Действовать нужно было быстро, но вот беда – действовать не хотелось, пришлось себя заставить.
Вода из-под крана была теплой и пахла хлоркой. Ничего, так даже лучше. Арина выпила больше литра, прежде чем ее вырвало. Организм сопротивлялся, не хотел расставаться с чудесными таблетками, но Арина победила. К возвращению Лидии она уже лежала в кровати, достаточно бледная и достаточно вялая, чтобы произвести нужное впечатление.
– Вижу, вам уже лучше. – Лидия поставила поднос, на сей раз с едой, на тумбочку, присела на стул. – Вы все еще голодны?
– Сказать по правде, уже нет.
– Но все равно нужно покушать. Я вам помогу. – Лидия повязала ей салфетку на манер детского слюнявчика, зачерпнула ложку овсяной каши. В своем стремлении обеспечить пациентке максимальный комфорт она зашла так же далеко, как до этого ее хозяйка. С ложкой Арина справилась бы и сама. Но спорить не нужно, тихие пациенты не спорят, а послушно исполняют команды. И она открыла рот.
Каша оказалась вкусной, и это стало хоть каким-то утешением.
– Обход через час, – сказала Лидия, уголком салфетки промокнув Арине губы. – Вы не забыли мой совет?
– Спасибо, я все помню. – Арина зевнула, устало прикрыла глаза.
Она так и пролежала с закрытыми глазами до тех пор, пока за Лидией не захлопнулась дверь.
* * *
Обход задерживался, по Арининым прикидкам, часа на три. За это время действие лекарств уже прошло, и к приходу Хелены она была в трезвом уме и ясной памяти. Арина лежала на кровати с закрытыми глазами и пыталась составить план действий, когда дверь снова открылась, впуская в палату Хелену, Лидию и Жорика.
– Доброе утро, – Хелена присела на услужливо придвинутый Жориком стул. Жорик и Лидия остались стоять. – Ну, как наши дела?
– Уже лучше. Благодарю. – Садиться Арина не пыталась и улыбаться тоже. Если бы волшебные таблетки еще действовали, она бы сейчас была именно такой: расслабленно-равнодушной.
– Приятно это слышать. – Хелена бросила вопросительный взгляд на Лидию, та едва заметно кивнула, наверное, подтвердила, что проконтролировала прием лекарств со всей возможной тщательностью.
– Мой опекун? – Арина не могла не спросить, даже в помутненном состоянии сознания она должна была помнить об опекуне.
– Он в отъезде, но я каждый день информирую его о вашем состоянии.
– Когда он вернется?
– Скоро. Вам не о чем волноваться. Разве только о вашем скорейшем выздоровлении. Вот к этому мы приложим максимум усилий.
Уже приложили. Нашпигованному седативами овощу не о чем волноваться.
– А пока продолжим терапию, чтобы закрепить достигнутый результат. Вы согласны?
Арина молча кивнула.
– У меня возникла отличная идея. – Хелена встала, и Жорик тут же отодвинул стул. – Давайте-ка прогуляемся, я покажу вам нашу клинику.
А идея и в самом деле отличная. Грех не воспользоваться таким щедрым предложением.
– Жорж, помогите.
– Я сама! – Не хватало еще, чтобы эта обезьяна ее лапала.
– Жорж… – Хелена многозначительно приподняла брови, и санитар, ухмыляясь, шагнул к кровати, сгреб Арину в охапку, пересадил в инвалидное кресло.
– Вам так будет значительно удобнее. – Хелена погладила ее по плечу. – Вы еще слишком слабы для пеших прогулок.
Жорик уже было взялся за ручки кресла, чтобы выкатить его из палаты, но Хелена его остановила:
– Мы сами, Жорж! Без посторонних.
Снаружи было хорошо. Светило солнце, жужжали пчелы, пели птички, стрекотали спицы инвалидной коляски. Хелена неспешно толкала ее перед собой по уже знакомой дорожке. Жорик плелся следом, но держался на почтительном расстоянии.
В парке под присмотром санитаров бродили пациенты. Хелена приветствовала каждого как родного. Многих из пациентов она знала по имени. Вот какой хороший главврач!
– Я покажу вам парк. В нем еще сохранились очень красивые места. Но вы, наверное, в курсе, некогда это поместье принадлежало моему прапрадеду графу Степнову, а дубовый парк заложил уже мой прадед Петр Евсеевич Дубривный, после того как женился на моей прабабке Елизавете Васильевне, урожденной Степновой. Прадед любил дубы, считал их символом рода. На его фамильном гербе была изображена дубовая ветвь. Представляете?
Арина не просто представляла, видела и дом, и герб в своих снах. Тех самых, в которых была Лизой.
Дорожка, уже не мощеная, а земляная, больше похожая на тропинку, петляла между могучих дубов, уводила все дальше и дальше в глубь парка. Здесь было заметно тише и сумрачнее, и парк все больше и больше становился похож на дикий лес, которому ни конца ни края. Где же забор?
– Территория у нас очень большая. – Хелена словно читала мысли. – Все никак не дойдут руки окультурить парк окончательно. Впрочем, так мне даже больше нравится. Есть в этом что-то первобытное.
Она подкатила кресло к открытому павильону, присела на каменную скамейку и, вытащив из кармана халата сигареты, закурила.
– Не желаете? – вопросительно посмотрела на Арину.
Арина желала, но отказалась.
– И правильно. А я вот все никак не брошу. Работа уж больно нервная. – Хелена сделала глубокую затяжку, махнула рукой маячащему в отдалении Жорику, позволяя расслабиться.
Жорик кивнул, вытащил из кармана робы мобильный и принялся кому-то названивать. Слышать их с Хеленой разговор он не мог, но взгляда не сводил. Сторожевой пес. А ее собственный сторожевой пес улегся на каменном полу павильона между Ариной и Хеленой, так, чтобы видеть обеих.
– Так на чем мы остановились? – Хелена прищурилась.
– На вашей родословной.
– Родословная… Из всей семьи осталась я одна. Последняя из рода Дубривных. Я родилась даже не в России – во Франции. И думать не думала, что когда-нибудь приеду сюда. Но я слушала рассказы бабки, пересматривала семейные фотографии и в один прекрасный момент вдруг поняла, что такое зов крови. Ни один из моих предков после вынужденной эмиграции так и не вернулся на родину, времена были не те, но историю семьи они хранили очень бережно. Слышите, я даже разговариваю без акцента. Все потому, что с рождения со мной общались на двух языках.
– Вы говорили про зов крови…
– А вы нетерпеливы.
– Простите, просто раньше никогда не общалась с потомственными графинями.
Тихие пациенты внемлют своим врачам с благодарностью, а она сорвалась.
– Признаюсь, я тоже. – Хелена посмотрела на нее сквозь дымную кисею и вдруг сказала: – И я никогда не встречала таких пациентов, как вы. Вас сложно лечить, препараты не оказывают на вас должного воздействия. Как думаете, с чем это может быть связано?
– Не знаю. – Арина пожала плечами.
– А у меня есть кое-какие предположения, но об этом потом. Мы говорили о зове крови. Так вот, к тридцати годам я осознала, что хочу вернуться на родину предков. Сначала приехала сюда в качестве туристки, поместье к тому времени было в запустении, парк одичал. Но все поправимо при определенных финансовых вливаниях. Деньги порой творят настоящие чудеса. И вот! – Хелена театрально взмахнула руками: – Полюбуйтесь, что получилось!
