Ганнибал в это время со своей закаленной в боях, но поредевшей армией находился на самом юге Италии. Ведь ни он, ни неприятель не могли ожидать, что Гасдрубал перейдет в этом году через Альпы так рано, как это произошло. И даже когда Ганнибал узнал, что его брат находится в Италии и уже успел подойти к Плаценции, ему требовалось время на проведение разведки, прежде чем его армия могла перейти к активным действиям. Пока он еще не знал, следует ли предложить Гасдрубалу совершить марш в Этрурию на помощь недовольным владычеством Рима или было бы лучше направить его к адриатическому побережью. Ганнибал вывел своих солдат из зимних квартир Бруттия и направился со своей армией на север в Канузий (Канны). Авангард Нерона в это время находился в Венузии. После того как консул подчинил себе некоторые из легионов римских полководцев на юге, численность его армии достигла 40 тыс. человек пехоты и двух с половиной тысяч кавалерии. Южнее армии Ганнибала, в Таренте, находилась еще одна, численностью 20 тыс. воинов. Римляне не боялись воинов Ганнибала, они были защищены от неожиданного нападения крепостью городских укреплений. Напротив, сам Ганнибал имел все основания для того, чтобы держаться как можно далее на север, чтобы оставить этот контингент римлян далеко в своем тылу. Правда, одновременно приходилось бросать склады имущества и союзников в этой части Италии, которую он давно уже выбрал базой для своей армии. Силы Нерона были настолько мощными, что Ганнибал был просто не в состоянии собрать достаточно войск и выступить против него, не ослабив свои гарнизоны в городах и не отказавшись, по крайней мере на время, от мысли полностью подчинить себе южные провинции. Было бы бесполезной тратой сил заниматься этим, не зная точно намерений своего брата. К тому же стоявший перед ним со своими войсками Нерон в любой момент мог отступить на соединение с другими армиями, стоящими близ Рима. А Ганнибал на собственном опыте знал, что наступление силами одной его армии на хорошо укрепленный город никак не приблизит победоносное окончание войны. Возможно, надеясь на то, что удастся увлечь армию Нерона за собой, а затем перехитрить его в маневрировании и атаковать на выгодных для себя условиях на марше, Ганнибал отправился в Луканию, а оттуда назад в Апулию, в Бруттий. Он постоянно увеличивал численность своей армии за счет местных рекрутов. Нерон преследовал Ганнибала по пятам, но был достаточно осторожен, чтобы не позволить ему застать себя врасплох и втянуть в бой на невыгодных для римлян условиях. Имели место отдельные стычки небольших отрядов, однако консул так и не смог помешать Ганнибалу соединиться с набранными новыми воинами, а Ганнибал не сумел внезапно напасть и разгромить армию консула[48].
Ганнибал вернулся на прежние квартиры в Канузии и стал ждать дальнейших вестей о передвижениях армии брата. Нерон также вернулся на прежнюю позицию, с которой можно было наблюдать за карфагенской армией.
В то же время Гасдрубал был вынужден снять осаду Плаценции и направить свою армию в сторону Ариминум (современный город Римини) на адриатическом побережье, навстречу римской армии Порция. Но Порций не мог вступить в сражение с армией захватчика до подхода консула Ливия во главе объединенных второй и треть ей армий. Римляне продолжали пятиться от армии Гасдрубала сначала за Ариминум, потом за реку Метавр, пока не дошли до небольшого городка Сена Галльская юго-восточнее Метавра. Гасдрубал был осмотрительным человеком и понимал необходимость взаимодействия с армией брата. Он направил к Ганнибалу гонцов, сообщая маршрут движения своей армии и предлагая соединиться в Южной Умбрии. Оттуда обе армии должны были вместе двинуться на Рим.
