должны беречь и укреплять разнообразие голосов в демократии. Обычные люди, оттесненные на второй план технократическим консенсусом, похоже, понимают это. Согласно опросам, поддержка демократии сопровождается презрением к властным экспертам, а те, кто верит в демократию, не хотят уступать политический голос в пользу экспертов и их приоритетов.
Такое разнообразие часто подвергается нападкам со стороны экспертов, которые утверждают, что обычные люди не могут внести ценный вклад в решение высокотехнических вопросов. Мы не выступаем за то, чтобы набор граждан из всех слоев общества решал законы термодинамики или наилучший способ разработки алгоритмов распознавания речи. Скорее, различные технологические решения - например, в отношении алгоритмов, финансовых продуктов и того, как мы используем законы физики - имеют определенные социальные и экономические последствия, и каждый должен иметь право голоса в отношении того, считаем ли мы эти последствия желательными или даже приемлемыми.
Когда компания решает разработать технологию распознавания лиц для отслеживания лиц в толпе, чтобы лучше продавать им товары или следить за тем, чтобы люди не участвовали в акциях протеста, ее инженеры лучше всего могут решить, как разработать программное обеспечение. Но именно общество в целом должно иметь право голоса при разработке и внедрении такого программного обеспечения. Для того чтобы прислушаться к различным мнениям, необходимо, чтобы эти последствия стали более ясными и чтобы неспециалисты могли говорить о том, чего они хотят.
В целом, демократия является важнейшим столпом того, что мы считаем институциональными основами инклюзивного видения. Отчасти это объясняется более равным распределением социальной власти и лучшими законами, которые обычно обеспечивает демократия. Но в равной степени речь идет об обеспечении структуры, в которой простые люди становятся хорошо информированными и политически активными, в которой нормы и социальное давление позволяют вынести на обсуждение различные точки зрения и мнения, предотвратить монополию на формирование повестки дня и культивировать противодействующие силы.
Видение - это сила; сила - это видение
Прогресс имеет свойство оставлять позади многих людей, если его направление не намечается более инклюзивным образом. Поскольку это направление определяет, кто выигрывает, а кто проигрывает, за него часто идет борьба, и социальная власть определяет, чье направление преобладает.
В этой главе мы доказывали, что в современных обществах именно сила убеждения - даже в большей степени, чем экономическая, политическая сила и сила принуждения - является решающей в принятии этих решений. Социальная власть Лессепса не исходила от танков или пушек. Он также не был особенно богат или занимал какой-либо политический пост. Скорее, Лессепс обладал способностью убеждать.
Убеждение особенно важно, когда речь идет о выборе технологии, и технологическое видение тех, кто может убедить других, с большей вероятностью станет доминирующим.
Мы также исследовали, откуда берется сила убеждения. Идеи и харизма, конечно, имеют значение. Но есть и более системные силы, формирующие силу убеждения. Те, кто имеет возможность определять повестку дня, как правило, люди с высоким статусом и доступом к коридорам власти, с большей вероятностью окажутся убедительными. Социальный статус и доступ формируются институтами и нормами общества; они определяют, есть ли место за столом переговоров для различных голосов и интересов, когда принимаются самые важные решения.
Наш подход подчеркивает, что такое разнообразие крайне важно, потому что это самый надежный способ создания уравновешивающих сил и сдерживания самоуверенных и эгоистичных видений. Все эти соображения носят общий характер, но еще раз подчеркнем, что они становятся особенно важными в контексте технологий.
Далее мы увидели, как сила убеждения порождает сильную самоподкрепляющуюся динамику: чем больше людей вас слушают, тем больший статус вы приобретаете и тем успешнее становитесь в экономическом и политическом плане. Таким образом, вы получаете возможность более активно распространять свои идеи, усиливая свою способность убеждать и еще больше увеличивая свои экономические и политические ресурсы.
Эта обратная связь еще более важна, когда речь идет о выборе технологий. Технологический ландшафт не только определяет, кто процветает, а кто томится, но и критически влияет на то, кто обладает социальной властью. Те, кого обогащают новые технологии или чей престиж и голос усиливаются, становятся более влиятельными. Технологический выбор сам определяется доминирующим видением и, как правило, усиливает власть и статус тех, чье видение формирует траекторию развития технологий.
Эта самоподкрепляющаяся динамика представляет собой разновидность порочного круга. Студенты, изучающие историю и политэкономию, отмечают такую динамику, документируя пути, которые делают богатых политически более влиятельными и как эта дополнительная политическая власть позволяет им стать еще богаче. То же самое можно сказать и об олигархии нового видения, которая стала доминировать над будущим современных технологий.
Возможно, вы думаете, что гораздо лучше управлять с помощью силы убеждения, а не силы подавления. Во многих отношениях это верно. Но есть два аспекта, в которых власть убеждения может быть одинаково пагубной в современном контексте. Во-первых, те, кто обладает властью убеждать, также убеждают себя игнорировать тех, кто пострадает из-за этого выбора и сопутствующего ущерба (потому что убеждающие находятся на правильной стороне истории и работают на общее благо). Кроме того, предвзятый выбор, распространяемый силой убеждения, менее очевиден, чем тот, который поддерживается насилием, поэтому его легче игнорировать и потенциально труднее исправить.
Это ловушка видения. Как только видение становится доминирующим, его оковы трудно сбросить, потому что люди склонны верить его учениям. И, конечно, гораздо хуже, когда видение выходит из-под контроля, поощряя чрезмерную самоуверенность и ослепляя всех своими издержками.
Люди за пределами технологического сектора и вдали от современных коридоров власти, понятно, чувствуют разочарование, но на самом деле они не беспомощны перед этой ловушкой видения. Люди могут поддерживать альтернативные истории, создавать более инклюзивные институты и укреплять другие источники социальной силы, которые ослабляют эту ловушку.
Поскольку технология очень податлива, нет недостатка в убедительных историях, которые могут поддержать альтернативные пути развития технологии. Всегда существует множество технологических вариантов с самыми разными последствиями, и если мы зацикливаемся на какой-то одной идее или узком видении, то очень часто это происходит не потому, что у нас мало вариантов. Скорее, это происходит потому, что те, кто определяет повестку дня и обладает социальной властью, навязали нам эту идею. Исправление этой ситуации отчасти заключается в изменении повествования: препарировании движущего видения, выявлении издержек нынешнего пути, предоставлении эфирного времени и внимания альтернативному будущему технологий.
Обычные люди также могут работать над созданием демократических институтов, чтобы расширить полномочия по формированию повестки дня. Когда различные группы имеют право быть за столом переговоров, когда экономическое неравенство и, соответственно, различия в социальном статусе ограничены, а разнообразие и инклюзивность закреплены в законах и правилах, становится сложнее для точек зрения нескольких человек захватить будущее
