отклонение от нормы, но вкупе со скоростью, равной средней пятерке, четверка превращала Рэма в самого медленного воина из их выпуска.
Чем же становился человек, если одна из его характеристик равнялась двум? Рэм вспомнил слова капитана Зиверса, обращенные к Кевину: «Жалкое, ничтожное тело. Пойди в лес и сдохни. Тебе же лучше будет».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кевин сдохнуть не пожелал. И это заслуживало уважения! Как минимум.
— Мы идем или нет? — подал голос Лукаш.
— Идем, — Кевин посмотрел в сторону дома. — Он там?
— Наверняка. Я к дому не подходил. Укушенные не укушенных издалека чуют. Не стоит его раньше времени провоцировать.
— Согласен, — кивнул Кевин. — Значит так. Выманиваем его из дома. Вы его фиксируете, я вливаю в него зелье, а потом ждем, пока оно сработает.
— А оно сработает? — уточнил Рэм.
— Сработает, — в голосе алхимика не было ни капли сомнения.
— Не получится, — мрачно произнес Лукаш. — Грос и так сильней меня, а под действием кровавого безумия будет в два раза сильнее. Он раскидает нас как котят. Надо звать ребят с выработок. Без Молотилы и Рвача нам не выдюжить.
— Времени нет, — возразил Кевин. — Изменения станут необратимыми и зелье на него уже не подействует.
— Предлагаешь так идти? Знаешь, чем это закончится? Вместо одного безумного станет четыре. Думаю, после мы вырвемся за ворота, а потом!..
— Хорошо-хорошо, — Кевин поморщился. — Действовать будем немного иначе.
Он покопался в поясной сумке и вытащил на свет два небольших холщовых мешочка, перевязанных красной ленточкой.
— Думаю, подойдет, — в голосе алхимика появилось сомнение. — Как он выйдет из дома, сыпаните ему этой штукой в лицо, только сами не надышитесь.
Мешочки перекочевали в руки «загонщиков».
— Основная проблема: смесь на него не сразу подействует. Придется немного… побегать.
— Побегаешь тут, — буркнул Лукаш, брезгливо рассматривая мешочек. Ничего больше не говоря, он скрылся в сарае и вернулся оттуда, держа в руке цеп.
— Действуем проще, — Лукаш искоса глянул на Рэма. — Я встану чуть сбоку, а ты откроешь дверь и выманишь его. Он выбежит, и я ему по ногам. Хорошенько. Чтобы не встал уже. А потом…
— Он же твой дядя! — возмущенно воскликнул Рэм. — Цеп ему ноги переломает!
— Лучше ему, чем мне, — фыркнул Лукаш и перекинул Рэму свой мешочек. — Дядя мне потом спасибо скажет! А он его ноги вылечит.
Взгляд добросердечного племянника переместился на алхимика:
— Ты ж вылечишь?
— Вылечу, — кратко ответил Кевин. Рэму показалось, что на лице алхимика на несколько мгновений возникла довольная улыбка, словно он радовался предстоящей работе.
— Вот и славно, — Лукаш кивнул и продолжил как ни в чем не бывало. — В общем, бью я ему по ногам и роняю наземь. А ты, парень, сыпешь на него гадостью из мешочка. Потом к земле прижмем, а потом…
— А как прижмем-то? — поинтересовался Рэм.
— Как-как! — недовольно поморщился Лукаш и задумался. Резонный ведь вопрос. Как удержать того, кто сильнее? Как заставить лежать спокойно того, кто будет вырываться, стремясь закусать обидчиков?
— Лестницей! — нашелся Лукаш наконец. — Уроним на него лестницу и сядем сверху. Ты с одного конца, я с другого. Никуда не убежит! Никого не достанет!
Рэм выразительно посмотрел на Лукаша, но говорить ничего не стал. Да и что тут скажешь? Видно, что человек бывалый, пусть и циничный, много чего повидал, да не в одной истории поучаствовал. Правда Рэма несколько смущало, что Лукаш не пожелал впутывать в дело стражу. А на помощь звать собирался парней с каких-то выработок. Шахтеров что ли? Неужели среди соседей не нашлось бы крепких мужиков, способных оказать помощь?
Они перетянули лестницу во двор, и Лукаш похлопал Рэма по плечу:
— Давай, парень. Открывай.
Рэм подошел к двери, прислушался и, услышав сиплое дыхание, едва успел отшатнуться. Удар! Огромный кулак сломал доску, на мгновение оказался на улице и сразу же исчез в доме, чтобы сразу же повторить удар. Раздался грохот, сопровождающийся оглушающим ревом. Дверь затряслась под градом ударов. На этот раз новых дыр не появилось, то ли удары оказались послабее, то ли доски — покрепче.
