– Дима, подожди… Давай отойдем в сторону… А еще лучше – присядем… У меня страшно болит голова, просто раскалывается… Как тогда… Я хотела подняться наверх, у меня голова разболелась от духоты, от горячего воздуха. Мне было так плохо… Аптечный киоск на «Арбатской»… Я купила там таблетки от головной боли.
Она запустила руку в карман голубого замшевого плаща и достала оттуда пластину с таблетками, двух не хватало. Клочок белой бумаги – чек.
– Вот, Дима… Я вспомнила… Когда я купила таблетки и хотела уже отойти… понимаешь, народу было много, я резко так повернулась, и в это время на меня налетел один мужчина… Он едва не сбил меня с ног… Во всяком случае, его удар пришелся мне по лицу… И у меня из носа хлынула кровь… Но плащ не испачкала… я успела поднести руку… А киоскерша все видела… Я не помню, как оказалась у нее, внутри киоска, там еще сильно пахло лекарствами… Она усадила меня в кресло и дала мне бутылку… пластиковую, с минеральной водой, я запила таблетку, нет, я приняла сразу две таблетки, чтобы голова перестала, наконец, болеть…. А еще она дала мне свой платок носовой… Кажется, я его оставила у нее… Ведь она же может вспомнить меня… К ней еще девочка пришла, кажется, дочка… Она тоже может вспомнить меня и точное время, когда я была там, в киоске… Мне надо срочно позвонить Земцовой…
Вечером этого же дня Земцова привезла Аджемовых в прокуратуру, где Наде предстояло испытание: пять женщин по очереди (в том числе и сама Надя) одевались в голубой плащ, а приглашенная в прокуратуру драгоценная продавщица из аптечного киоска должна была сказать, кого из них она когда-либо видела и при каких обстоятельствах. Женщины были того же типа, что и Надя, – хрупкие, миловидные. Продавщица в последней узнала свою покупательницу – это была Надя – и сразу оживилась.
– Вот эту женщину я видела. Вы помните меня? Вы покупали у меня таблетки… У вас кровь носом пошла, так я вам еще свой платок дала…
Это была победа. Надя, находящаяся на грани нервного срыва, разрыдалась на плече мужа. Продавщице, перед тем как той покинуть прокуратуру, Надя незаметно сунула деньги, поблагодарила и сказала, что та спасла ее.
– Не за что, – пожала плечами женщина и бойко направилась к выходу. Ей и самой было приятно сознание того, что она дважды оказалась полезной этой несчастной женщине, да еще и денежки за это получила.
– Так что, Лева, – тихо говорила Земцова Гольцеву, – и чек имеется с пропечатанными на нем датой и временем, что совпадает с моментом убийства, и свидетельница нашлась…
– Все будет приложено к делу, пересмотрено… это же многое меняет, в сущности, все меняет. Думаю, твоя подопечная теперь может спать спокойно. Все-таки алиби есть алиби.
Земцова хотела отвезти супругов домой, но Дмитрий сказал, что они доберутся сами, прогуляются. Надя поблагодарила Юлю за помощь в проведении опознания и обняла ее.
– Господи, как же хорошо сбросить с себя этот груз подозрения… Вы не представляете себе, как я жила все эти дни… Только я вот что думаю: не зря все-таки убийца была одета так же, как я… Кто-то действительно хочет избавиться от меня.
– Думайте, Надя, думайте. Постарайтесь вспомнить ваши школьные годы, студенческие, что-нибудь семейное… Может, вы кого-то обидели… Знаете, всякое в жизни бывает. Но если целью преступника было засадить вас за решетку, то зачем убивать Саблера? Сложное дело, сами видите… Я еще вам скажу: голубой плащ мог надеть и мужчина… Может, у вас был поклонник, которого вы отвергли…
– У Нади было много таких поклонников, – вмешался в разговор Дмитрий, который до этого момента не произнес ни звука, он словно не дышал, внимая всему происходящему и боясь спугнуть что-то важное, что может спасти его жену. – Неужели и такое возможно?
– Главное – понять мотив. А я пока еще ничего не поняла… Одно можно сказать: мы имеем дело с преступником, который заинтересован в первую очередь в том, чтобы в убийстве подозревалась именно Надя. Вероятно, роман Нади и Саблера кого-то сильно раздражал, просто мешал жить…
– Может, пригласить в прокуратуру соседок, что утверждают, будто бы видели именно меня на лестнице?
– Лучше не в прокуратуру, а ко мне в агентство, и знаете почему? Потому что они не раз видели вас там…
– Да, это так, я приезжала к Сереже…
– Но вы сами-то, Надя, готовы к тому, что вас опознают? Это не будет для вас травмой?
