перебороло – заставило запрокинуть голову и попытаться найти источник звука.
На одной из нижних веток что-то едва заметно шевельнулось. Николетт сделала шажок в сторону, чтобы сквозь просвет в листьях получше разглядеть, что там, и обомлела от открывшейся картины.
Ничего более обескураживающего она в жизни не видела. Сначала даже трудно было поверить глазам. Николетт протёрла их, но ничего не изменилось. На ветке сидели… нет, не духи, скорее – два гигантских нахохлившихся грача, а точнее – братья Теодор и Матис. Уважаемые джентльмены в своих солидных костюмчиках… на дубе?
Когда первая оторопь прошла, Николетт послала наверх вопрос:
– Милорды, боюсь спросить, вы что здесь делаете?
– Вышли подышать свежим воздухом, – лицо Теодора приобрело совершенно невозмутимое выражение, как будто нет ничего удивительного в том, что хозяин замка, старший сын главного министра королевской ложи, имеет обыкновение во время прогулок взбираться на дуб.
Матис ничего ответить не смог. Только снова трижды чихнул. Его глаза слезились.
– И часто вы так прогуливаетесь? – Августа тоже с любопытством разглядывала «духов».
Теодор проигнорировал её вопрос, задав свой не менее каверзный:
– А вы, юные леди, что здесь делаете?
Пару секунд «грачи» и барышни обменивались взглядами, как вдруг Мариэлла, не принимающая участие в этой безмолвной дуэли, убитым голосом произнесла:
– Он всё-таки пришёл.
Действительно возле западной стены показался мужской силуэт. Николетт и Августа красноречивыми жестами объяснили Теодору и Матису, что нужно молчать. У тех недоумение светилось в глазах. Но, тем не менее, немую просьбу они выполнили. Вся компания замерла, наблюдая за развитием событий.
Андре шёл, крадучись. На дуб, к счастью, не обращал внимание. Пристально смотрел на стену. Ну, ясно – пытался разглядеть, как луч заходящего солнца осветит нишу. Нишу, которой нет. Андре от нетерпения даже руками ощупывал старые камни. Совал нос в каждую щель. Жалкий жадный аферист! Но чем дальше он продвигался, тем более нервным становился. Возможно, начал догадываться, что его провели. Даже стал оглядываться по сторонам. Заподозрил ловушку? Андре всё сбавлял и сбавлял скорость, но в какой-то момент неожиданно ускорил шаг. Кажется, действительно разглядел нишу.
Андре был настолько увлечён, что не заметил, как из-за угла показалась, сначала шляпа с рябиновой гроздью, а затем и её обладательница. А Дороти-то тут откуда? Она ведь отказалась от своей идеи ходить в вечерний дозор и зареклась всеми возможными способами игнорировать Филимона. Не выдержала?
– Стой, кто идёт?! – густой бас Дороти разорвал тишину.
Андре так вздрогнул, что аж подпрыгнул. Но как только приземлился, тут же остолбенел. Полными ужаса глазами он смотрел на приближающегося к нему дозорного в обворожительном платье, кокетливо приоткрывающем пышные прелести, и направленное на него ружьё.
Звук взводимого курка заставил Андре отмереть и с воплем пуститься наутёк в сторону дуба. Видимо, надеялся найти за его стволом и окутавшим ствол туманцем защиту.
Даже истошный вопль Андре не смог заглушить мощного:
– А-а-а-апчхи! – раздавшегося сверху.
Это было роковое апчхи. Ветка дуба, на которой гнездились чихающие «грачи», надломилась, и в следующее мгновение оба «грача» вместе с веткой со страшным треском и ругательствами обрушились вниз, преграждая охотнику за сокровищами путь. Падающие с неба чертыхающиеся «грачи», похоже, произвели на Андре ещё большее впечатление, чем заряженное ружьё пышногрудого дозорного. Оба его глаза ассиметрично задёргались, показывая, что их обладатель совершенно перестал понимать происходящее. И уже даже не в силах вопить он с утроенной прытью бросился с места событий куда глаза глядят.
Глава 28. Самое ценное бесценное
Глава 28. Самое ценное бесценное
Охотник за сокровищами, сверкая пятками скрылся из виду, но Николетт и её соратницы по приключению ещё какое-то время оставались в оцепенении от стремительного калейдоскопа произошедших событий. Они озадаченно поглядывали на осыпанных дубовыми листьями братьев-лордов, которые всё ещё сидели на обломившейся ветке, потирая ушибленные места. К месту событий скоростным фрегатом неслась Дороти, тоже, видимо, не до конца понимающая, что только что произошло, а по сему с ружьём наизготове. И будто этого столпотворения было мало, из ворот замка показался дворецкий.
Своей идеально чопорной походкой он приблизился к обломившейся дубовой ветке и собравшимся возле неё господам. Осторожно, бочком, обогнул пышногрудого дозорного и устремил совершенно невозмутимый взгляд на хозяина. Прошёлся по обшарпанному рукаву камзола и не менее потёртой штанине, которые пострадали, видимо, во время вскарабкивания Теодора на дуб. Приподнял одну бровь и опустил. Больше непробиваемое лицо Филимона не отразило ни одной эмоции.
– Я не понял, милорд, куда подавать десерт?
Вопрос повис в воздухе без ответа. Осознав, что хозяина в данный момент не слишком волнует судьба десерта, Филимон продолжил:
– Смею заметить, милорд, что вы заказывали к ужину шоколадный пудинг, который по вашей же просьбе, я приготовил собственноручно. Но ни вы, ни ваш брат, ни четверо ваших гостий не соблаговолили явиться в обеденную залу.
– Видишь ли, Филимон, мы как раз направлялись в обеденную залу, но у нас случилась травма, – сняв с головы Матиса дубовый лист, Теодор кивнул на плечо брата, где сквозь надорванный камзол действительно виднелся порез.
– Пригласить доктора? – невозмутимо поинтересовался дворецкий.
Видно было, что братья не горят желанием обращаться к доктору, у которого может возникнуть резонный вопрос, при каких обстоятельствах травма была получена. А ведь не всякий лекарь хладнокровно воспримет историю о падении двух благородных джентльменов с дуба.
– Зачем доктора? – выступила вперёд Дороти, чуть оттеснив Филимона. – Я могу обработать рану.
Матис покосился на свою «невесту» с опаской:
– Вы знакомы с врачеванием?
– Знакома. В поместье моей госпожи именно я подлечиваю коров и лошадей.
И это, между прочим, чистая правда. А что делать? У папеньки нет денег нанять ветеринара.
– Само заживёт, – тут же заверил Матис, не желая становиться пациентом специалиста по здоровью крупного рогатого скота.
Братья поднялись на ноги и принялись отряхиваться.
– Я жду распоряжений, – напомнил о себе дворецкий.
– Подай десерт в обеденную залу через полчаса, – чувствуя, что Филимон не оставит в покое, выдал команду Теодор.
– Всенепременно, милорд, – дворецкий отвесил лёгкий церемонный поклон и удалился, аккуратно, бочком, обогнув дозорного-ветеринара с ружьём.
– Надеюсь, всех вас увидеть через полчаса в обеденном зале, – обвёл Теодор взглядом четвёрку барышень. – А вас, Николетт, жду прямо сейчас в своём кабинете.
Лорд бросил на Николетт строгий взгляд из-под сдвинутых бровей. Она на всякий случай сделала виноватый вид.
