За поисками свободной парковки у дома мое негодование притупляется. Что толку злиться? Каждому в душу не заглянешь, тем более у некоторых ее просто нет. Но успокоиться мне не дает жирный боров, перегородивший своим «Ниссаном» сразу два свободных места.
– Слышь, мужик! – обращаюсь я к нему. – Ты бы сдвинул свой внедорожник назад.
Он вдруг ухмыльнулся. Ему весело оттого, что он создал другим неудобства?
– А мне здесь удобнее.
– Значит, другие по фигу?
– Угадал.
Лучше бы он убрал машину.
Я подхожу к нему и уточняю:
– Не уберешь сарай?
– Это у тебя сарай, а у меня вещь.
– Не уберешь. Ну что же, сам напросился.
Следует короткий удар, и боров с хрипом валится на асфальт.
Я забираю у него ключи от машины и сдаю к подстанции. Тормозить не спешу. «Ниссан» останавливается от удара в кирпичную стену. Замена бампера обеспечена.
Я ставлю свою машину на освободившееся место и поднимаюсь в квартиру. Боров гарантированно пролежит часа два. Ну а потом ему будет не до меня.
После душа я ложусь на диван.
«Вот так легко и непринужденно господин Семирядов лишил меня смысла жизни, – думаю я. – К сожалению, встречаются такие люди, которым вообще не стоит жить на свете. Их и людьми-то нельзя назвать, так – биомасса, пара миллиардов клеток, бестолково собранных в одну кучу. Природная выбраковка. Кстати, владелец «Нисана» из той же категории. Теперь мне придется чаще оглядываться, быть вдвойне осторожным».
Будильник я не заводил и благополучно проспал до полудня. Отдыхал в общей сложности недолго, но встал с удивительно свежей головой. Со мной случаются подобные метаморфозы, когда требуются абсолютная мобилизация организма и полная ясность мысли.
Торопиться мне было некуда. Еще перед отбоем я решил, что в первую очередь повидаюсь с Екатериной и подробно изложу ей суть возникшей проблемы. Я хотел убедить ее в необходимости исчезнуть из Петровска на месяц-полтора.
Ехать к ней в лабораторию не стоило, там слишком много свидетелей. К тому же предстоящий разговор должен был состояться в иной обстановке. Мало ли как молодая женщина отреагирует на известие о смертельной опасности. Такую новость я не взялся бы сообщить и по дороге, сидя за рулем. Лучшим местом, пожалуй, был ее дом в поселке Дубки.
Итак, решено. Сначала я звоню ей и договариваюсь о встрече. После работы везу домой, остаюсь до утра и рассказываю все как на духу.
Смотрю во двор. Мой внедорожник на месте. «Ниссана» нет. Боров оказался паскудным, но понятливым типом. Скоренько въехал, что развивать конфликт не в его интересах.
Я кормлю ненасытного котяру, варю кофе и отправляюсь в душ. Стою под упругими струями то холодной, то горячей воды и размышляю о построении разговора: с чего начать, как перейти к главному.
– Да, легко сегодня не будет, – говорю я себе вслух, растирая тело полотенцем. – Это не о курсе доллара поболтать. И не о погоде.
Я беру сотовый телефон, набираю знакомый номер.
Екатерина отвечает после нескольких гудков:
– Да?! Это ты Стас?
Она удивилась. Ведь я отправился в командировку и выходить на связь до возвращения не обещал.
– Ты уже доехал до места?
– Нет. Командировку перенесли на более поздний срок. Я в Петровске.
– Здорово. Ты где сейчас?
– Дома. Намереваюсь встретить тебя после работы.
– Стас, милый, мне сегодня везти Дашку в музыкальную школу.
– Катюша, нам необходимо поговорить.
– О чем?
Я видел, как ее удивление нарастает.
– Давай не по телефону.
– Хорошо.
– Поверь, это очень серьезно. Будет лучше, если Дашу вместо музыкальной школы мы отвезем к твоим знакомым, а поговорим у тебя дома.
– Но у нее репетиция перед концертом…
– Катя, ты мне доверяешь?
– Да, – ни секунды не сомневаясь, отвечает она.
– Тогда послушай и сделай так, как я прошу.
Она была озадачена напором и не решилась возражать.
Мы сговорились встретиться в квартале от института микрохирургии через десять минут после окончания рабочего дня.
Шесть вечера. Я сижу в машине, жду появления Кати в назначенном месте.
