– И что нам это даст?
– Мы установим плазменные флэш-патроны на телах в скафандрах и взорвем их, как только отойдем на безопасное расстояние. Сайтены решат, что мы сами себя взорвали, когда в отсек ворвались юниты. Они знают, что такое камикадзе. Я даже активирую зрительную систему одного из мертвых сайтенов для того, чтобы все желающие могли воочию убедиться в том, что нас разнесло на кусочки. Сайтены не станут торопиться с опознанием тел. Они оставят это до того, как корабль встанет в док. Во всяком случае, я бы на их месте так и поступил.
– Почему?
– Потому что покончившие с собой смертники могли установить в отсеке ловушки. Сомневаюсь, что генералу Контусу нужны новые взрывы на корабле. К тому же мы разгерметизируем отсек.
Ватагин озадаченно потер подбородок.
– Как мы это сделаем? Мы ведь сами без скафандров.
– Друг мой, – ласково улыбнулся Ясухира. – Нам было трудно проникнуть в корабль извне, потому что тогда мы были чужими. Теперь мы свои, – японец оттянул рукав и показал ПДА с гибким горизонтальным дисплеем, обернутый вокруг предплечья. – Я скачал из коммуникационной системы флагмана все доступные для общего пользования пароли и коды. Так что теперь я могу открыть нужную дверь с любого расстояния.
– Любую дверь? – уточнил Ватагин.
– Нет, – улыбнулся японец. – Но ту, что нам нужно, я открою. К тому времени, когда сайтены поймут, что мы все еще живы, мы будем уже кушать моти с медом на Сагами.
– Мне бы твой оптимизм, – с сомнением покачал головой Ватагин.
– Тебе бы такую жену, как у меня, – загадочно улыбнулся Ясухира.
– В каком это смысле? – не понял Ватагин.
– Увидишь – сам поймешь.
– Ладно, – хлопнул в ладоши Ватагин, которому в данный момент совсем не хотелось думать о чьей бы то ни было жене. – Давай займемся делом.
Засунуть в десантный скафандр безжизненное тело – занятие не самое простое. Проявив немалое усердие и изобретательность, Ясухира с Ватагиным затолкали-таки в скафандры пару мертвых сайтенов. Прежде чем закрыть забрала шлемов, японец в каждый бросил по плазменному флэш-патрону. Срабатывая, флэш-патрон выбрасывает с десяток плазменных протуберанцев, которые в клочья раздирают все, чего коснутся. Обычно флэш-патроны используют для уничтожения живой силы противника вне корабля, потому что в закрытом пространстве игра с ними становится похожей на русскую рулетку, – невозможно предсказать, в какую сторону окажутся направлены плазменные выбросы. То, что собирался сделать Ясухира, должно было убедить командование сайтенов в том, что пробравшиеся на корабль камикадзе точно слетели с катушек и запросто могли оставить в уничтоженном отсеке еще несколько активированных флэш-патронов. Постаравшись, можно себе представить, что произойдет, когда плазменные смерчи пойдут гулять по переходам и отсекам флагмана. А после тот, кто жив останется, может сколько влезет твердить, что камикадзе использовали оружие, запрещенное Межпланетной конвенцией, регламентирующей правила ведения боевых действий. Что с них возьмешь – от них только замороженный фарш остался.
Закончив наряжать мертвецов, Ватагин с Ясухирой аккуратно сложили всех покойников возле двери, за которой находилась станция слежения.
– Вперед, – Ясухира взглядом указал на темную дыру на месте вентиляционной решетки.
– Зачем же нам снова в шахту лезть? – недовольно посмотрел на японца Ватагин. – Ты же говорил, что знаешь все коды.
– Даже в этой драной форме разве что только слабоумный примет нас с тобой за сайтенов.
Ватагин обреченно вздохнул, опустился на колени и полез в шахту.
– Значит, мы ищем отсек, в котором много сайтенов, но где, несмотря на это, мы можем оставаться незамеченными?
– Так точно, – подтвердил ползущий следом японец.
– Мне ничего не приходит в голову.
– Мне тоже. Но мы не можем вечно оставаться в вентиляционной трубе.
– Две недели – для тебя это вечность?
– Что-то близкое к тому.
– Не пойму я вас, японцев. То у вас день длится вечность, то вечность превращается в миг.
– А для тебя каждый новый день является повторением прошедшего?
– Я этого не говорил.
– Тогда что ты не можешь понять?
– Много чего.
– Ну например?
– Почему у дао нет зримого облика?
– Потому что тогда это уже будет не дао.
– Вот так вы всегда, – с укоризной произнес Ватагин. Он бы еще и пальцем японцу погрозил, если бы руки не были заняты. – Задаешь вам прямой, конкретный вопрос, а вы только и ищете, как бы уйти от ответа.
– Если ты услышал в ответ не то, что хотел, значит, ты неверно сформулировал вопрос… Стоп!
Ватагин привалился плечом к стенке шахты.
– Что еще?
– Мы миновали разделитель отсеков.
Ясухира оттянул рукав и быстро пробежался пальцами по гибкому дисплею.
– Раз! – сказал он.
Невдалеке что-то протяжно ухнуло, так что эхом отдалось в вентиляционной шахте.
– Два!
Раздался истошный вой аварийной сирены.
– Три!
В двух метрах позади них упала перегородка, отделившая аварийный отсек от основного массива корабельных помещений.
– Как говаривал один слепой, дело сделано.
Глава 8
Кто не любит попа, тот не любит и рясу
Прошла неделя.
Всего неделя, тяжело вздыхали одни.
Как, уже неделя? – удивленно переспрашивали другие.
Бортинженер правого края Окато Нори не относился ни к первым, ни ко вторым. Он знал, что ресурсов маневровых двигателей и запасов ти-топлива достаточно для того, чтобы вовремя выйти к точке встречи со Старой Одессой, знал, что «Дасоку» невозможно заставить двигаться быстрее, а потому и не видел смысла считать дни. Все, что должно случиться, произойдет в установленное время – не раньше и не позже. Забот у бортинженера правого края и без того было больше, чем у всех остальных офицеров. Чтобы исправить повреждения, полученные линкором в бою и умышленно причиненные собственным экипажем, корабль нужно было ставить в атмосферный док. Но что-то можно было отремонтировать на ходу. И шесть бригад техников трудились не покладая рук.
И все бы ничего, да только русские криогенщики принялись активно помогать техникам. Как словом, так и делом.
Русские доводили Нори до белого каления, и только приобретенное с годами умение сдерживать эмоции не позволяло бортинженеру сорваться и сначала наорать на русских, а затем доложить капитану, что в таких условиях он работать отказывается! Русские очень быстро освоились на корабле настолько, что стали считать «Дасоку» своим. Должно быть, потому что они не были военными, русские не признавали субординации. Вели они себя всегда предельно вежливо, но при этом считали возможным и даже необходимым обсуждать с любым старшим офицером все отдаваемые им команды. А в ходе дальнейшей беседы выплывала впитанная с молоком матери уверенность русских в том, что они знают все обо всем, причем во многих деталях разбираются лучше любого специалиста. Нори готов был об заклад биться, если только предложить русским соответствующую тему для разговора, они без тени сомнения начнут рассуждать о внешней форме дао или излагать собственную теорию сложения хокку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
