Достав из вьючка шерстяную куртку, Питер протянул ее Кэтрин:
– Вот, надень, а то ты совсем замерзла.
Он застегнул на ней куртку и поднял воротник к подбородку.
– Так ты хотя бы не умрешь от холода.
– И кому до этого есть дело? – мрачно спросила Кэтрин. – Отец меня не любит, иначе он ни за что не сделал бы со мной такое.
Питер тихо рассмеялся, затем взял ее руки и принялся растирать их.
– Не суди его слишком строго. Думаю, по-своему Хоумер все же пытается о тебе заботиться.
– А я думаю, что просто вы двое сговорились у меня за спиной. – Кейт с тоской посмотрела на костер, пламя которого весело потрескивало, поднимаясь к потемневшему небу. – Я гораздо разумнее, чем кажется каждому из вас, и у меня есть деньги, я прекрасно устроилась бы одна.
Питер со смешанными чувствами смотрел на молодую женщину, о которой ему теперь придется заботиться как о своей жене.
– Возможно, – согласился он, – но ведь деньги когда-нибудь заканчиваются. Кстати, сколько их у тебя с собой?
Кейт стремительно обернулась:
– Не твое дело! Ты мошенник, и мне остается только сожалеть, что я заплатила тебе!
И неожиданно Кейт сообразила, что, возможно, О'Рурк вернет ее домой или хотя бы в Строберри-Пойнт, если она предложит ему еще денег.
– Ладно, у меня осталось восемьсот долларов, но я могу раздобыть куда больше. Сколько ты хочешь, О'Рурк? Если тебе нужен выкуп, я его тебе гарантирую.
– Не трудись, малышка, меня это не интересует. – Питер отпустил ее руки и мрачно уставился на огонь. – Будь проклята твоя корыстная душонка, Кейт! Неужели и ты, и твой отец всегда думаете только о деньгах?
Его упрек застиг Кэтрин врасплох: она совершенно не ожидала, что похититель отвергнет ее предложение.
– Я думаю о свободе, а не о деньгах и готова обсудить цену.
На секунду Питеру захотелось пообещать Мэри Кейт, что утром она вернется в Строберри-Пойнт, но он прекрасно понимал: теперь это уже невозможно. Он связан словом, данным ее отцу, но еще сильнее – брачными обещаниями, данными перед алтарем. И не важно, нравится это ему или нет: его проснувшаяся недавно совесть требовала, чтобы он непременно довел дело до конца.
Огонь, затрещав, отбросил к их ногам горящий уголек, и Питер ступил на него сапогом. В тот же момент его раздражение улеглось.
– Итак, за сколько ты продаешься? – насмешливо спросила Кейт.
– Господи Всемогущий, какая же ты испорченная дрянь! – Питер поморщился. – Я подыгрывал тебе раньше, и у меня были на то причины, но впредь этого делать не собираюсь: я принес обет пред алтарем, и…
Кэтрин начало трясти, едва до нее дошел смысл услышанного.
– Прекрати немедленно! Я тебе не жена и никогда не буду! Мы договорились, и это не брак. Это… – Она закрыла глаза и судорожно сглотнула. Опять этот пронзительный взгляд зеленых глаз! Но что с того? Действительно, красивее мужчин она еще не видела, но ведь он ее обманул!
– Ну, что же ты не продолжаешь? – О'Рурк как-то странно усмехнулся. – Послушай, Кейт, мы заключили законный контракт, и я намерен держать слово, данное тебе в церкви, пока это будет в моих силах.
– О Боже! – простонала Мэри Кейт. – Зачем только я согласилась на это!
– Поверь, мне все это нравится не больше, чем тебе. – Вздохнув, Питер сделал несколько шагов к костру, откуда доносился аромат крепкого кофе.
Вскоре он вернулся, держа в руках две кружки. Вручив Кейт кружку, он отвел ее в сторону и продолжил:
– Давай говорить прямо: я не настаиваю на супружеских правах, так что можешь успокоиться и хранить свою драгоценную девственность до лучших времен.
– Большое тебе спасибо. – Кейт медленно пила кофе, поглядывая на О'Рурка краем глаза и пытаясь понять, почему он не тронул ее в их первую брачную ночь. Разумеется, ей следовало бы радоваться тому, что Питер готов оставить ее в покое, и она радуется – ну конечно же!
– Тебе хочется, чтобы я поверила, будто ты меня похитил и устроил все остальное только из благородства, верно?
Питер отрицательно покачал головой:
– Чего не было, того не было. Я вел эгоистическую жизнь в течение такого долгого времени, что даже думать об том не хочется. – Он невесело рассмеялся. – Блудный сын, расточавший семейное состояние направо и налево. Мой старик отказался встречать меня дома с распахнутыми объятиями, и в конце концов мне пришлось перейти на самообеспечение.
Кэтрин изумленно взглянула на него. Неужели человек, способен так спокойно признаваться, что потратил жизнь зря? И неужели он отказался от ее денег, предпочтя работать на ее отца и получая заработную плату?
– Никто не осуждает пьяниц больше, чем завязавший алкоголик; наверное, это верно и в отношении бездельников. – На этот раз его голос прозвучал весьма мрачно.
– Так ты и меня осуждаешь, да, О'Рурк? – спросила Кейт в неожиданном озарении.
Питер сухо засмеялся:
– Успокойся, Кейт, и давай прекратим этот разговор: ужин почти готов. – О'Рурк снова отошел к костру. Кейт понуро стала размышлять о том, что она от него услышала. Похоже, похититель был решительно настроен оставить ее в лесу, хотя она совершенно не понимала, зачем это ему.
Сдунув прядь волос со лба, Кэтрин стала наблюдать за тем, как Питер что-то энергично обсуждает с лесорубами, – в этот момент он вовсе не был похож на исправившегося блудного сына! Однако это все равно не объясняло причины, по которой он сделал ее своей пленницей. Они с отцом определенно вошли в сговор, а значит, ей следует не терять бдительности и ни в чем не доверять ему.
Переполненная жаждой мщения, Кэтрин стала не спеша расхаживать по вырубке, грея руки о кружку с кофе и обдумывая свои возможности. Вряд ли ей удастся ускользнуть в темноте – ее невезение останется с ней, и она скорее всего сорвется со скалы и сломает себе шею или станет добычей какого-нибудь дикого зверя. Нет уж, лучше пока подыгрывать О'Рурку, а когда он потеряет бдительность, сбежать и перебраться через горы в Калифорнию. Но пока…
«Берегись, Кэти Макгиллакатти, – сказала она себе, и ее зеленые кошачьи глаза блеснули в свете костра, – здесь тебе нельзя никому доверять!»
– Эй, идите все сюда!
Беззубый старик стоял с половником в руках и, ритмично опуская половник в котелок, наполнял миски подходивших к костру мужчин.
Кэтрин проглотила слюну: сейчас она готова была съесть даже медведя, если бы тот случайно забрел в лагерь.
– Знакомься, Кейт, это бригадир, Джиггер Дженсен. – Питер указал на босого господина, к которому рабочие относились с явным почтением.
– Здравствуйте, мэм. – Губы Джиггера растянулись в напряженной улыбке. Один взгляд на него сообщил Кейт массу полезных вещей: он считает, что женщины в лагере – это к несчастью, и ему вовсе не нравится получить в начальники новичка в лице Питера. – Черт, это, конечно, не мое дело, – Джиггер повернулся к О'Рурку, – но ты хоть представляешь, что ждет твою жену? Мужчинам лучше забыть про женщин до тех пор, пока они не вернутся весной в город.
