«Все в порядке, — не дожидаясь вопросов, оповестил парень. — Берем сумку, закрываем стекла и пошли».
Как оказалось, мужик, с которым хотел познакомиться Антон, жил в большой двухкомнатной квартире, расположенной в бельэтаже.
— Николай Семенович, — представился он и сделал приглашающий жест, Может быть, пройдете сюда?
«Сюда» — означало давно не ремонтировавшуюся кухню с расположенным в стене люком мусоропровода. Полы тут были покрыты протертым линолеумом, сквозь дыры в котором виднелись почерневшие дощечки старого паркета. Обои за прошедшие после последнего ремонта долгие годы успели выцвести и очень неровно прокоптитьс. Поэтому у газовой плиты они имели насыщенный темно-коричневый цвет, в то время как напротив, у старого резного шкафа, на их серовато-бежевом фоне при желании ещё можно было даже разглядеть нечто вроде тиснения.
— Присаживайтесь, — хозяин гостеприимно показал рукой на стоящие у стола разнокалиберные табуретки. — Я сейчас что-нибудь соображу.
— Это хорошо, — одобрил Диман и поставил на стол бутылку, которую до того демонстративно держал в руке как некий чудодейственный пропуск.
При знакомстве Антон оценил возраст хозяина приблизительно в пятьдесят-пятьдесят пять лет. Но, как выяснилось позже, ему совсем недавно стукнуло всего лишь тридцать девять. Николай Семенович старался держаться уверенно, но его взгляд заставлял вспомнить бродячую собаку, опасающуюся, что ласково заговоривший с ней прохожий вдруг неожиданно запустит в неё кирпичом. Глаза хозяина слегка слезились, веки несколько покраснели, а на лбу и вокруг рта виднелись четкие морщины. Не вызывало сомнений, что любовь к спиртному и полнейшее пренебрежение какими-либо диетами соответствующим образом сказались на выражении и чертах его лица.
На столе меж тем появилась трехлитровая банка, в мутном рассоле которой можно было разглядеть болтающиеся там огурцы, помидоры и расползающиеся листья смородины. За банкой последовали кастрюля с холодной отварной картошкой и ещё не вскрытая высокая банка фасоли в томате. Прежде чем извлечь её из холодильника, Николай Семенович некоторое время колебался. Но в конечном итоге видимо решил, что столь подтянутых и хорошо одетых молодых людей следует порадовать чем-то эксклюзивным, и наконец решился.
— Вот, — сказал он, — Под водочку хорошо должно пойти.
— Как же это я забыл? — вскочил со своего места Диман и устремился к дверям. — Сейчас. Мы же, Коль, тоже не лыком шиты. И мы кое-что с собой притаранили.
Вернулся он со своей спортивной сумкой, из которой выложил стопку мясных и рыбных «нарезок», несколько консервных банок, полиэтиленовую сумку с овощами и пару баллонов со «Швепсом» и минералкой.
— Ну что, за знакомство, что ли? — лаская взглядом бутылку «Посольской», нетерпеливо предложил хозяин и, не дожидаясь реакции гостей, пододвинул к себе и ловко вскрыл её.
Николай Семенович как-то очень быстро «взялся» уже после первых двух рюмок. Настроение его зримо улучшилось. Он начал сыпать старыми шутками и анекдотами с многолетней «бородой». Исполняя роль радушного хозяина, он не делал больших пауз между тостами. И что удивительно, последующие рюмки уже не вызывали у него дополнительного опьянения. Он, как казалось осторожно наблюдавшему за ним Антону, несмотря на выпитое, все время оставался в состоянии неизменно легкой эйфории, не пьянея более, но и не трезвея.
Как по дороге в эту неухоженную квартиру рассказывал Антону Диман, Николая Семеновича несколько лет тому назад уволили за пьянство из техникума, где он проработал более десяти лет. Став безработным, «Семеныч» на время «завязал», однако это не особенно помогало — с трудоустройством ему хронически не везло. Когда же в довершение всех бед от него ушла жена, бывший преподаватель «Технологии металлов» бросился во все тяжкие. Запой длился особенно долго. В результате квартира лишилась значительной части ещё остававшейся после ухода жены мебели.
Бывший преподаватель все больше опускался. Временами ему удавалось немного подработать, но полученные деньги пропивались почти сразу. Затем вновь следовала полоса безденежья, когда приходилось за бесценок продавать старые книги и вещи, чтобы выпить какой-нибудь дряни в компании со столь же несчастными и потерявшими всяческую надежду на будущее приятелями. Выпивка превращалось в основную цель и основной смысл жизни, ибо лишь в состоянии опьянения он ещё чувствовал себя личностью, чувствовал себя человеком.
