class="p1">— Нет.:-)
Подобный случай, помню, описала одна женщина-вахтёрша. Она была на проходной, и тут прямо перед её окошком появилась труба. Оцинкованная. Дюймовая. Новая. Длинная. Движется, плавно качаясь, ровно на уровне её окошка. Вахтёрша уже наготове. Ждёт, когда появится “несун”, чтобы спросить у него пропуск на вынос ТМЦ. Турникет ведь закрыт. А труба длинная-длинная. Движется мимо окна и движется. И тут вдруг БАЦ — закончилась. Ничем. Человек, нёсший её, так и не появился. Труба сама проплыла мимо и всё. Как так????
Пока сообразила, пока выбежала, их уже и след простыл.
В итоге ни трубы, ни работников. Смешной эпизод.
Груши Булгакова (продолжение)
Коровьевские шуткиКоровьевские шутки
На странице 610 я рассказал, как 3 августа съездил в гости к Булгакову. Вначале я просто написал об этом в “булгаковской” группе в Ok, как пустяшный, ничего незначащий эпизод.
[Я регулярно с народом общаюсь, ставя многих в “задумчивое” положение. Помню, стоял у лифта на “половинном” этаже в БЦ на Радищева, 12, а слева от меня была женщина лет 45-ти. Больше никого. Посмотрела она на меня и жалобно говорит:
— Можно позвонить с Вашего телефона? Мой разрядился…
— Нет.
— А почему?
— Потому, что тогда я буду вынужден Вас убить.
— Хм. Почему же тогда Вы не убиваете меня прямо сейчас?
— Потому, что сейчас Вы не знаете кто я.
— (О..О)
Об этом я нигде ранее не писал. Так, мелочь, шутка на ходу.]
Написал в Ok и забыл.
Однако там заинтересовались, выделили мой коммент в отдельный пост, и уже в комментариях к нему привели цитату Садальского, который заявил, что-де груши у Булгакова сладкие. Меня это заинтересовало! 3 августа они были не зрелыми, что ли? Так что 2 сентября, сразу же как только меня выписали с больничного, я поехал к Булгакову.
До того я 2 недели просидел взаперти на карантине по подозрению на Covid-19, даже не выходя из квартиры, как Ефремов. Меня не выписывали, несмотря на то, что уже через 5 дней анализ был отрицательным и прекрасное самочувствие.
Доехал до “Спортивной”, которую открыл для себя ещё в позапрошлый раз, возвращаясь от Булгакова, Выход № 2, выбрал в цветочном ларьке одну яркую красную розу, и собрался было уже расплатиться картой Visa, но тут продавщица Инга смущённо сказала, что безнала у них нету, так как ИФНС заблокировала им терминал, ибо они не предоставили Пояснение в срок, так что сейчас только нал.
Я заплатил 150 рублей “бумажками” и сказал, что понимаю их, прекрасно понимаю, великолепно понимаю! Я сам в прошлом ИП и директор ООО. Но всё уже закрыл. И Вам то же самое советую. Ибо исполнять НК невозможно в принципе. Нельзя торговать цветы, как в Вашем случае, и тут же непрерывно писать в ИФНС Пояснения по каждому Требованию.
Лучше устроиться на госслужбу и создавать Пояснения, находясь уже там, на стабильном бюджетном окладе, — в это время справа ко мне подошёл Горбачёв и, как бы ускоряя процесс, спросил в киоске 30 жёлтых роз для Раисы.
Причём, буднично так, сам, один, без охраны.
Продавщица достала откуда-то снизу целое ведро коротких жёлтых роз и вручила ему вместе с ведром. Михаил Сергеевич попытался заплатить, но ему было сказано, что это подарок.
Я несколько удивился [в черновике “охренел”*], но тут же, немедленно, подавил изумление своею волей, сделав вид, что для меня это совершенно обычная ситуация, после чего, не оглядываясь, прогулочным шагом пошёл в сторону Новодевичьего.
* Тот, кто сомневается в произошедшем, может позвонить той Инге по телефону +7-939-000-11-88 и она подтвердит, что Горбачёв у неё действительно был, что она подарила ему ведро жёлтых роз, что она видела Автора этой книги, который купил у неё розу. То есть это всё реальность, а не выдумка Автора. (Прим. Автора).
А куда спешить? На работу только завтра. Я сыт, здоров, одет и счастлив. На улице тепло и сухо. Я шёл и наслаждался свободой, свежим воздухом, обилием живых людей, видом голубого неба, запахами трав, листьев, любовался розой, которая, уверен, Михаилу Афанасьевичу, точно бы понравилась.
Дошёл до него, поставил розу в вазу с водой между двух свежих гвоздик, полюбовался картиной с тремя цветами, и уселся на скамеечку напротив. Тут появился гид, но не тот толстый, громкий, как в прошлый раз, а худой и с высоким голосом. Он подвёл группу к могиле Булгакова, совсем вскользь рассказав о нём. Евошные женщины стали фотографироваться, и тут тощий гид вот что отколол — он сообщил им, что Булгакову не нравится, когда кто-то фотографирует его могилу.
Тут уже подал голос я: — Простите пожалуйста, что вмешиваюсь… Но откуда Вы это взяли? Вы ведь пока ещё тень-то вроде бы отбрасываете. Как Вы смогли узнать ЭТО у него? — худой гид с изумлением посмотрел на меня, ничего не сказав, поскольку возразить ему действительно было нечего, после чего поспешил отойти подальше, при этом женщины из его группы восторженно смотрели на меня и никуда не уходили, видимо ожидая продолжения, и тогда я добавил, обращаясь к гиду:
— Перед тем как Вы отсюда уйдёте, поверьте мне, что мёртвых на самом деле радует, когда о них вспоминают живые. Поверьте и всё, я большего от Вас и не прошу, — после этих слов гид, так ничего и не ответив, стремительно пошёл в сторону забора, где стояла железная передвижная лестница на колёсиках, уведя с собой группу, а я остался один и вспомнил о грушах.
Поднял, попробовал: — Тьфу, кислятина!
Ещё одну. Тоже самое. Обошёл вокруг. Все кислые!
Все! Без исключения. Получается, что Садальский …врун.
И ладно бы груши были кислыми в августе, это было бы ещё полбеды, но к сентябрю-то они уже должны были созреть.
В общем, “Кирпич” на то и есть “Кирпич”, чтобы врать.
Да, если кто-то будет сомневаться в правдивости изложенного, тот пусть обратится ко мне, и тогда я выложу диктофонную запись к себе на сайт, и пришлю ему ссылку на неё.
Дело в том, что я тогда заранее включил телефон на запись и положил его микрофоном кверху в левый нагрудный карман (по привычке, я регулярно так поступаю, но в основной массе случаев ничего интересного со мной не происходит, и я стираю такие записи) и запечатлел тот диалог.
Пока писал, вспомнил, как в ту поездку я вышел из поезда на станции “Парк культуры” и увидел женщину в “метровской” форме, с круглым красным жезлом в руке, после чего обратился
