— В коммунистической стране все университеты — государственные, а значит — коммунистические. Но лично я коммунистом не был, — ответил Левантер.
Шеф рассеянно его выслушал, потом продолжил:
— Представьте себя на процессе, скажем, по обвинению в убийстве. Присяжные поверят вашему объяснению того, почему вы приехали в Имптон, не больше, чем заверениям, что вы не были коммунистом или что отпечатки пальцев с вас снял начальник полиции Имптона. — Он хихикнул.
Левантер содрогнулся и достал из кармана куртки маленькое зеркальце.
— Что это? — спросил полицейский.
— Это зеркало, — ответил Левантер, положив его на ладонь. — Полированное стекло, покрытое сзади тонким слоем серебра, который позволяет видеть отражения предметов в лучах света. По-английски его иногда называют "стеклом для разглядывания".
— Я знаю, что такое зеркало! — оборвал его полицейский.
— Но вы сами только что спросили, что это такое!
Начальник полиции казался раздраженным:
— Зачем вы носите его с собой?
— Чтобы видеть себя. Лучшего способа придумать не могу. — Левантер посмотрел в зеркало и причесал волосы.
— Мне неприятно видеть, как вы это делаете, — с гримасой сказал полицейский. — Не забывайте, что свидетелем на процессе Джолены вы выступаете в роли любовника женщины, а не мужчины.
Они прибыли в отель, и Левантер вышел из машины.
Начальник полиции окинул его долгим, внимательным взглядом.
— Ведите себя прилично, Джордж! Иначе я подышу для вас здесь невесту, и вы уже никогда не покинете Имптон! — прокричал он, отъезжая от тротуара.
От скуки и беспокойства в связи с неожиданно затянувшимся пребыванием в Имптоне Левантер пролистывал местную газетенку, пытаясь отыскать в ней что-нибудь любопытное. В пригороде здесь находилась знаменитая научно-исследовательская лаборатория, и однажды он встретил в газете упоминание о заведующем, с которым несколько лет назад они с Жаком Моно встречались. Левантер решил туда съездить. Ученый его узнал и был рад предоставившейся возможности показать гостю весь лабораторный комплекс. Когда большая часть сотрудников ушла, он повел Левантера на экскурсию по лаборатории.
Левантер получил гуманитарное образование и в естественных науках разбирался слабо. Хотя хозяин старался избегать сугубо технической терминологии, большинство его объяснений работы различных приборов и аппаратов звучали для Левантера как чистая научная фантастика.
— Вот там, — сказал ученый, показывая через окно на гигантское сооружение, — находится линейный ускоритель. Чтобы пустить его в ход, уходит энергии столько, что померкнут все огни в таком огромном городе, как Чикаго.
— А что произойдет, если ускоритель взорвется? — спросил Левантер.
Слегка позабавленный этим вопросом, ученый махнул рукой:
— Конечно, несведущим людям это кажется странным, но смею вас заверить, что ускоритель так же безопасен, как детская колыбель, — сказал он.
Они перешли в другую лабораторию.
— А это сверхмощная центрифуга. Ее ротор прикреплен к гибкому тросу. Если трос оборвется, ротор вылетит, словно снаряд, способный пробить насквозь толстую бетонную стену.
— А какова вероятность этого несчастного случая? — снова поинтересовался Левантер.
Ученый рассеял его опасения:
— Близка к нулю.
Левантер увидел немало технических достижений: металлические баллоны, наполненные жидким азотом при температуре сто девяносто градусов ниже нуля; электронный микроскоп, позволяющий увидеть атомы в частичке золота; анфиладу комнат, стены которых покрыты фильтрами, абсолютно предохраняющими от вирусов; инструмент, способный нарезать вещество на ломтики тоньше, чем длина световой волны; и множество других чудес науки, назначения которых он толком не понял.
Потом ученый провел Левантера в микробиологическую лабораторию, где попросил его надеть белый лабораторный халат. Они прошли через два тамбура с тяжелыми дверями и оказались в просторном зале.
— Это главный центр наших исследований по иммунологии и цитологии, сказал он и включил свет. Вдоль всех стен стояли клетки с мышами.
Не успел Левантер осмотреться, как вдруг увидел, что через зал пробежала мышь и юркнула под стеллаж, составленный из клеток. Ученый ничего не заметил.
— Температура в этом зале регулируется автоматически, — сказал он. Чтобы предотвратить даже малейшие непрямые контакты между разными группами подопытных мышей, воздух, распространяющийся вертикальными потоками, нагнетается сто шестьдесят раз в час. Вот почему, — улыбнулся он, — здесь нет мышиного запаха, хотя мышей две тысячи, размещенных более чем по ста клеткам.