Вот и сейчас, сидя за столом на безобразно грязной кухне, он разглагольствовал о том, как заживет после обмена своей квартиры на меньшую.
— Ну на кой черт мне такие хоромы? — вопрошал он, округлым жестом указывая на грязные стены и желтый потолок. — Что мне, приемы тут устраивать, что ли? Нет, мужики, я лучше переберусь куда-нибудь на окраину, или даже в какой-нибудь заштатный районный городишко и заживу там новой жизнью. Возьму себе молодуху, нарожаю с ней кучу детей… Представляете?
Мужики представляли.
— А что? Буду жить, как жили наши предки — сажать картошку, разводить кроликов. Может, и улей себе даже заведу…
— Да-а, — подыгрывая хозяину, мечтательно протянул Диман, — имея пчел, и медовуху можно гнать…
— Ни-ни! — Николай Семенович выразительно покачал у себя под носом указательным пальцем, — Ни-ни! Никакой молоду… Я хотел сказать — никакой медовухи. Пьянству — бой! Я ж говорю — жена, дети, кролики… А с этим все. Завязка. И ни капли. — Он помолчал немного и поднял свою рюмку. — А что, мужики, не выпить ли нам за наши успехи?
— Отчего ж, — поддержал хозяина Диман и извлек из своей сумки уже третью бутылку водки. — Давай за успехи, давай за детей.
— А потом деточки подрастут и с ними начнутся проблемы, — наблюдая, как Диман открывает бутылку, рассуждал хозяин. — Маленькие-то они всегда хорошие. Как котятки. А как подрастут…
— Ага, — поддакнул Антон. — А потом начнется — и курево, и водка, и наркотики…
— Вот-вот, — подключился к перечислению родительских проблем бездетный Диман. — А то ещё воровать начнут. Как эти твои, что угнанные машины в материнском гараже прятали.
Упоминание об угнанных машинах и гараже сразу насторожило Николая Семеновича. Он даже потряс головой и почти удивленно оглядел по очереди своих гостей.
— А вы что, мужики, пришли-то? — спросил он неожиданно трезвым голосом. — Вы от кого?
— Да брось ты, Семеныч! — хлопнул его ладонью по руке Диман. — Ты что, пьяный, что ли?
— Я-то как раз не пьяный. Да сдается мне, что вы меня подпоить хотите.
— С какой это стати? — Диман незаметно подмигнул Антону. — Я же объяснил тебе, что кореша случайно встретил, а посидеть негде…
— Врешь ты все, — будто сокрушаясь по поводу несовершенства человеческой природы, печально констатировал Николай Семенович. — Все-то ты врешь. — Он помолчал немного, а затем решительно распорядился, — Наливай! Чего там…
С самого начала Антон, делая вид что запивает минералкой, старался «передергивать», по возможности оставляя в рюмке воду, а затем лишь слегка разбавляя её водкой.
— Слышал я эту историю, — заметил он, после того как было выпито за успехи в дальнейшей жизни. — Ловко детки устроились.
— Да уж, — кивнул Семеныч. — Это точно.
— Только непонятно — как кто-то узнал, что у них в гараже машины стоят? Ведь, нужно думать, машины-то ворованные они не днем в гараж пригоняли. Их бы в этом случае сразу засекли.
— Конечно, не днем, — согласился хозяин и снова подлил всем в рюмки. У них же ещё и прав даже не было. Поэтому пацаны проделывали все свои делишки ночью.
— Тогда — каким образом кто-то мог узнать, что в гараже, который считался пустым, может находиться машина?
— «Кто-то мог узнать…» — почему-то глядя не на Антона, а на Димана, передразнил бывший преподаватель, — Да как же не узнать, когда твой собственный братишка этим делом промышляет?
— Чей братишка? — изобразил на лице крайнюю степень удивления Диман. Мой?
— Да при чем тут твой? — Николай Семенович вновь потянулся за бутылкой. — Не твой, а мужика из третьего подъезда. Ну того, что на джипе подъезжал.
— Постой-постой, — стараясь сдержать охватившее его вдруг возбуждение, протянул хозяину свою рюмку Антон. — Наливай. И что-то я пока не врублюсь, о каком это ты джипе говоришь.
— Фу-ты, Господи! — поразился недогадливости своих собутыльников хозяин, — Неужто неясно? В том джипе, что подъезжал ночью к гаражам, сидел мужик из третьего подъезда. У него у самого ещё «Вольво» новенькая. Такого мышиного цвета. А братишка его младший как раз со своими одноклассниками машины и угонял… Витькой его вроде звали. Или Виталькой? Нет, точно Витькой.
— Так что, этот мужик как раз и открывал гараж? — полюбопытствовал Диман.
