мохнатая земная лама или альпака — спокойная ушастая морда, а вот задняя часть у него была чуть пониже, и из-за шести коротких ножек и характерно перекатывающейся спины он больше напоминал огромную, но симпатичную гусеницу.
— Как зовут? — зачем-то спросил я.
— Гиннунгагап — сиречь первичный хаос, мировая бездна на языке одного вымершего земного народа, — отозвался Окихито и продолжил молча ехать дальше.
Будь неожиданным, как древнегерманская мифология в имени шестиногой ламы на другой планете, подумалось мне. Да уж, спустя столько веков никогда не знаешь, когда и какой осколок земной культуры долетит.
— Припоминаю. Может, привяжем где-то поближе?
— Не могу — связан обязательствами. Этот зверь очень важен.
Высказывание показалось мне максимально-мутны, но я не стал спорить. В конце концов, зверь выглядел приятным.
— Я так и не спросил, а какой у вас, господин Окихито, интерес спасать госпожу Джен?
— Исключительно финансовый и корыстный. У нас с госпожой Джен доля в совместном деле, и мне абсолютно не улыбается перспектива потерять столь выгодного партнёра.
Ийю вовсю крутила головой, и, похоже, получала истинное удовольствие от приключения — чувствовалось, что она на этот раз совсем не боялась.
— Вау, я даже не знала, что так могут жить, — шепнула она. — Так интересно!
— Так ты из пугливых или не из пугливых? Вроде же только что визжала, когда над стеной поднял.
— Так это высота. Меня папка в детстве тоже поднял, когда маленькая была, теперь высоты боюсь. А тут другое! Приключение!
— Давайте тише, господа, — попросил Окихито. — Хоть я и понимаю, что мы под защитой — мне некомфортно.
Мы миновали один перекрёсток со стрельцами. Миновали чей-то дом, окружённый десятком вооружённых громил гмоннийской и четырёхрукой национальности, затем — ещё один перекрёсток. Впереди показалась уже знакомая площадь с кособоким зданием комендатуры. Только вот теперь его охраняло куда больше живой силы, чем в период моего первого посещения, а шипы, защищающие от прохода ездовых животных, разложены были теперь ещё задолго до перекрёстка.
— Мда, этого следовало ожидать, — Окихито притормозил Гиннунгагапа перед первым рядом шипов. — Не подсобите, господа волшебники?
— Ты хочешь прямо на ламе туда?
— Ага. Мне нельзя его оставлять одного.
— Зачем попёрся тогда с ним… Мда. [Селект, Деплой леветейшн, давай, чо!] — скомандовал я, и мы, приподнявшись на тротуаром, медленно поплыли над рядами колючек.
Приземлились прямо перед входом в участок, между двумя громилами-скра в белых робах. Один из них подозрительно повёл носом, и я напрягся — точно ли всё в порядке с Амулетом Ийю? Поймал её взгляд, она кивнула. Ждать пришлось недолго — через пару секунд дверь хлопнула, из неё вышел стрелец, машинально обошедший нас по касательной.
Я махнул головой, и мы вошли внутрь. Народа в коридоре было достаточно много, и он был достаточно узкий, чтобы нормально разминуться в нем — тем более, когда идешь втроем, да еще и с ламой. Я зашагал впереди, обернулся, прошептал подельникам:
— Так, поворот налево, затем дверь прямо.
У меня сразу закралось сомнение, что отвлекающий Алгоритм сработает на таком коротком расстоянии, и спустя пару секунд опасение мое подтвердилось.
«Хорошая мысля приходит опосля», подумалось мне. Зачем было тащиться внутрь, если можно было проделать все удалённо, из засады? Увы, уже подходил к концу первый месяц моего пребывания здесь, а я все ещё иногда забывал о наличии у меня Способности, продолжая мыслить и действовать, как простой человек.
Первый же проходящий мимо стрелец в тридцати сантиметрах от моего носа странно замотал головой, потом испуганно вытаращился на нас, открыл рот, уже готовый закричать. Окихито метнулся к нему, ударил ребром ладони по шее, сделал подсечку — стрелец упал. Ийю всё же испугалась — вжалась в угол за моей спиной. Сначала я подумал, что это от сцены короткой драки, но она растерянно посмотрела на амулет, подняла глаза и сказала:
— Не работает… Кончился.
— Твою ж налево!
Казалось, работники правопорядка оккупационных сил выскочили из-за каждой двери. В следующую секунду на нас оказались наставлены полдюжины стволов и пара мощных пик.
— Не с места! Вы арестованы!
— Гиннунгагап, синг он!
Белоснежная лама издала громкий немелодичный крик, почему-то особенно мощно надавивший на уши.
В следующий миг я на пару секунд потерял сознание.
Глаза открылись медленно, голова гудела, как с бодуна. Встал с пола, растер ушибленное плечо. Все в коридоре, включая Ийю, лежали на полу, я подошёл, потряс за плечо — безрезультатно. Гмоннийцы, валявшиеся рядом, храпели разными голосами, и я понял, что меня кто-то усыпил.
Повспоминал, что можно сделать и как быстро вылечить — в голову ничего не лезло, и, по ощущениям, силы Способности, и без того ещё не успевшие восстановиться, сейчас снова были на нуле. Огляделся, шагнул за поворот коридора — там стоял Гиннунгагап и гремел уже где-то выловленными ключами Окихито.
— Что ты сделал? С неё всё будет в порядке?
Окихито вздрогнул, открыл дверь и тут же прыгнул за неё, в отделение с камерами.
— В порядке, господин Станислав, они все очнутся через полчаса.
— У тебя лама, что ли, заговорённая? Какое-то животное-проводник, прикольно?
Я прошёл мимо ламы, почесал за ухом.
— А меня ты тоже предполагал вырубить?
— Нет, Станислав, я знал, что действовать надо быстро, поэтому…
В его руке был пистолет — крохотный ажурный револьвер, какой до этого я видел только в фильмах про викторианскую Англию и стимпанковых играх. Ствол уже поднялся, готовый выстрелить куда-то между прутьев одной из камер. Я тоже действовал быстро — не успел он договорить фразу, как я махнул рукой.
— [Мув обджект, нах!] Окихито, старина, что за?…
Револьвер даже не пошевелился — словно заговорённый. То ли я всё ещё был слаб, то ли… Я уже летел на полукровку, словно таран. Падая, Окихито успел нажать на курок, прогремел выстрел, но
