Потемкин молча склонил голову.
Императрица говорила тоном, не допускающим возражения.
– Ваше императорское величество, – произнес Панин, – ваше намерение великодушно и возвышенно, и я уверен, что и сенат выразит вам свое восхищение; но все-таки я нахожу полезным предложить ему, чтобы сначала лучшие врачи нашего государства исследовали это дело и уже после результатов его…
– Все врачи Европы до сих пор были бессильны в борьбе с оспою, – перебила его государыня, – и их суждение не имеет в моих глазах никакой цены; если же сенат помнит свои обязанности, то он должен последовать моему примеру. Доктор Димсдаль, готовы ли вы?
– К вашим услугам, ваше императорское величество! – ответил доктор, вынимая из кармана небольшой футляр с хирургическими инструментами.
Крик ужаса пронесся по залу. Цесаревич бросился к своей матери с распростертыми руками, Панин загородил дорогу врачу, а Потемкин, забыв в этот миг все правила этикета, схватил императрицу за руку.
Екатерина Алексеевна тихонько высвободила свою руку, гордо выпрямилась и заговорила таким строгим тоном и с таким повелительным взглядом, что все присутствующие робко замерли:
– Я объявила о своем решении; кто осмелится противиться воле государыни? Григорий Александрович, подайте мне кресло!
Потемкин молча придвинул ей кресло.
Императрица села и легким, грациозным движением откинула кружевной рукав платья. Доктор Димсдаль вынул из футляра маленький граненый флакончик с жидкостью, омочил ею кончик длинного, тонкого ланцета и затем, к ужасу всех присутствующих, погрузил блестящее острие в белую и полную руку императрицы.
По залу пронесся лишь один глубокий вздох.
Панин стоял пораженный, скрестив руки на груди; ландграфиня Гессенская в изнеможении оперлась на руки дочерей. Дидро, высунувшись вперед, с любопытством следил за операцией. Цесаревич схватил руку Разумовского и, дрожа от страха, глядел на императрицу; Потемкин опустился на одно колено и поддерживал руку государыни, между тем как доктор вторично смачивал острие ланцета.
– Я думала, что это причинить боль, – заметила императрица с ясною улыбкою при виде маленькой едва заметной капли крови, появившейся на белой поверхности ее кожи. – Продолжайте, доктор!..
При гробовом молчании окаменевшего от ужаса общества доктор Димсдаль погрузил еще-семь раз ланцет в руку императрицы. Затем он отступил с молчаливым поклоном.
Государыня поднялась с места, опустила рукав и осведомилась:
– Сколько времени надо ждать действия прививки, доктор?
– Восемь или девять дней, ваше императорское величество, – ответил Димсдаль.
– А какой следует мне вести образ жизни, пока оспа не выйдет наружу?
– Соблаговолите, ваше императорское величество, пока продолжать ваш обычный образ жизни, в дальнейшем достаточно будет ограничиться простой диетой и некоторыми средствами для уменьшения жара.
– Хорошо! – сказала Екатерина Алексеевна. – Я надеюсь, – прибавила она, гордо оглянувшись кругом, – что сегодня я ценою лишь нескольких капель крови выиграла сражение в борьбе с врагом, дотоле непобедимым, и в продолжение столетий бывшим бичом моего народа.
– Клянусь Богом, ваше императорское величество, – воскликнул Дидро, улыбаясь и со свойственной ему непринужденностью дотрагиваясь до плеча императрицы, – я удивляюсь вам; сознаюсь откровенно, у меня никогда не хватило бы мужества так смело играть со смертью.
– Итак, – ответила императрица, – вы убедились здесь, в России, что и монархини, о которых вы, к сожалению, кажется, не слишком блестящего мнения, иногда обладают сознанием долга и мужеством исполнить его.
Цесаревич сжал руку Разумовского и дрожащим голосом прошептал:
Конец ознакомительного фрагмента.