Из головы не выходит недавний допрос Трухина. Чаще других на ум приходят слова полковника о том самом Романе – профессиональном снайпере. К сожалению, я ничего о нем не знаю. Кто он? Каковы его оперативные навыки? Насколько он опытен, умен и информирован? Вдруг этот парень уже занят обработкой моей персоны и прямо сейчас за мной следит? Нет, это вряд ли.
Я машинально осматриваю пространство в радиусе сотни метров. Взгляд у меня наметан, хвост определяю безошибочно.
Снайпера, занявшего позицию, заметить сложно. Чем он опытнее, тем труднее его засечь. Однако на ликвидацию Лавровской мне отпущено трое суток, из которых минули только двое. Так что пока можно не дергаться. Ликвидатор по имени Роман не ныкается по чердакам и крышам. Если он и начал операцию, то сегодня всего лишь наблюдает за мной, выясняет маршруты передвижения, круг знакомств, изучает мои привычки.
Вокруг ничего и никого подозрительного. Обычная размеренная жизнь провинциального города.
Я укладываю затылок на подголовник, закрываю глаза и мысленно прорабатываю план действий:
«В Дубки лучше нам добираться не привычной дорогой, а другой. Выбрать малопроезжие пустынные улочки. Там будет проще определить слежку. Пожалуй, так я и сделаю. Сегодня мне необходимо провести несколько спокойных часов с Катей. А после я займусь выяснением личности снайпера».
Правая передняя дверца открывается.
– Привет! – слышится голос Екатерины.
– Здравствуй. – Она садится рядом, целует меня в щеку и сразу признается: – Ты меня озадачил. Что случилось?
– Пока ничего, – отвечаю я. – Просто очень захотел тебя увидеть. Кстати, у меня предложение. Давай оставим твою машину здесь и поедем в Дубки на моей.
– Согласна, если ты завтра подвезешь меня до работы.
– Не проблема.
Я запускаю двигатель и еду новым, только что определенным маршрутом.
– Мне кажется, ты что-то скрываешь, – говорит женщина и едва заметно покусывает губы. – Или я ошибаюсь?..
– Катя, ты умный человек и редко ошибаешься.
Она глядит на меня и терпеливо ждет.
Я не планировал начинать разговор в салоне автомобиля. Но если женщина просит, то…
Свою машину я осматриваю каждый раз, после того как она ночует не в гараже, а у подъезда дома. Что поделаешь – специфика работы обязывает меня быть сверхосторожным. Сегодняшний осмотр был особенно тщательным, тем не менее взрывных и подслушивающих устройств я не нашел.
Раз так, то почему бы сразу не перейти к серьезному разговору?
Глава 8. Петровск – Москва – Петровск
Я удачно покинул борт «Брудершафта», ощутил все прелести ночного сентябрьского купания и осторожно всплыл на поверхность. Там крутанулся на триста шестьдесят градусов, огляделся.
Нет, моего прыжка никто не заметил. Я подплыл поближе к борту и начал размеренно работать руками и ногами, как когда-то учил в секретной спецшколе инструктор, международный мастер по подводному плаванию.
– Запомните! – говорил он, прогуливаясь по бортику бассейна, и эхо многократно повторяло звучные гласные. – Бешеная частота движений нужна лишь в одном случае – когда вам требуется максимальная скорость перемещения в воде. А для того чтобы преодолеть приличную дистанцию, следует экономно расходовать энергию.
– А если просто понадобится долго торчать под водой? Например, скрываться от преследования. Как поступить тогда? – спросил кто-то из нас, курсантов.
Ответ опытного мастера последовал немедленно:
– Тогда лучше не двигаться вообще, это идеальный вариант. Зацепитесь за якорную цепь, за растительность, за какой-нибудь булыжник или хлам, лежащий на дне водоема. Ухватитесь и замрите. Любая работа мышц сжигает кислород, а под водой его запас у организма ограничен.
Я с благодарностью вспоминал инструктора, крупного мужчину с атлетическим торсом, и неторопливо плыл на небольшой глубине. Таким вот образом я преодолел метров двадцать, а потом вынужден был появиться на поверхности.
Баржа, сиявшая огнями, оказалась недалеко, будто я и не плыл от нее целых две минуты. На прогулочной палубе сохранялось спокойствие: ни суеты, ни криков. Значит, трупы Макеева и его телохранителей пока не обнаружены.
С десяток метров я проплыл по поверхности, прочищая легкие. Должен признать, что мне было тяжеловато. В одном кармане лежал пистолет, в другом – фотоаппарат. К тому же чертовски мешали туфли и пиджак от дорогого костюма. Они намокли, стесняли движения и тянули меня вниз.