Посланцы Гасдрубала благополучно пересекли почти всю Италию, но, когда их миссия была близка к завершению, были перехвачены отрядом римлян. В результате весь план кампании оказался в руках не у Ганнибала, а у командующего римскими армиями на юге Италии. Нерон сразу понял всю важность полученной информации. Два сына Гамилькара находились на расстоянии примерно 300 км друг от друга, и для того, чтобы спасти Рим, следовало не дать им соединиться. Нерон немедленно приказал отряду 7 тыс. копейщиков, в том числе 1 тыс. кавалеристов, скрытно подготовиться к нападению на один из гарнизонов Ганнибала. Отряд отправился в этот смелый рейд сразу же после наступления ночи. Сам же он с главными силами немедленно отправился на север, в сторону Пицена, оставив без прикрытия южный путь на Луканию. Днем раньше он отправил в Рим гонцов, которые должны были доставить в сенат письма Гасдрубала. В то время существовал закон, запрещавший консулу вести боевые действия и даже просто покидать со своей армией отведенную ему провинцию. Но в данном случае у Нерона не было времени на получение специального разрешения сената. Поэтому он просто проинформировал сенаторов о том, что идет со своей армией на соединение с Ливием, чтобы совместно выступить против Гасдрубала. Он советовал направить два легиона римского гарнизона в Нарнию для того, чтобы прикрыть Фламиниеву дорогу на случай, если Гасдрубал выступит на Рим до того, как два консула успеют атаковать его. На место этих легионов предлагалось создать новые за счет призыва среди населения города. Кроме того, было необходимо отозвать резервный легион из Капуи. Все это Нерон изложил в своем письме в сенат. Нерон направил конные отряды вперед по пути следования своей армии с распоряжением местным властям готовить запасы продовольствия и другого необходимого имущества и располагать их на пути продвижения армии. Там же должны были быть подготовлены свежие повозки для перевозки утомленных солдат. Приняв эти меры, нацеленные на повышение темпа продвижения своих войск, Нерон направился к своим войскам, расположившимся лагерем, и кратко сообщил им о целях предстоящего похода. Он ободрил их, сообщив о том, что никогда прежде войскам не ставилась такая простая задача, что цель будет обязательно достигнута, что он ведет воинов к верной победе, так как в армии второго консула достаточно сил, чтобы в одиночку сдержать противника, а их мечи лишь помогут склонить чашу весов в сторону Рима. Одни только слухи о подходе свежей армии под командованием второго консула, как только они достигнут поля боя (а он, Нерон, позаботится о том, чтобы враг не узнал об этом раньше), решат судьбу битвы. Его воины имеют на руках все условия для победы, и они заслужили право нанести решающий удар. Крики энтузиазма, которыми встречали ряды его воинов на марше, консул воспринял как несомненный знак и предзнаменование грядущей удачи[49].
И действительно, местные жители провожали римских воинов приветственными возгласами и молитвами. Все население районов, через которые они проходили, бросалось к дороге, чтобы проводить их и пожелать удачи освободителям страны. Сельские жители пытались чуть ли не силой вручить солдатам еду и питье. Каждый считал для себя честью, если воин армии Нерона примет хоть что-то из его рук. Легионерам передалось воодушевление полководца. День и ночь они шли вперед, наскоро ели и лишь изредка отдыхали в повозках, предоставленных для этого местными жителями, которые шли за колонной войск.
В то же время в Риме новости о походе Нерона вызвали тревогу и озабоченность. Все понимали смелость Нерона, но многие сомневались в том, как к нему относиться. Было ясно, что к поступку Нерона нельзя было подходить с формальными критериями оценки. Люди понимали, какой опасности консул подвергает оставшуюся часть своей армии, лишив ее командования и значительной части сил в то время, как по соседству находился грозный Ганнибал. Они пытались рассчитать, сколько времени Ганнибалу потребуется на то, чтобы организовать преследование и перехватить Нерона и его войска на марше. Они вспоминали прошлые ужасы войны и смерть обоих консулов в прошлом году. Все эти несчастья обрушились на Рим, когда ему приходилось противостоять только одному пунийскому полководцу и его армии. Сейчас же приходилось бороться одновременно против двух армий Карфагена. Можно было сказать, что теперь в Италии было сразу два Ганнибала, ведь и Гасдрубал был сыном отца Ганнибала. Он тоже был воспитан в ненависти к Риму и имел опыт боев против римских легионов. И если брать во внимание стремительный успех перехода его армии через Альпы, то, возможно, он был в чем-то даже лучшим полководцем, чем его брат. Со страхом обсуждая слухи о вражеской армии, римляне преувеличивали мощь врага и, не веря в собственные силы, критиковали своих воинов.
К счастью для Рима, находившегося во власти ужаса и тревоги, консул Нерон имел крепкие нервы и решительно совершал со своей армией марш в сторону Сены Галльской, где находились Ливий и претор Порций. Армия Гасдрубала занимала позиции примерно в одном километре от них к северу. Нерон отправил в лагерь Ливия гонцов, которые должны были донести до Ливия и Порция его замысел. По совету Ливия он так спланировал марш своей армии, чтобы она прибыла в лагерь у Сены к вечеру. Там солдаты Нерона скрытно разместятся в палатках своих товарищей. Таким образом, количество палаток не увеличится, и Гасдрубал не узнает о прибывших к противнику подкреплениях. А они были значительны, так как по дороге в армию Нерона целыми отрядами вливались добровольцы. Он предпочитал отбирать из них ветеранов прошлых кампаний. Утром после прибытия воинов Нерона собрался военный совет, на котором некоторые предлагали дать легионерам Нерона отдохнуть после утомительного марша. Но сам полководец решительно выступил против этого. «Дав отдых моим воинам, – заявил он, – мы тем самым дадим время Ганнибалу напасть на моих людей, расположившихся в лагере в Апулии. Кроме того, Ганнибал и Гасдрубал узнают об уходе моей армии и получат время на то, чтобы объединить свои силы в Цизальпинской Галлии. Мы должны дать сражение немедленно, пока враг и здесь, и на юге не знает о нашем маневре. Необходимо разгромить Гасдрубала, и я должен отправиться обратно в Апулию, пока Ганнибал бездействует»[50].
