Раздался стук в дверь. В домик вошел командир инженерного подразделения. К сожалению, не запомнил его фамилии. Он доложил, что саперы уже приступили к подрыву мерзлого грунта под танками. Работа идет нормально. Трудновато забираться под днище машин, но саперная изобретательность выручает.
— А фашисты не стреляют? — спросил Вольский.
— Изредка. Зато все время бросают осветительные ракеты.
— Подсвечивают, значит. Фашисты сами того не подозревают, что помогают вам работать, — засмеялся я. — Это хорошо! Утром зайдите сюда же и доложите, что успели сделать за ночь.
Командир ушел. Мы с Вольским остались одни. На фронте полное затишье, лишь изредка раздавались то короткая очередь пулемета, то одиночные выстрелы из винтовки. В целом первая ночь прошла без особых приключений.
Рано утром явился командир саперного подразделения и сообщил, что команда подготовила для эвакуации четыре танка.
— Доброе начало, как стемнеет, будем их эвакуировать, — оживился немного Вольский. — Вечером прибудут тягачи с нужной оснасткой. Познакомим вас с командирами — артиллеристами и танкистами. Работать будете вместе.
Утро на этот раз выдалось хорошее, солнечное и безветренное. Василий Тимофеевич что-то заносил в записную книжку. Чтобы не мешать ему, я решил посмотреть на наши спасаемые танки КВ. Отсюда они были видны неплохо. Но мне хотелось поближе взглянуть, что и как там делается по подготовке к эвакуации, помочь советом.
Подошли вплотную к машинам. Вокруг них в отвале лежали раздробленные мелкими взрывами комья мерзлого грунта, вынутого из-под днищ. Гусеницы были полностью очищены от земли. Но я обнаружил, что в самом торце под танком оставалась отвесная стенка мерзлого грунта глубиной до полуметра.
— Вот что, сапер, надо сделать аппарели по ширине гусениц, иначе машина не выйдет из котлована. У тягачей не хватит мощности вытащить ее, — посоветовал я.
— Так и сделаем.
Посвистывание пуль около танка участилось. Очевидно, снайпер обнаружил нас. Надо было убираться. Мое присутствие здесь больше и не требовалось...
К вечеру к нам пришли два командира — танкист и артиллерист. Они доложили Вольскому, что прибыли с двумя [82] тягачами и тросами в его распоряжение для эвакуации танков КВ.
— Скоро сюда прибудет командир-сапер. Вы с ним и отправитесь туда пешком, — сказал Вольский. — Возьмите с собой водителя головного тягача и разведайте пути подъезда. Для ориентировки движения у подготовленного к эвакуации танка будет поставлен сапер с фонариком. Он-то и будет давать вам световые мигающие сигналы.
Наступила ночь. Мы с Василием Тимофеевичем сидели в своей сакле и переживали: удастся или нет наш эксперимент? А вдруг фашисты откроют артиллерийский огонь и сорвут эвакуацию. Прошло два часа. Явился командир-танкист и доложил, что первый танк эвакуирован на восточную окраину Парпача.
— Передайте всем благодарность, продолжайте работу, — пожал руку командиру Вольский.
— Эвакуация идет успешно. Ну, что вы на это скажете, Василий Тимофеевич? Вот что значит боевое содружество саперов с танкистами! — не без гордости сказал я.
К концу второй ночи все восемь КВ были эвакуированы. На этом и завершилась наша операция.
С легким сердцем мы с Вольским возвратились в Керчь и доложили представителю Ставки о выполнении задания. Выслушав нас, он сказал:
— По приказанию Ставки вы, товарищ Галицкий, с вашей группой инструкторов-минеров отправляетесь в Москву, в свое управление.
Сборы были недолги. Уже через день мы уехали в Москву. [83]
Щит столицы
Первым, кого я встретил в штабе управления начальника инженерных войск Красной Армии, был полковник З. И. Колесников. Мы вошли с ним в кабинет, и я попросил его познакомить с последними событиями на фронтах, особенно на западном направлении. Колесников взял карту, аккуратно развернул ее и с гордостью сказал:
— С тех пор как вы уехали, обстановка здорово изменилась. Вот взгляните.
Я с интересом рассматривал карту.
Да, перемены произошли большие и в нашу пользу. Но хотя враг потерпел под Москвой сокрушительное поражение, он пока находился от нее не так уж далеко, всего в 200–300 км. Гитлер, видимо, не расстался с планами попытаться вновь овладеть столицей. Значит, нам предстоит приложить максимум усилий, чтобы эффективно оборудовать в инженерном отношении оборонительные рубежи на дальних подступах, обеспечить войска необходимыми инженерными силами и средствами и таким образом создать на московском направлении непреодолимую оборону.
Зазвонил телефон. Генерал Котляр приглашал к себе в кабинет.
— Наконец-то возвратился, путешественник, — улыбнулся он, пожимая мне руку. — Впечатлений привезли, наверное, уйму? Ну, что там практика выявила нового в наших инженерных делах?
Я доложил о проделанной работе в Крыму, отметил, что поездка была полезной. Подготовили неплохих минеров, и сами многому научились, набрались опыта. Сейчас становится ясно, что до войны в подготовке инженерных войск по тактике и приемам инженерного обеспечения в деталях кое-чего не предусмотрели. Это касается главным образом массированного применения инженерных заграждений в условиях маневренной обороны, установки фронтальных минных полей в глубине, применения подвижных отрядов заграждения.
Не имея в этих вопросах необходимого опыта, мы оказались недостаточно подготовленными и к широкому применению минновзрывных заграждений в оперативно-тактическом [84] плане. Из-за отсутствия тралов очень остро стоял вопрос проделывания проходов в минных полях противника в наступлении. Разминировали вручную, щупом и руками, а это сильно замедляло действия саперов.
— Что же вы предпринимали? — спросил генерал Котляр.
— Разработали инструкции и указания для войск и инженерно-саперных частей. Конечно, они не исчерпали всех вопросов. Но важно было добиться понимания командованием армий и дивизий важности и необходимости умелого применения заграждений, инженерного оборудования рубежей. Безусловно, все это требует срочного решения в масштабах всей Красной Армии.
Я коротко рассказал и о той помощи, которую нам оказывали начальники инженерных войск армий и фронта. Особо отметил в Приморской армии полковника Г. П. Кедринского, который проявил себя с самой лучшей стороны.
— Знаю, что его уже нет в живых. Гибель Кедринского меня очень огорчила. Ведь я хорошо знал его, — сказал генерал Котляр.
Котляр предложил в порядке обмена опытом подготовить указания начальникам инженерных войск фронтов по затронутым в моем докладе вопросам. Этим я сразу и занялся, но прежде ознакомился с последними руководящими директивами Ставки и Генштаба, чтобы учесть их в работе. Одновременно пришлось решать множество вопросов и по линии нашего штаба.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
