Иными словами: «Политика США на Кавказе и в Центральной Азии заключается в том, чтобы ослабить Содружество и контролировать нефте– и газопроводы, идущие из региона Каспийского моря. Это политика «нового сдерживания» в эпоху после окончания холодной войны», – откровенно пишет Норман Левайн»[103].
Контроль над нефтью и другими энергоносителями все больше становится определяющим фактором международной политики. Кто контролирует источники энергии и пути их транспортировки, тот диктует не только цены на них, но и свои правила глобализации.
Глобализация по-американски – основная цель и причина начавшейся необъявленной войны США против стран, которые не хотят подчиняться диктату, в том числе и некоторых стран исламского мира.
И именно экономическая подоплека – нарастание дефицита энергоносителей и сырьевых ресурсов в мире – предопределили появление таких информационно-идеологических штампов, как «столкновение цивилизаций», «ось зла» и «страны-изгои». Отныне именно эти термины-штампы стали использоваться как для мобилизации союзников, так и для давления на страны и народы, чьи лидеры оказались не готовы взять на себя роли, прописанные для них в новом мировом сценарии.
Разрушение старой двухполюсной блоковой системы привело к обострению внутриблоковых противоречий в стане победителей. Именно конфликты экономического и геостратегического порядка из-за раздела сфер влияния в изменившемся мире привели к столкновению интересов между набирающей силу объединенной Германией и США; Турцией и США. Причем в контексте понимания геополитики по Макиндеру, конфликт с Турцией носит локальный – региональный характер, а конфликт с Германией геостратегический – глобальный.
Поскольку военные действия американцев в Афганистане никак не назовешь победоносно завершенными, разбираться с внутриконфессиональным и гражданским конфликтом, а заодно и с другими проблемами в этой стране США поручили немецкому бундесверу. И это – явно сомнительная услуга.
Борьба между США и Саудовской Аравией за преобладающее влияние в Каспийском регионе и сохранение контроля над нефтяным ценообразованием стала одной из причин стремительного распространения так называемого «ваххабизма» в мусульманских регионах России и связанных с этим внутриконфессионапьных вооруженных конфликтов. Именно этой внутриблоковой борьбе между странами – военными союзниками США обязаны Северный Кавказ, в особенности Чечня и Дагестан, кровавой «ваххабитской» эпопеей последних лет XX века.
Активная деятельность эмиссаров регионального сателлита США – Саудовской Аравии при мощной информационно-идеологической и финансовой поддержке большинства исламских и европейских стран спровоцировала быстрое проникновение «вируса» так называемого «ваххабизма» и терроризма на Северный Кавказ. После десятилетий атеизма в момент крушения прежней идеологии государства практически на духовную целину при щедром спонсировании извне были заброшены семена псевдорелигиозного экстремизма. Хотя к этому времени саудовский режим уже сам столкнулся с проблемой информационно-идеологического «вируса», запущенного под видом очищения веры от еретических наслоений для борьбы с советскими войсками в Афганистане. Вернувшиеся с войны моджахеды, сами уверовавшие в то, чем должны были завлекать афганцев в борьбу с «шурави», понесли эту новую «веру» в свои страны, где «вирус» принялся разрушать традиционный для тех государств ислам. Практически та же стратегическая линия экспорта «вируса» псевдоислама была продолжена и в период религиозного возрождения в Дагестане, и во время военных действий в Чечне.
«После завершения афганской войны, в которой приняли активное участие граждане Саудовской Аравии, королевство столкнулось с радикализмом вернувшихся в страну ветеранов Афганистана. В конце 80-х они составили наиболее непримиримую оппозиционную силу, выступавшую против правящего режима. Начало 90-х годов было ознаменовано активизацией саудовской оппозиции в самой стране и за ее пределами. Идеологи оппозиции Салмана ал-Сауда и Сафара ал-Хавали принимали активное участие в распространении «ваххабитских» идей в Дагестане, Чечне и ряде других регионов России.
Деятельность этой части саудовской оппозиции, в особенности за рубежом, под прикрытием гуманитарных фондов, хотя и привлекала внимание властей королевства, тем не менее жестко не пресекалась, так как правящий клан судайри сам был заинтересован в распространении своего влияния в мусульманском мире. Достаточно вспомнить, насколько тесными были связи между правящим кланом Саудидов и афганскими талибами, в особенности в середине – второй половине 90-х годов, чтобы убедиться в характере религиозного и политического миссионерства Саудовской Аравии за рубежом»[104].