Левантер в восхищении покачал головой. Ученый продолжал:
— Каждой группе мышей мы вводим определенный тип сыворотки. Важнейшее условие опытов — содержание мышей в одной клетке изолированными от всех остальных. По этой причине воздух здесь не перемешивается, а поступает вертикальными потоками.
— А может мышь убежать из клетки? — как бы между прочим спросил Левантер.
— Эти клетки изготовлены так, чтобы это было невозможно, — улыбнулся ученый. — Убедитесь сами, — он подвел Левантера к клеткам, — решетки здесь настолько мелкие, что даже самая маленькая мышь не сможет сквозь них пробраться.
— А разве не может она убежать, когда ее помещают в клетку или вынимают для вакцинации? — спросил Левантер.
— Это исключено! Наши сотрудники, работающие с мышами, проходят специальную подготовку. — Как видно, скептицизм Левантера его позабавил.
Левантер наклонился якобы завязать шнурок. Под нагромождением клеток он увидел маленькую белую мышку, ноздри которой раздувались, а усы подрагивали. Он выпрямился.
— Хорошо, допустим, это невозможно, — согласился Левантер. — А что все-таки случилось бы, если бы, скажем, одной мышке удалось выбраться и некоторое время двигаться по залу незамеченной?
— В принципе это невозможно, — сказал ученый, посмеиваясь над своим гостем, — но, вероятно, эта мышь принюхалась бы, коснулась бы через решетку других мышей и заразила бы их всех. А так как в основе нашего эксперимента лежит анализ тканей мышей из строго изолированных групп, весь наш проект сразу утратил бы смысл. К счастью, это немыслимо. — Полагая, что тема исчерпана, он протянул руку к выключателю, собираясь выйти из зала.
Левантер мягко его остановил.
— А что, если я скажу вам, что, когда мы вошли в комнату, я увидел бежавшую по полу мышь?
Ученый удивленно на него посмотрел:
— Я был бы убежден, что у вас галлюцинация.
— А если бы я продолжал настаивать, что видел мышь?
— Значит, вы — жертва галлюцинаций.
— А если бы я поклялся, что видел ее?
— Значит, вы параноик.
— Насколько вы уверены, что в данный момент мышь не находится в этом зале на свободе?
Ученый повернулся к Левантеру, словно собираясь начать теоретическую дискуссию.
— Абсолютно уверен. Я хорошо знаю, как обслуживается лаборатория. На этой стадии эксперимента проявляется повышенное внимание, чтобы избежать подобных случаев. С мышами работают самые надежные и ответственные ученые, исследования которых — например, в области иммунологии, выращивания клеток, их деления — зависят от того, что происходит здесь, от точной вакцинации сывороткой мышей в каждой подопытной группе и тщательного контроля над ней. Люди в этой лаборатории педантичны и бдительны. — Он внимательно посмотрел на Левантера. — Теперь я вас убедил?
Но Левантер не собирался отступать.
— И все же, какова вероятность обнаружить сейчас в комнате сбежавшую мышь?
— Она равна нулю, — сказал ученый. — В конечном счете мышь — это не атом, — добавил он. — По сравнению с мельчайшими частицами, с которыми мы привыкли иметь дело, мышь показалась бы по размерам больше слона.
— Готовы ли рискнуть своей жизнью, чтобы не допустить такой возможности?
— Конечно.
— А этой лабораторией?
— Безусловно.
Левантер опустился на колени и заглянул под стеллаж. Мышь по-прежнему пряталась там. Он протянул руку, и мышь выбежала на середину комнаты. Там, увидев ученого, она замерла.
Ученый и зверек уставились друг на друга. Кровь отхлынула от лица ученого, а в глазах помутилось. Мышь понюхала воздух, пробежала через зал и снова спряталась под стеллажом. Прошло довольно много времени. Наконец ученый взял себя в руки и нажал кнопку тревоги. В комнату влетел молодой ассистент.
Ученый с трудом сдерживал гнев.
— Здесь бегает мышь! — рявкнул он.
Молодой человек не поверил.
— Но это невозможно! — сказал он.
— Я видел ее собственными глазами! Она прячется под клетками!воскликнул ученый.
— Это иллюзия! — мягко заметил ассистент. — И вам, как и мне, прекрасно известно, что ни одна мышь не может убежать из клетки.
