рыбонька будет заклинанием кипятить чай. Но мы отвлеклись. В общем, когда кто-то молится богу, которого нет, эта молитва срабатывает как заклинание. Само оно проваливается, без имени и направленного волевого усилия, но если пара тысяч будут читать молитвы, упоминая одну и ту же сущность, их совокупной воли хватит, чтобы эта сущность воплотилась. Теологи полагают, что есть и настоящие боги или Бог, но маги уверены, что все боги были созданы молитвами верующих, а те напридумывали себе их, пытаясь объяснить природные явления. Так или иначе, и те и другие объединяют искусственных богов в так называемый Пантеон. А теологи веками спорят о том, какой Бог может не быть частью этого Пантеона. Ну и есть ещё демоны. Эти точно существуют, и точно не искусственные. Они иногда позволяли себя изучать, известно за какую цену. И ещё, они имеют доступ к миру Отрекшихся, но что-то не даёт им распоясаться. В общем, нам сказали, что каждому из нас следует выбрать кого-нибудь, кому мы будем молиться в случае чего. Запретили только демонопоклонничество. Сашка был православным, и довольно верующим. Его примеру последовал и Игорь. Даша и Ваня выбрали олимпийских богов, а я, по правде, никого не выбрал. Кого выбрала Людмила — не знаю. Но, на самом деле, трудно выбрать себе высшую силу, когда над тобой измываются, а те, с кем ты оказался повязан, мрут. У меня там была только одна радость… Радость, а к чаю ты ничего не принесла.
— Я бы сбегала, но ты так увлекательно рассказываешь, — кокетливо улыбаясь, отозвалась Згалика.
— Рыбонька работала на кухне служанкой. В первый же вечер она угостила нас "липовым" чаем. Нас всех пробрало имбирём, а она как увидела наши рожи, так и покатилась со смеху. И знаете, я так посмотрел на неё — и меня тоже разобрал смех. Я заржал, а она вдруг прекратила смеяться и так посмотрела на меня…
— Мало кто смеялся над моими шутками, — покачала головой Згалика, — Гоблинский юмор у людей не в ходу, особенно когда они сами становятся целью этого юмора. А тут приходит горец из другого мира, пьёт мой чай, и смеётся! Наверно, если бы ты тогда не был человеком, я бы на месте и влюбилась.
— В общем, мы сразу сдружились. На тот момент о каких-то отношениях речи не шло, потому что человеку с гоблином трудно найти какой-то плотский контакт. Но мы как-то сразу поняли, что у нас родственные души. Вечерами она без всякой задней мысли забиралась ко мне на колени, и я рассказывал ей о нашем мире, а она мне — о своём. Особенно нас интересовал юмор. Гоблины очень любят приколы, правда, пошлых шуток не понимают.
— Всё мы понимаем! — опять в шутку возмутилась Згалика.
— Зато они вообще не обижаются, когда подкалывают их самих. Так вот и коротали мы вечера, и даже забавно, что в целом лагере людей самой близкой мне душой оказалась маленькая женщина с бурой кожей, принадлежащая к другому виду. В общем, прошло время, и мы шестеро чутка пообвыклись. Латы больше не казались нам тяжёлыми, а мечи отлично слушались. Мы мужики осваивали бой с мечом и щитом, Даша училась работать алебардой, и только Людмила никак не могла найти оружие по руке. Сашка наоборот тренировался и с коротким мечом, и с длинным, и с бастардом, и с двуручником. Аэлин ругала его за технику, но он как-то умудрялся наподдавать всем инструкторам, кроме неё. Однажды вообще интересный случай произошёл. Один инструктор сделал грязный намёк Даше. Ваня тогда пропускал через себя пятый литр пива, и у него была своя тема. А под руку попался Сашка со своей флягой воды. Он потребовал от инструктора извинений, а заодно и сабатоны. Сабатоны у инструктора были хорошие, кованые, гномьей работы, с голенищами и пластиной в подошве, в общем завидная шмотка. Многие в лагере на них слюни пускали. Такая наглость задела уже инструктора, и он, после долгой словесной перепалки, потребовал сатисфакции на боевом оружии, и обривания Сашки в случае поражения. Высыпали, значит, всей толпой на плац. Вынесли оружие, надели кольчужные рубахи. И понеслась. Бой был до первой крови, но она так и не пролилась. Сначала Сашка дрался, как учили, стоял в стойке, чередовал блоки с ударами, и инструктор его теснил. А потом вдруг на него чего-то нашло, и он так бешено завращал мечом, начал скакать по площадке, пинаться, реветь, выбил оружие у инструктора и погнал его кругами. Тот забился за сломанные чучела, скинул свои сабатоны, а когда это не помогло, начал звать на помощь. На крики вышла Аэлин, долго отчитывала обоих, а потом велела всыпать Сашке розги. Тот не отнекивался, он вообще как-то влился в новую обстановку и принял правила. Потом они с инструктором помирились и даже вроде сдружились. Но сабатоны у Сашки так и остались.
— А обиды не было? — полюбопытствовал Василий.
— У тамошних людей особая фишка по этому поводу. Они не обижают друг друга и не обижаются сами. Понимаете, с такой формой магии любая обида может закончиться проклятием на несколько поколений. А на случай сильных эмоций есть дуэли, которые идут до первой крови, а если в латах — то и до упаду. Убийства на дуэлях очень редки, но конфликт заканчивается всегда. Всё, что соперники хотят друг другу сказать, за них говорит оружие, а продолжать обиды после боя — строжайшее табу.
— А как же женщины? — спросила Лера.
— Ну, женщины вроде тоже иногда дерутся на дуэлях, и даже чаще убивают, но вообще они сдержаннее в конфликтах, и редко доводят себя до таких сильных эмоций. Дело в том, что женщинам куда легче выпустить неконтролируемый поток воплощённого в магию гнева и натворить диких бед, потому что они чувственнее. Поэтому женщин с детства учат сдержанности и этикету значительно старательней, чем мужчин.
— Сексизмом попахивает, — Лера поймала себя на том, что допивает свою чашку "липового" чая.
— А у них там его много. Только он у них какой-то… равноправный. Там все знают своё место — и мужчины, и женщины. При этом каждый занимается тем, чем
