впиваюсь поцелуем в её губы с единственными мыслями о том, смотрит ли Лера или нет.
— Не думала, что она тоже прыгает. — говорит Маша.
Кто прыгает? Резко поворачиваюсь и вижу Леру у края ямы с тросом. Кричу. Но поздно, она делает этот решающий шаг вперёд. Словно в замедленной съёмке смотрю на это со стороны. Не долетает, падает в пропасть и виснет на тросе. Подбегаю к краю и помогаю втащить её наверх.
Лера плачет. И смеётся. Есть ещё кое-что, что отражается в её глазах, говорящее о том, что она почувствовала во время прыжка. Это то, что чувствовал и я, впервые прыгнув в яму — то самое ощущение безнаказанности, ощущение того, что ты можешь всё. Даже обмануть смерть.
— Полиция! — неожиданно кричит кто-то, выглядывая в окно. Черт, почему сейчас?!
Это не первый раз, когда сюда заявляется полиция, вызванная кем-то из соседних домов. Все уже знают, что делать, куда прятать вещи и как покинуть здание.
— Бежим, бежим! — кричит Лерин друг.
— Сейчас отстегну её и пойдём. — отвечаю ему. Лишь бы не мешался. И так важна каждая секунда. — Иди с Васей, мы подойдем.
Чёртов трос поддаётся с трудом. Через минуту на этаже остаемся только мы вдвоём. Хватаю Леру за руку и веду к лестнице. На третьем этаже мигает полицейский фонарик. Поздно. Резко сворачиваю и бегу к лестнице, ведущей на крышу, все ещё не выпуская Лериной руки.
— Они же найдут нас здесь!
Знаю, поэтому на крыше мы не останемся. Заброшка построена буквой "Г", как два здания, разделённых общей стеной. Надо всего лишь добежать до противоположного края и перебраться во вторую часть. Но только мы собираемся это сделать, как в окне восьмого этажа там за стенкой мигает ещё один фонарик. Чёрт!
— Иди сюда! — Слева от нас лежит целая гора старых стройматериалов, оставшихся со времен стройки, и мы залезаем под них. — Ни в коем случае не шевелись и не говори.
Лера кивает. Отлично, остаётся лишь надеяться, что нас не найдут.
— Вадим, это что? — удивлённо шепчет Лера.
Мы лежим под грязными мешками на крыше здания, переполненного полицейскими, а единственное, что меня волнует, так это девушка, лежащая сверху меня и прижимающаяся своим телом к моему.
— А как ты думаешь?
— Господи!
Раздаются звуки шагов. Они на крыше. Шаги раздаются прямо рядом с тем местом, где мы лежим. Чувствую, как быстро бьтся Лерино сердце.
Вскоре шаги и звуки исчезают.
— Полежим ещё несколько минут, чтобы точно ушли.
— Хорошо. — соглашается Лера.
Бесцеремонно свободной рукой пролезаю ей под свитер и обнимаю.
— Это чтобы не замёрзла, на улице все же.
— Ага, конечно.
Но не вырывается, а наоборот, кажется, облегчённо выдыхает и кладёт голову мне на грудь.
— Зачем ты прыгнула?
Попросив Васю её сюда привести, я и не мог подумать о том, что она на это пойдёт.
— Я увидела вас.
Вас? Это нас с Машей? Но как это связано с прыжком?
— Ты позвал её, а меня не позвал. Ты снова решил, что это не для меня, и снова не спросил меня, надо ли мне это.
— Ты просто не понимаешь.
Не везде, где я бываю, ей нужно быть. Остальные — пускай, мне на них плевать. Но рисковать Лерой я не мог.
— Нет, сегодня я всё поняла.
И в этом она права. То, что она пришла в яму и то, что прыгнула, открыло мне глаза на то, чего я не видел. Я не должен был прятать мой мир от неё, я должен был стать ей проводником в этот мир.
Она слегка поворачивается, отчего задевает меня своими бёдрами.
— Боже, не делай так, мартышка.
Молчит, но я знаю, что она покраснела.
— Это я попросил Васю позвать тебя сюда.
— Что?
Удивлена? Да, я выбрал ее, а не Машу. Маша пришла сама.
— Но ты сказал, что мне вряд ли тут понравится.
— А тебе понравилось?
Лера задумчиво молчит, а затем отвечает.
— Если честно, то нет.
— Хорошо, мартышка, спасибо за честность.
Через двадцать минут мы покидаем здание, садимся в машину и возвращаемся домой.
Этим вечером я понял две вещи. Первая — держать Леру вдали от своего мира становится все сложнее. Вторая — я больше этого не хочу.
Глава 29. Лера
Утром я проснулась с одной единственной мыслью. Вчерашний вечер, яма и мой прыжок над девятиэтажной пропастью должен был дать мне понять, что я могу все, что я сама в праве вершить свою жизнь, что только я ответственна за все происходящее. И на какой-то краткий миг, вися над ямой, я почувствовала это.
Но я себе лгала, ведь все эти дни отчаянно гнала от себя мысли о маме, моей настоящей маме. Чтобы жить дальше, я должна разобраться со своим прошлым, а не делать вид, что ничего не произошло. Я ответственна. Я, и никто другой. И я должна с этим разобраться, чтобы, наконец, начать жить новой жизнью.
Сегодня на улице пасмурно, погода копирует моё внутреннее состояние и будто бы уламывает остаться дома и никуда не ходить. Но и дальше откладывать я больше не могу.
Такси останавливается у театра, где я только недавно узнала правду о своей семье. Поднимаюсь по лестнице, захожу внутрь и подходу к охраннику.
— Здравствуйте, где я могу найти Анну Александровну? — называю имя той самой женщины.
— У Анны Александровны сейчас будет репетиция спектакля. Кто вы ей?
— Я, эм... — действительно, кто я? — я, понимаете...
— Девушка, только если вы родственница, остальное — в нерабочее время, извините.
— Всё нормально, Максим Иванович, она со мной. — раздается знакомый женский голос за спиной. Поворачиваюсь и сразу попадаю под внимательный изучающий взгляд Анны Александровны.
— Я думала, что ты придёшь раньше. — обращается женщина уже ко мне.
— Мне нужно было время.
— Понимаю. — Кивает она. — Ну, идём.
Мы проходим через большой холл театра и сворачиваем в узкий коридор, тот самый, через который я проходила перед тем, как увидеть фотографию мамы. Анна Александровна останавливается у одной из дверей и, повернув в замке ключ, проходит внутрь. Здесь совсем другой запах, словно сюда заходили очень редко и то всего лишь на пару минут, чтобы
