придумаешь.
Следующие несколько дней прошли очень активно. Андрей повозил ее по Риму, знакомя с достопримечательностями города, рассказывая смешные истории. В общем, делал все, чтоб девушка не скучала и получила удовольствие от поездки. Потом Арина с Тамарой отправились к берегу моря.
— Я постараюсь приехать. — пообещал Андрей, целуя девушку в щеку. — На яхте покатаемся.
— Буду ждать. — улыбнулась девушка и сама обняла и поцеловала Андрея.
Тут она и заметила краем глаза папарацци, о чем не замедлила сообщить Андрею. Реакция была молниеносной. Арина только заметила небольшой кивок его головы, и из не откуда появилось несколько человек. Они быстро нагнали фотографа и удалили все фото.
Только после этого девушка стала понимать настоящее положение вещей. Она поняла, что Андрей Островский-Бергезе стоит на несколько ступеней выше нее, что его семья очень влиятельна в своей стране, что за их каждым шагом следят журналисты. Так же Арина увидела насколько может быть жестоким ее друг, который отличался спокойствием. В тот момент, когда он наблюдал, как его охрана задерживает фотографа, его глаза потемнели и напомнили девушке виски. Они излучали ярость, недовольство и то от чего она вздрогнула. Это был холодный расчёт и безжалостность.
Арина поняла, как будет выглядеть жалко его враг. Она поняла, что Андрей не прощает обид и не оставит всех безнаказанными, а наоборот может отомстить и очень сильно. Поэтому поклялась не рисковать и не проверять его терпение. Она улыбнулась другу и пошла к машине.
***
Ник был в бешенстве. Только что на его стол легли фотографии. Не просто фотографии, а компромат, который удалось перехватить людьми Фока. Он еще раз посмотрел на них и выругался сквозь зубы. Одним резким движением руки, Ник смел их на пол. Фотографии рассыпались вокруг рабочего стола и замерли, как будто ждали продолжения его действий. Но их не последовало, как бы ему ни хотелось разорвать на куски, сжечь и смыть в туалете. А еще забыть о существовании этот дерзкой девчонки.
Но Ник не двигался, стоя у окна и наблюдая за потоком машин. Казалось все давило на него. Кабинет, работа, дом родителей, друзья. Все вызывало в нем раздражение, а особенно одна особа, которая зацепила его. Это больше всего злило его. Хотелось рвать и метать, все крушить вокруг.
В таком состоянии Ник находился вот уже несколько недель и даже встречи с Ольгой не могли его расслабить, хотя он признавал, что она удивительная девушка. С ней было интересно проводить время, а главное спокойно. Она очень нравилась Нику, поэтому он не мог понять, почему не мог забыть другую, которая наоборот только и знала, что злить его и выводить из равновесия.
Из раздумий его вывел звонок Саши. Он сообщал, что Герман пошел на поправку и теперь решил разрушить жизнь Кузьменко. Ник понимал друга и был благодарен возможности переключиться на что-то более веское, чем рассматривание фото с девушкой.
— Ник, помоги его убедить, что это неправильно. — говорил Саша и в его голосе прозвучало отчаяние. — У меня нет сил.
Саша перевез Сигова в Германию и поселил в доме своих родителей под присмотром круглосуточной сиделки и, конечно же, мамы. Сам же он приехал туда два дня назад, проведать друга и узнать, что ему нужно. Герман тут же выложил ему все, что хочет сделать с его обидчиками.
— Меня больше всего бесит, что это из-за той сучки. — выругался Гера и сжал кулаки. — Я имею право настаивать на ДНК-анализах, имею право сомневаться, твою мать!
— Ты прав. — устало ответил ему Саша, потирая чисто выбритый подбородок. — Мне тоже интересно, почему ее прячут.
— Ты знаешь, где она?
— Нет. — покачал головой Фок. — О ней ничего не слышно. Кого бы мы ни спрашивали, все молчат или делают вид, что не понимают, о ком мы говорим.
— Черт!
— Во-во. Но зацепки все же есть. — слегка улыбнулся Саша. — Скажи, у нее есть сестра?
— Да. — Герман закрыл глаза и вспомнил зеленоглазую бестию, которая налетела на него в клубе. — Это от нее я и узнал, что Тайка беременна от меня. Я ее послал куда подальше. Мне было не до нее — это раз, а во-вторых, я отлично набрался в ту ночь. А когда на следующий день прочухался, понял, что что-то здесь не то. Приехал к ним домой, но меня и на порог не пустили, не то что бы сказать что-то дали. Только эта малявка взглянула на меня своими глазищами через окно и ушла, а Таю я не видел, и на звонки мои не отвечала она. Только люди ее отца приходили и приносили угрозы и приказы.
Герман замолчал, вспоминая, как впервые к нему пришли и к стенке практически приставили и приказали жениться, как будто был не двадцать первый век, а средневековье.
— К тому же в чем меня обвинять? — продолжал он. — Тае двадцать четыре года, а не шестнадцать. И если она из меня лоха хотела сделать, то не тут-то было. У нас все было по обоюдному согласию.
— Значит, можно утверждать, что ты на сто процентов не уверен в ее беременности. Ты не помнишь, что точно говорила тебе сестра Таи? Как кстати, ее зовут?
— Роза, если я не ошибаюсь. — нахмурившись ответил Герман. — Но я видел ее всего два или три раза. — но в следующий момент его взгляд стал холодным. — Ну, Кузьменко, я тебя угроблю! Ты еще пожалеешь, что перешел мне дорогу!
— Сига, не дури! — уговаривал его Саша. — Ты ведь понимаешь, что твоя месть навредит не только ему, но и его родным.
Ник слушал друга, но перед глазами у него была ОНА. Опустив глаза себе в ноги, он посмотрел на фотографии, на улыбающуюся девушку, и казалось счастливую девушку. Ник поднял фотографию и всмотрелся в лицо. Нет, он не сможет так просто отступить. Не сможет! Совсем незаметно неопытному взгляду, кто ее плохо знает, не заметит грусть, фальшивую улыбку. Ник был уверен, что нужно дать ей просто время. Он не правильно поступил, последовав своей задетой гордости. Но так же готов все исправить, а для этого нужно время.
— Ник, ты меня слушаешь? — прервал его мысли Саша.
— Да. — отозвался Ник все еще задумчивым голосом. — Скажи Сигову, что судьба решила по-другому.
— Что ты имеешь в виду?
— Кузьменко был найден в своем кабинете. У него инфаркт. Врачи прибыли слишком поздно.
— Ого. А что его родные? — спросил Саша, было заметно, что его мозг сейчас работает. — Там же вроде две дочки остались. Ну и жена, конечно.
— Вся проблема в том,
