А про отцовство его Никитке Алексей доходчиво объяснил. Парню тринадцать лет только исполнилось, возраст еще тот! Вот пацан в соответствии с подростковым максимализмом и выступил по одному из утр их новой жизни за завтраком:
– И что?.. – возмутилось противостоящее всему дите, толкнув «предъяву» новому маминому мужу, – я должен теперь вас папой называть?
– Офонарел, что ли? – спокойно поинтересовался Алексей Павлович. – У тебя один-единственный отец, Захар Игнатьевич. Настоящий мужик и Человек с большой буквы, никаких иных отцов в твоей жизни быть не может! В твоей семье все мужики с большой буквы, отец, дед, прадед. Мало кому из пацанов повезло иметь такие корни, а уж раз повезло, то цени, учись у них быть сильным, стоящим. Я перед твоим отцом и дедами уважительно преклоняюсь, а тебе и подавно следует! Так что «дядя Леша» мне кажется вполне приемлемой формой обращения. А ты как считаешь?
– Мне тоже кажется приемлемой, – согласился Никитка и улыбнулся по-мальчишески открыто и искренне.
– Для Никитки ничего так уж сильно не изменилось, – объяснял Зинаиде Захар, – кроме того, что в его жизнь вошел еще один стоящий мужчина. С родителями моими и дедом он общается так же, как и раньше. Да они все там семьей, и с моими, и с Ириниными, так и живут, родственно. Когда я в городе, сын со мной. Ну, не совсем так, чтобы не изменилось, он, понятное дело, живет в новой семье, у Ирины два года назад дочь родилась, Василиса, и сейчас она ребенка ждет. Но сложилось так, что новая семья добавилась в старую со всеми родителями. Моя мама Ирине помогала, с дочкой нянчилась.
– А ты, значит, единственный выходец из общей благости? – негромко спросила Зинаида.
– Ну почему! Когда приезжаю, мы мужской компанией к деду заваливаемся, обязательно с Алексеем и Никиткой. Охотимся, рыбачим, огород перекапываем, хозяйством занимаемся, паримся, разговариваем обо всем и с удовольствием.
– Уж наверняка! – представила Зинаида. – Только ты гость заезжий, а они оседлые, в семейственности.
– Так сложилось, что уж теперь. Вот, решили все вместе Никитке ко мне перебраться насовсем. Он наметился поступать в институт серьезный, и непременно в Москве.
– А ты так и не отпустил Ирину от сердца? Переживаешь до сих пор? – разрешенной темнотой откровенностью рубила вопросами Зинаида.
Он помолчал. То ли она перегнула – темнота там не темнота, и как бы они, не договариваясь, ни придерживались откровенности, но совсем уж раздеваться душой с человеком, которого только встретил… то ли он не знал, что ответить.
И Зинаида молчала. Ждала.
– Я долго переживал, если честно. Умом принял и даже радовался за нее, но мужское что-то внутри, ревность к своей женщине, так мучило тягостно! Пока дед Захарий не вразумил. Он мне как-то сказал: «Это ты не от любви к ней маешься, а от обиды, что ей хорошо, а тебе ить не очень! И ведь вроде как она тебя обидела и по справедливости наоборот должно быть! И оттого это у тебя раной гнойной болит, что ты не полюбил. И Ирину мужской любовью не любишь, иначе хрен бы отпустил и кому отдал, и другую не встретил, сам не полюбил так же сильно. Вот в тебе обида и варится!» И так мне слова его в голову запали, что я все думал, думал, а потом понял: Иринка пошла дальше. Жить, меняться вместе с жизнью, развиваться, а я остался на месте, в прошлом, задержавшись в мужской обиде. А когда понял, осмыслил это, так мне жить захотелось по-новому, на всю катушку! Вот тогда и отпустило насовсем! Не осталось ни обид, ни претензий, – признался он и совсем другим, бодреньким тоном поинтересовался: – Ну а ты, Зинаида Геннадьевна, замужем была?
– Ну а то как же! Замуж порядочная девушка должна сходить, чтобы точно знать, что это такое! Это из наставлений бабушки Симы, – улыбнулась себе и темноте Зинуля.
Наставлению любимой бабушки Ритка, например, последовала четыре раза, дополнив своими философскими наблюдениями, вынесенными из браков:
– … И желательно не один раз, чтобы было с чем сравнивать.
Зинаида же считала, что с нее вполне хватило одного похода в данную ипостась, на что Ритка неизменно возмущенно возражала:
– А ты что, завтра помирать собралась? Женщина, пока жива, все невеста! Вне зависимости от количества детей и наличия мужа на данном жизненном этапе!
Брак Зинаиды был скоропалительным, странным, трудным, но, слава богу, недолгим!
А началось история ее замужества, как водится, с Ритки! А что, могло быть как-то иначе?
В десятом, выпускном, классе, в семнадцать лет, Ритуля оказалась беременной. Хорошо хоть под конец учебы, так что «скандалу» в школе не состоялось. Учителей, знамо дело, оповещать о данном казусе никто не ринулся, а изменения в физическом состоянии ученицы преподавательский состав пропустил мимо. То, что она есть стала за троих, как к голодной оккупации готовилась, всегда не присутствующие за их столом учителя и ученики не заметили. А тошнота у нее началась во время выпускных экзаменов, что отнесли к естественному волнению экзаменуемых выпускников.
Зинаида же раньше Ритки поняла: с подругой происходит что-то непонятное.
– Ритка, что ты лупишь все подряд, как суслик полевой? Как беременная! – подивилась Зинаида, присматривавшаяся к подруге не первый день, когда они обедали в столовой.
Ритка замерла с набитым ртом, забыв жевать, выпучила обескураженно глаза и выдала сакраментальное:
– Ой! – всплеснув руками.
Зинаида успела отскочить многолетним натренированным скоком в сторону от летевшего уже стакана чаю и, вдогонку за ним, тарелки с недоеденной гречневой кашей.
– Так! Телесные движения! – громыхнула Зинаида, меняя свой стул на чистый, и села.
– Зинуля! – с трудом заглотив непрожеванную еду, перепуганно оповестила Ритка. – А ведь я, наверное, этого… того!
– Симптомы! – затребовала Зинаида «этого… и того».
Ритка перечислила симптомы, о которых вспомнила только сейчас, вполне убедительно и даже более чем основательно. О виновнике и участнике Зинаида спрашивать не стала, имелся только один претендент на данную роль.
– Ну что «как-то не очень»? – передразнила она Ритку.
Это Зинуля о первой Риткиной пробе себя в сексе, впечатлением о которой та, само собой, сразу же поделилась с подругой.
– Да, но потом же было «вроде ничего» и последующее «почти замечательно, но говорят, бывает совсем хорошо»! – оправдывалась Ритуля, цитируя саму себя.
– То, что бывает «совсем хорошо», видимо, у тебя как раз и наступило! – ворчала Зинуля. – Ну что будем делать?
Ритка посмотрела на нее виноватыми глазами и тяжко вздохнула.
– Понятно, – кивнула решительно Зинаида, – к бабушке Симе!
– Угу, – совсем опечалилась Ритуля.
