Если бы на лунной базе знали о масштабах действа, творившегося сейчас внутри и над горным вулканическим плато Ханумана, земляне бы сразу активировали все силы. В данном случае самым оптимальным решением был бы мощный высотный атомный взрыв: возможно, он бы нарушил и их собственные ближние космические системы, но почти наверняка вывел бы из строя львиную долю стартующей армады, а также многие средства последующих волн запуска. Несмотря на очень примитивные системы наведения взлетающих ракет, созданных так именно для нейтрализации ущерба от электромагнитного излучения, на первом этапе они были очень уязвимы, так как покуда еще только выходили на орбиты и отбрасывали свои ступени одну за другой. Подрыв бомбы мегатонн в сто — двести вполне мог сорвать наведение, замыкая электрические цепи и вызывая мгновенный скачок тока, тем больший, чем больших размеров был объект. Ракеты в этом плане представляли собой довольно значительные, длинные штуковины, некоторые протяженностью до пятидесяти — семидесяти метров, гораздо больше покуда отдыхающих в их чревах боеголовок. Эти реактивные монстры имели до четырех ступеней, поскольку разгонялись до второй местной космической скорости и даже выше. Однако Маарарская база, разумеется, не предусмотрела такой возможности, а вот те, кто был внизу, предвидели многое. Первичные ракеты, будучи довольно маленькими по сравнению с последующими исполинами, в течение считанных минут создали маскирующую завесу до высоты девяносто тысяч метров, так удивившую «Синус». Теперь впервые вскрылись гигантские многозарядные шахты-туннели и выбросили вверх первую волну наступательных сил. На сверхскоростной разгон понадобилось менее минуты, то есть весь путь ускорения произошел еще до выхода из дымового шлейфа. И все-таки, несмотря на столь малое время и полную неожиданность атаки, развернутый в космосе автоматический бастион успел предпринять против надвигающейся опасности некоторые действия. Он спешно вводил в активный режим все эшелоны давным-давно расставленной в вакууме ловушки для подобных казусов. Правда, в реальном бою эта система в комплексе еще ни разу не применялась, и более того, она не была рассчитана на такую мощную атаку. Поскольку скорости, применяемые в этом бою, превосходили человеческие пределы, цепь обороны применила свои методы борьбы еще до того, как на Маарарской базе разведчик-оператор приблизительна понял, что происходит. Однако наступающая сторона не зря готовилась так долго. Еще до выхода из дымовой завесы ракеты стали делиться на части, рожая боеголовки быстрее, чем это делают микробы, а выскочив в совсем разреженные слои воздуха, к ним присоединились мгновенно надувающиеся ложные цели, имеющие форму, размер и отражающие радиоволны свойства, полностью имитирующие боевые части. В первом противокосмическом залпе атмосферу пронзило четыреста ракет, и до выхода из атмосферы они представляли собой довольно уязвимые объекты: теперь, разделившись, они увеличили свое количество в несколько сот раз, одновременно снизив уязвимость за счет размеров. Основное число мишеней были ложные боеголовки, и если бы обороняющаяся сторона находилась поближе, проведенный маневр мог бы решить ситуацию однозначно, однако до местной луны было еще лететь и лететь, а враг не дремал. Тем не менее его следяще-решающая аппаратура была с ходу поставлена в затруднительное положение. Не обладая интуицией опытного шахматиста-человека, который, имея посредственное быстродействие по сравнению с логическими схемами, тем не менее выбирает оптимальный ход, компьютерная система работала методом перебора, хотя и параллельно. Активизировав после первичного сообщения все наличные собиратели информации, в том числе висящие или пролетающие вовсе над другими районами планеты, она сразу перегрузила свои цепи проводки информации. Ведь кроме чистого отслеживания, измерения скоростей, прикидок возможных районов попаданий, определения по всем этим поводам приоритетного уничтожения, рационального употребления наличного разнообразного оружия, с учетом его собственной самообороны, сложнейшая техника еще производила опознавание по возможности пассивным способом, боясь выдать себя, чем резко уменьшала дальность отделения своих от чужих. Кроме того, она должна была учитывать заложенные в программе ограничения на предмет неуничтожения своих собственных средств. И еще: вмешивались причины, доступные лишь пониманию математиков. Коротко говоря, при таком количестве параметров программа становилась настолько длинной, что ее работа занимала слишком много времени. Кроме того, сильно возрастала вероятность ошибок. А ошибки могли привести к поистине катастрофическим последствиям. По идее, надо было бы создать многоступенчатую иерархическую систему решения проблемы, где группа командных станций-роботов, воспринимающих только часть происходящего, но не картину в целом, передавала бы полученные данные вверх в упрощенном виде, сводя к минимуму детали. Тогда на конечном этапе последняя ступень — некая главная станция-мозг — имела бы дело с ограниченным числом параметров и без особых решала бы свою задачу. Однако такая система станций, будучи некогда спланирована, так и не была развернута за ненадобностью. В результате общее стратегическое планирование со стороны обороняющихся было поражено еще до первого выстрела, поэтому нападающие, имея в целом более примитивное и недорогое оружие, моментально получили перевес, и этот перевес нарастал — в пусковые шахты многоразового использования уже подавались новые ракеты.
Активизировалось все имеющееся на орбитах вооружение. Ничего управляемого человеком в данный момент над планетой не находилось, и осталось до конца неясным, к лучшему это было или нет. Возможно, быстрое нанесение мощных ядерных ударов по району пусков решило бы проблему с еще не взлетевшими ракетами, однако в этом плане силам луны надо было быть воистину провидцами, нужно было бы держать носители вблизи предполагаемого места залпа или осуществлять круглосуточное дежурство над всей планетой. А в случае незапланированного обнаружения космических истребителей в нужном районе они бы все равно не успели получить необходимые указания: орбитальные компьютеры не имели полномочий ими командовать, а люди на базе еще ровным счетом ничего не поняли. Само наличие собственных сил над планетой в данных обстоятельствах только бы внесло путаницу в и без того перегруженные аналитические системы.
В ход пошли боевые лазеры с газовой накачкой первого эшелона, висящие в основном на орбитах в пять — десять тысяч километров. По первоначально заложенной программе они начали опознавание приоритетных целей. Газовая смесь рванулась через резонаторы, и бортовые вычислители мгновенно увязли в проблемах стабилизации боевых станций, так как каждый импульсный выброс переработанной смеси мог свободно сместить спутник с орбиты — это было нечто сродни двигателя реактивного самолета. Поскольку в космосе любое действие можно было нейтрализовать только противоположным образом, каждая лазерная платформа включила с противоположной стороны движитель-копию, уравновешивая уводящий импульс. Лазерная пушка стреляла быстро, поскольку цели еще не очень рассредоточились и поисковая система мгновенно находила новые, однако на каждый выстрел-вспышку тратилось более трех тонн топлива, плюс несколько менее на уравновешивание: ведь корректировщик имел лучшее сопло и параметры топлива. Целей было много и топливо быстро кончалось. Это было особо обидно в связи с перевесом попаданий в ложные боеголовки вместо истинных. Лазерные станции пытались проводить селекцию, однако даже облучение тяжелыми частицами для уверенного отличия пустотелых целей от настоящих часто ни к чему не вело. Теоретически тяжелые предметы должны резко выделяться наличием ответного наведенного излучения, однако в происходящем ныне, внутри ложных, покрытых металлической пылью шаров, наличествовали излучатели протонов, и по отраженному сигналу нельзя было судить точно, а времени не было. Поэтому лазеры били все, что попадалось под руку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});