И это же самое относится, хотя и в меньшей степени, ко всем исламским государствам, чьи добровольцы приняли участие в афганской войне. Все они, вернувшись в свои государства, пополнили ряды наиболее радикальной оппозиции и милитаризировали ее, усилив экстремистское и террористическое крыло. Стоит добавить, что большинство из них за время войны прошло специальную подготовку в лагерях спецслужб США и их союзников в этой войне.
«В 80-х годах XX века саудовское правительство посылало тысячи добровольцев в Афганистан для «защиты ислама против коммунистического неверия». Немало моджахедов после войны вернулись в Саудовскую Аравию и Йемен, чтобы «продолжить борьбу против порока и защитить принципы ислама». Многие участники афганских событий в настоящее время обучают партизан или ведут борьбу с правительствами в Египте, Алжире, Боснии и Чечне»[105].
В начале 90-х годов большинство этой агентуры еще в какой-то мере было подконтрольно тем спецслужбам, с которыми работало во время афганской войны и задействовалось на стороне, отвечающей интересам США на Балканах и Чечне. Такую оценку подтверждают и иностранные аналитики, и сами саудовские диссиденты. «Саудовская Аравия, которая имеет давние традиции использования ислама в политических целях, заинтересована в том, чтобы «афганские» моджахеды действовали за пределами страны и не создавали проблем внутри королевства. В силу этого часть из них, после попыток проводить политическую деятельность на территории королевства, находится в заключении, другая – действует в составе щедро оплачиваемой религиозной оппозиции за пределами страны, третьи – выступают в качестве также щедро оплачиваемого политического инструмента в рамках джихада в различных регионах мусульманского мира»[106].
Но тогда возникает вопрос: кто был заказчиком терактов 11 сентября в Америке – преступления, повлекшего за собой уже две войны (Афганистан, Ирак) и распространение военно-политического присутствия США по всему миру?
Вот как характеризует отношение Запада к мусульманам после 11 сентября эксперт по проблемам ислама, доктор исторических наук Алексей Малашенко: «Свое общение с мусульманами еврохристианскому миру придется строить, принимая во внимание противоречиво-причудливое сочетание их конфессиональной солидарности с внутренними противоречиями. Только таким образом можно сформулировать собственные применительно к мусульманству интересы и попытаться добиться с ними непростого консенсуса. «Должен ли Запад бояться ислама? – задают сами себе риторический вопрос европейские исследователи Йохан Хипплер и Андреа Луэг. И столь же риторически на него отвечают: – Не самого ислама. Зато стоит зорко следить за теми, кто несет его знамя».
В США к исламу на протяжении ближайших лет будет преобладать негативное отношение. Американское общественное мнение поддержит силовые акции в мусульманском мире, и недоверие к мусульманам продержится неопределенно долго: мемориал на месте Всемирного торгового центра послужит поводом для рассказов детям и внукам о том, что здесь стояли дома, которые взорвали «плохие мусульмане». Такая оценка распространится и на миллионы американских мусульман, часть которых скомпрометировала себя в глазах общества публичной солидаризацией с акцией Бен Ладена.
В ближайшие два-три года отношения США со странами мусульманского мира будут развиваться в контексте проведения антитеррористической кампании»[107]. Такой прогноз дает развитию отношений между Западом и исламским миром Московский Центр Карнеги.
В свете последних событий происходящее в Ираке нарастание партизанской войны выглядит уже не столь однозначно. Афганистан и Ирак уже определенно превращаются в арену новой формы войны, главную роль в ней явно играют именно пришлые моджахеды, обостряя ситуацию и путем провоцирования коалиционных войск на бомбовые удары и зачистки, в которых неизбежно страдает население, они вовлекают все большее количество людей в свой «джихад». Здесь их тактика явно идентична тактике боевиков в Чечне. Интересно, что и тактика американцев очень похожа на то, что происходило в Чечне до недавнего времени и в Афганистане. В Чечне долгое время вопреки логике, уходя невредимыми из любых боев и ловушек, бродили Хаттаб и Басаев. Легко находили их почему-то только журналисты!?
