меня появилась хорошая идея.
— Елена Павловна, у меня к вам огромная просьба. У меня есть очень большая проблема и я надеюсь на вашу помощь в её разрешении.
Она улыбнулась.
— Неужели у тебя могут быть проблемы, да ещё такие, в которых помочь могу только я?
Алёнка тоже удивилась и внимательно на меня посмотрела.
— Понимаете, мне всегда говорили, что мне медведь на ухо наступил и вдумчиво там потоптался.
Они обе прыснули от смеха. Видно с представлением у них хорошо и получившаяся картинка их впечатлила. Я тяжело вздохнул и продолжил.
— Видите, вам смешно, а я страдаю.
— Да нет. Просто представила, как медведь, ха-ха, с такой задумчивой мордой, ха-ха-ха… Ой не могу.
Маму поддержала дочка:
— Сосредоточенно топчется на твоём… Ха-ха-ха.
Я и сам улыбнулся, глядя на них.
— Бабушка говорит, что это не медведь был, а слон.
Смех стал ещё громче. Похоже он покинул пределы квартиры.
Тут дверь на кухню открылась и на пороге появился папа. За нашим смехом мы и не расслышали как он вошёл.
— Над чем это вы тут смеётесь?
Алёнка кинулась к нему.
— Папа, папа. У нас тут медведи со слонами на ушах танцуют.
Похоже и у папы с представлением тоже в порядке. Потому что улыбка растянула его рот почти до ушей. Ох уши, опять уши. И я заливисто захохотал. Потом улыбка как-то резко сошла с его лица. Похоже он узнал меня, ну так вчера видел. Мама Алёнки это сразу заметила и вскочила с места.
— Так дети. А ну хватит вам в доме сидеть. Вон на улице какая погода хорошая. Давайте идите погуляйте. Мне вон надо отца семейства покормить. А ты Валентин приходи завтра, посмотрим, как твоему горю помочь можно. Может что и придумаем. Это в как раз по моей части.
Отец семейства похоже находился в некотором недоумении, но противиться словам жены не стал. Мы быстренько обулись и выскочили за дверь. Уже спускаясь по лестнице Алёнка заговорила:
— Ты не переживай. Сейчас мама папе всё об скажет, как надо, и всё будет хорошо. Раз мама выпустила меня из заточения, то папа с ней согласится.
— Да я собственно и не переживаю. Ведь ничего страшного не случилось.
На лавочке, у подъезда сидела Татьяна. Увидев нас сразу вскочила. Она подошла к подруге и опустив глаза, проговорила:
— Алён, извини меня пожалуйста.
— За что извинить?
— Ну, я вчера тебя это. А тебя за это из дома не выпускали. Это всё из-за меня. Прости меня, пожалуйста.
Алёнка недоумённо посмотрела на подругу, потом на меня. Прищурила глаза и спросила:
— Сколько ещё у тебя секретов?
Ты смотри девочка какая оказывается сообразительная. Прямо не по возрасту. На лету два плюс два сложила и получила пять. Пять в смысле оценки за анализ.
Татьяна резко подняла голову.
— Каких секретов? У меня от тебя секретов нет.
Но увидев, что Алёнка смотрит не на неё, а на меня, расслабилась.
— А-а. Вы о своём. Так что? Простишь?
Подруга повернула голову.
— Давно уже простила. Вон, скажи ему спасибо. Он такое у нас дома устроил, что я теперь тебя благодарить за вчерашнее должна.
— А что он устроил? Расскажете?
— А где спасибо?
— Ой! Спасибо, Валентин. Так что устроил?
Алёнка внимательно осмотрела подругу, с ног до головы, как будто оценивая, можно ли ей рассказывать. Потом тяжело вздохнула, на что-то решаясь.
— Ладно, только это лучше показать, а не рассказать. Я сейчас.
И скрылась в подъезде. Татьяна недоумённо посмотрела на меня.
— И чего это вы всё время убегаете? Это заразно?
Через пару минут подруга показалась с моей коробкой в руках. Когда она её открыла, столько образовалось писка и визга восторга, что было привлечено внимание других людей. И потихоньку народ стал собираться. Всё было извлечено на свет, проверено, ощупано, поглажено. Начались споры, где такое можно купить в Харькове или в Киеве. Кто-то авторитетно заявил, что видел эту кроватку в Москве, в Детском мире. Все уважительно покачали головами. Алёнка вначале пыталась что-то доказывать, но видя, как я улыбаюсь, уступила авторитетному мнению старших товарищей, ибо она ещё маленькая и ничего не понимает в политике партии и правительства на поприще выращивания сознательных масс социалистической молодёжи.
Я же со всего этого потешался. Сколько различных тараканов в головах людей. Интересно, что будут говорить завтра в посёлке по этому поводу? Только сейчас я стал понимать насколько дом моих бабушки с дедушкой находится в стороне от всего этого народного творчества. Он как утёс, об который разбиваются досужие домыслы и остаётся только водная взвесь, которая опадая на камни испаряется под лучами жаркого солнца.
Вот интерес людей плавно перекинулся на другие темы, и мы, собрав компоненты, помогли Алёнке отнести всё домой. Я извинился, что не сказал сразу про коробку, которая не входила в комплект подарка, а лишь являлась транспортным средством для оного. И попрощавшись с подругами, пошёл домой.
На самом деле домой можно было попасть очень быстро, не делая крюк по дороге или через школьный двор. Забор был только со стороны главной улицы, школьного двора и чисто символический с одними соседями. Он обозначал только ¼ протяженности границы. На задней части огорода забор просто отсутствовал как класс. Переступив незримую границу огорода мне под ноги бросился клубок шерсти и забегал вокруг выражая бурную радость.
— Привет Пушок! Где ты ходишь, бродяга? Я тебя не наблюдал в последнее время.
В ответ пёс подбежал ко мне и встав на задние лапы, передние поставил мне на грудь и пытался дотянуться мордой до моего лица.
— Ах ты, подлиза. Ну молодец, молодец. Огород охраняешь. Вот только зачем мне белую рубашку лапами своими всё изгваздал?
Пёс отскочил и виновато опустил голову.
— Да ладно. Не обижаюсь я на тебя. Пойдём посмотрим, что дома делается.
А дома было пустынно. Никого, не найдя во дворе, прошёл в дом. Там обнаружилась только бабушка, она сидела на диване и одев очки читала газету.
— Бабуль, а где все?
Она опустила газету и взглянула на меня поверх очков.
— А кто тебе нужен? Дед с дядькой и невесткой пошли до сватьёв. А родичи по домам подались.
— В смысле по домам?
— Так всё, праздник кончился. Пора и честь знать.
Этот момент, я как-то упустил из виду. Оказывается, всё, когда ни будь заканчивается. Как там в кольце царя Соломона было написано: «Всё пройдёт и это тоже».
— Ты лучше скажи, где так рубашку извазякал. Одел парадную рубашку и всю её обляпал землей какой-то.