– Да я уже и не знаю… Конечно, они опознают меня… Да только в день убийства меня там не было…
– Они могли не видеть лица, а просто фигуру в голубом плаще… Нет, не стоит этого делать. Возвращайтесь спокойно домой, отдыхайте, приходите в себя. А мы будем работать дальше, проверять все версии. Постарайтесь быть дома и держать открытыми телефоны на всякий случай… Дмитрий, вы не могли бы дать адрес и телефон вашей матери?
– Мамы? Вы все еще подозреваете Алису?
– Мы должны быть уверены во всем.
– Хорошо, я вам сейчас запишу…
Они тепло распрощались с Юлей и пешком отправились прогуляться.
– Я только хотел спросить… – Дмитрий вдруг остановился и схватил жену за руку, притянул к себе. – Надя…
– Не надо, Дима, пожалуйста, ничего не спрашивай. Что было – то прошло. Нужно продолжать жить, понимаешь? А копаться в чувствах не надо. Я всегда любила тебя, ты знаешь об этом. Просто на меня затмение нашло…
Она лгала ему, лгала себе. Она любила Саблера, и теперь, когда его не стало, в ней образовалась пустота. Но она знала, что единственный мужчина, который может заполнить эту пустоту своей любовью, Дмитрий. Вот только говорить с ним об этом она не хотела…
– Как ты думаешь, зачем Юле понадобился адрес твоей мамы? – она переменила тему.
– Наверно, она хочет расспросить ее о нас. У них, сыщиков, свои методы. Но моя мама мало что знает…
– А вдруг они копают под Алису? Как ты думаешь, она могла?.. Она же заигрывала с тобой…
– В том-то и дело, что только заигрывала. Она не любила меня и не любит. Просто девчонка валяла дурака… Она же знала, что у нее никаких шансов. Кроме того, у нее есть алиби. Она не могла исчезнуть из дома незаметно… Это нереально. И вообще, что тебе лезет в голову?
– Убили человека, и убийца нарядился, можно сказать, в мою одежду…
– Алиса… Я тоже думал об этом. Но ей выгоднее было бы в таком случае, если бы Саблер был жив… Ты уходишь к Саблеру, я остаюсь один, а она осуществляет связь между мною и детьми…
– Ты не исключаешь возможность вашего сближения?
– Надя, люди меняются… Откуда мне знать, что я чувствовал бы без тебя… И как долго я мог бы обходиться один…
– Ты говоришь это нарочно?
– Разве ты могла предположить, что когда-нибудь влюбишься и решишь бросить меня? Что заберешь наших детей, оставишь меня одного, с разбитым сердцем?
– Нет, не могла, да я никогда и не думала об этом… Даже не знаю, как это вышло…
– Вот и я о том же. Не представляю, как у нас с Алисой сложились бы отношения… Ведь она нам не чужой человек.
– Дима, неужели это ты говоришь?
– Я. Мне кажется, что я за последнее время тоже изменился… Стал по-другому смотреть на некоторые вещи.
– Не говори так… Мне становится страшно… Может, ты вовсе и не хочешь, чтобы я вернулась к тебе?
– Надя, ты прекрасно знаешь, что я чувствую и думаю по этому поводу… Я даже к Земцовой обратился, если ты помнишь… И хотя просьба моя выглядела нелепо, я все равно надеялся на какое-то чудо…
– Но ведь это же не ты убил Саблера?
– Я его убивал множество раз. Мысленно. И не удивился, если честно, что он убит… Мне иной раз кажется, что это я убил его…
В такси они ехали молча. Надя думала о том, что не знает своего мужа. Представляла его в объятиях Алисы… А возле дома они увидели женщину преклонных лет, одетую просто, с черным платком на голове.
– Это вы Надя Аджемова? – спросила она, подходя к Наде. Видно было, что женщина замерзла. Снег под ее ногами хрустел. Да и сама она в куртке из искусственной кожи тоже, казалось, издавала хрустящие звуки.
– Да, это я. А вы кто?
– Я – мама Сережи… Мне надо с вами поговорить.
Надя посмотрела на мужа, тот пожал плечами: он не возражал. Они поднялись, Алиса приготовила чаю.
В кухне, когда они остались вдвоем, мать Саблера сказала:
– Я виновата перед вами, Надя. Я была против вашего брака. Я многого не понимала… И только когда Сережи не стало… Словом, я сожалею.
– Что вы хотите? Вы же понимаете, что тот мужчина… Словом, я вернулась к мужу… Вы ставите меня в неловкое положение. Зачем вы приехали?
– Вы придете завтра на похороны Сережи?
– Да, конечно. Я звонила ему на работу, знаю, где и когда все это состоится… Я готова к этому. Но вы ведь пришли ко мне не для того, чтобы извиниться. Вы и сейчас ненавидите меня, я же вижу…
– Нет, это не так. Я испытываю к вам сложные чувства… Вот смотрю на вас сейчас и думаю, что если бы вы вышли замуж за Сережу, то, быть может, ничего бы и не случилось? И он остался бы жив? За что, за что его могли убить? Ваш муж к этому не причастен?
