Он подхватил Эйслинн на руки и устремился в спальню, захлопнув за собой дверь.
— Ты, жалкий червяк! Мерзкая гадина из самого ада! — вскрикнула Эйслинн, молотя по его спине кулаками. — Я скорее умру, чем вновь покорюсь тебе!
— Сомневаюсь, голубка! Успокойся и поверь, я буду нежен с тобой.
— Никогда! — взвизгнула Эйслинн.
— Значит, получишь то, что причитается!
Он швырнул девушку на кровать и бросился на нее, придавив тяжестью тела так, что она не могла увернуться. Эйслинн боролась, как дикая кошка, попавшая в сеть охотника, и между ними разгорелся свирепый поединок. Она билась под ним, стараясь выскользнуть и одновременно натягивая высоко задранную юбку на голые бедра. Если она продержится до возвращения Вулфгара… но кто знает, когда он придет, а силы у нее иссякают с ужасающей быстротой. А вдруг она так и не сохранит ту малую толику достоинства, которое у нее осталось?
Рагнор рвал на ней платье, обнажая грудь. Эйслинн почувствовала, как влажные теплые губы сдавили сосок, и содрогнулась от омерзения.
— Если тебе не противно валяться в постели с этим кабаном Вулфгаром, — срывающимся голосом пробормотал он, — то, возможно, ты получишь истинное наслаждение с опытным любовником.
— Подлый болван! — задохнулась она, изнемогая от борьбы. — Ты глупый зеленый юнец по сравнению с ним!
Неожиданно раздавшийся грохот заставил обоих ошеломленно застыть. Треск оглушительным эхом отразился от стен спальни; Рагнор, судорожно дернувшись, откатился от девушки и встревожено прислушался. Эйслинн попыталась сесть, но дверь широко распахнулась, и на пороге вырос Вулфгар. У его ног лежал обмякший, стонущий Вашель. С небрежностью, отнюдь не успокоившей Рагнора, Вулфгар прислонился к косяку, поставил ногу на грудь Вашеля и прежде всего внимательно оглядел Эйслинн, лихорадочно пытавшуюся завернуться в рваное платье и закрыть голые ноги. Удостоверившись, что девушке не причинили вреда, он пристально уставился на ее смертельно побледневшего мучителя.
— Не в моих правилах убивать мужчину из-за женщины, — медленно выговорил Вулфгар. — Но ты, сэр де Марте, жестоко испытываешь мое терпение. Я ни с кем не делюсь тем, что принадлежит мне, и никому не позволю в этом усомниться. Суэйн вовремя рассказал мне, что здесь затевается что-то неладное, особенно когда заметил Вашеля возле моей спальни. Успей ты овладеть девушкой — и не увидел бы завтрашнего восхода.
Вулфгар, выглянув в коридор, сделал повелительный жест, и на свет выступил Суэйн. Эйслинн села, с восторженной улыбкой наблюдая, как великан викинг оттаскивает от нее благородного норманна. Рагнор сыпал проклятиями и пытался вырваться, но Вулфгар лишь улыбался, наслаждаясь его страданиями.
— Брось негодяя в хлев к свиньям, — велел он Суэйну и, показав на Вашеля, добавил: — С ним сделаешь то же самое, когда вернешься. Там они найдут себе достойную компанию и утешат друг друга, а заодно запомнят, что нельзя охотиться в моих угодьях!
Избавившись от непрошеных гостей, Вулфгар закрыл дверь и обернулся к Эйслинн. У нее на лице сияла ослепительная улыбка, но стоило ему приблизиться, как она поспешно вскочила с кровати.
— Сэр Рагнор, несомненно, жаждет крови, особенно теперь, после урона, нанесенного тобой его достоинству, — усмехнулась она. — Его гордость ужасно пострадала. Сама бы я никогда не сумела так великолепно отомстить.
Вулфгар молча разглядывал ее гибкую фигуру, но Эйслинн, не обращая ни на что внимания, величественно устремилась к очагу, придерживая на груди разорванное платье.
— И конечно, тебе льстит, что мы ссоримся из-за тебя. Признайся, от кого из нас двоих тебе больше всего хочется избавиться? Кажется, я гораздо сильнее смущаю твое душевное спокойствие, чем он.
Эйслинн медленно подошла к нему и, глядя в серые глаза, покачала головой.
— Господин мой, ты считаешь меня дурой? Я не могу сделать и шага без того, чтобы не убедиться в твоем покровительстве. Я прекрасно сознаю, что ничем не заплатила за эту защиту, но продолжаю надеяться, что, как галантный рыцарь, ты не потребуешь столь недостойную награду от дамы, не связанной с тобой брачными обетами.
— Не ошибись, Эйслинн, — фыркнул он, — галантность и великодушие не в моей натуре, особенно во всем, что касается женщин. Не сомневайся, что заплатишь, и заплатишь сполна.
Ее губы по-прежнему изгибались в неотразимой улыбке, а глаза сверкали так нестерпимо, что могли бы навеки покорить не столь неукротимого мужчину.
— По-моему, господин, ты только лаешь, но не кусаешься.
Рыжеватые брови насмешливо изогнулись.
— Ты так считаешь, девица? Ничего, когда-нибудь поймешь, как была не права.
И с этими словами Вулфгар задул свечи и разделся при свете очага, а потом бросился на постель и лишь тогда резко приказал:
— С завтрашнего дня будешь носить кинжал для защиты. Надеюсь, это избавит тебя от нападения.
Эйслинн пожала плечами, завернулась в шкуры и закрыла глаза, сонно думая, как отблески пламени играют на его бронзовой коже, а мускулы перекатываются при каждом движении.
Глава 6
Эйслинн краем уха услышала о поспешном отъезде Рагнора следующим утром. Говорили, что он умчался стрелой, мрачный, как туча, не проронив ни единого слова. Девушка неприкрыто злорадствовала, видя унижение ненавистного ей человека, и с легким сердцем отправилась хлопотать по хозяйству. Знакомая приятная тяжесть пояса, лежащего на бедрах, и кинжала в ножнах прибавляла ей уверенности. Сам Вулфгар принес ей пояс и клинок, когда Эйслинн одевалась, и в своей обычной манере отмахнулся от благодарностей, да еще и бросил очередную язвительную шутку, которая лишь разожгла гнев девушки.
День уже клонился к вечеру, когда Эйслинн, сидевшая вместе с матерью на могиле Эрланда, подняла глаза и увидела человека, устало бредущего через лес к дому. Несколько минут она наблюдала за неизвестным, отмечая нечто странное в его внешности, и неожиданно поняла, что растрепанные волосы слишком длинны, а лицо полу-скрыто густой бородой. Она потрясенно охнула, но тут же постаралась скрыть удивление от матери, встревожено вскинувшей голову. Девушка тут же успокаивающе улыбнулась, и Майда снова склонилась над холмиком, скорбя по ушедшему мужу и что-то уныло напевая.
Эйслинн беспокойно огляделась, опасаясь, что какой-нибудь норманн тоже заметил незнакомца, но все было тихо. Она хладнокровно поднялась и не спеша обогнула дом. Удостоверившись, что никто не следит за ней, Эйслинн повернулась и бросилась через поляну, в заросли на краю болота, а затем назад, к холмам, где увидела незнакомца. В спешке она не обращала внимания на острые сучья и ветки, цеплявшиеся за накидку, и наконец догнала мужчину, в котором узнала Томаса, рыцаря и вассала отца. Девушка, вне себя от радости и облегчения, окликнула человека, которого все считали погибшим. Томас остановился и, увидев Эйслинн, поспешил навстречу.
