Тут Роук остановилась, поняв, что за ней никто не идёт.
– Эй! – она сделала несколько шагов назад и своими неестественно длинными тонкими пальцами ухватила Ра за локоть и поволокла за собой. – Ты что там застряла?
– Так темно и здесь эхо, сама удивляюсь как, но я перестала понимать, в какой ты стороне, – пояснила Ра, не видя ничего вокруг, кроме черноты.
В замке было пусто, просторно, холодно, темно. В нём царило эхо и все поглощающая тишина.
Следуя за Роук мимо высоких окон, за которыми сгущались грозовые тучи, Ра представилось, что она ступает не по чёрному мраморному полу, а по странной застывшей реке, в которой тонет и звук шагов, и раскаты грома, и шелест трепетного дыхания, и биение сердца… Ра встрепенулась, ей стало не по себе.
Роук поднялась по небольшой лестнице со слишком крутыми ступенями и указала на массивные тяжёлые двери.
– Твоя комната… Вещи в ней тоже твои. Если что, просто позови меня, – отрезала она. – Только не воображай, что я твоя слуга.
Вскоре Ра была предоставлена самой себе. Комната ей понравилась, в ней не было шкафа, его заменял огромный сундук. И это хорошо, будь здесь шкаф, Ра, помня детский страх, что ночью в нём кто-то сидит, не смогла бы спокойно заснуть в этом мрачном замке. Небольшая кровать стояла у стены слева от низкого окна, занавешенного тёмно-зелёной шторой. Столик, подсвечник с огарками свечей, два кресла, одно между окном и кроватью, а другое у стены возле сундука. Тёмно-серый, как пасмурное небо, потолок низко нависал над головой Ра, но скудные размеры комнаты вовсе не смущали её.
Она подошла к окну и поняла, что именно ей так понравилось в этой унылой обстановке: широкий деревянный подоконник и вид за чуть мутным стеклом.
Ра взяла с кровати плед, набросила его себе на плечи и с ногами забралась на подоконник. Прислонившись лбом к окну, она наблюдала за клубящимися тучами и чёрной-чёрной далью внизу, где тонули подножья гор. Наконец у неё закружилась голова, вспышка молнии заставила сердце птицей вспорхнуть в груди, и Ра легла отдохнуть, отмечая, перед тем, как провалиться в бездну сна, что кровать невероятно мягка.
***
Онар задыхалась от избытка чувств, новость, которую принесла ей Роук, встревожила её настолько, что вот уже которую минуту царевна беспокойно ходила по комнате.
«Ужинать с властителем тьмы… Я увижусь с Ним вечером, – её ясный взгляд метнулся к окну, – уже скоро, совсем скоро! – Онар вздрогнула от громового раската и блеснувшей совсем рядом с замком молнией. – Что мне сказать ему, как потребовать свободы? Зачем он похитил меня? Ну, что ж, я обо всём его спрошу, – она в решимости остановилась перед зеркалом и сжала кулачки, вытянув по швам хрупкие ручки. – Для начала нужно совладать с собой, успокоиться, привести себя в порядок».
Она села за столик, взяла золотой гребень, украшенный рубинами, и растерянно посмотрела на своё отражение. Если Онар когда-то и держала в руках гребень для волос, то только чтобы полюбоваться им. Здесь же не было слуг, что заплетут её волосы в ажурные косы, и Онар пришлось самой, один за другим, расчёсывать свои золотистые локоны, думая, что наденет к ужину строгое тёмно-синее платье с меховой шалью. С непривычки, расчёсываться ей было неудобно, свело кисть руки, но царевна не могла появиться перед хозяином замка в неряшливом виде, пусть даже этот самый хозяин являлся её похитителем.
***
Ледяные узоры оплетали всё пространство, будто Ра оказалась в комнате из колючих снежинок, которую наполнял сверкающий свет. Она одета в белую длинную шубу, больше похожую на платье. Каштановые волосы, ниспадающие с её плеч, тронул иней. С губ срывались клубочки пара, растворяющиеся в воздухе, а затем падая на припорошенную снегом землю прозрачной россыпью льдинок.
– Красиво, – выдохнула Ра, проведя перед собой рукой в кружевной перчатке, словно пытаясь ощутить на ощупь эту хрупкую морозную красоту.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Не смущает, что сейчас лето, а не зима?»
– Нет, это же сон, – ответила она незримой обладательнице чарующего голоса.
«Обычно люди не осознают настолько быстро, что на самом деле спят».
– Когда я вижу сны, то очень часто понимаю, что сплю…
«А как часто понимаешь, что можешь погибнуть во сне?»
– Разве из-за смерти во сне можно не проснуться? – Ра было интересно, с кем говорит, но всё больше она отвлекалась от мыслей о собеседнице и следила за тем, как ледяные узоры стен крошатся и остриями лезвий поворачиваются к ней.
«Не проснуться можно, если попадёшь в особый сон, в мой мир. Жаль, что для этого требуется время».
– Думаю, после встречи со Смертью, мне не стоит бояться спать… Это глупо, нет?
«Глупо говорить так с богиней кошмаров, девочка, – ласково прозвучал женский голос и всё вокруг потемнело. – Приказываю тебе, уйди из моего замка!»
Чернота окутала Ра. Ей казалось, что вот-вот кто-то схватит её, толкнёт, нападёт, во тьме так часто чудится чьё-то присутствие…
– Как мне уйти? Я даже сомневаюсь, что найду выход.
«Выход всегда есть, например, в замке открываются окна».
– Вы всё равно не убьёте меня! – Ра не была бы такой смелой, если бы понимала, что попади она в мир Карнэ, то сон для неё перестанет быть лишь иллюзией. – Мне Смерть сохранила жизнь, вряд ли ваша тьма страшнее смерти.
«Тьма способна всё покрыть, и даже смерть начинается тьмой».
– К чему это сказано? – сердце всё отчаянней вырывалось из груди.
«К тому, что близится твоя смерть», – получила Ра ответ, и ясно увидела, как ледяные осколки метнулись к ней, пробили её насквозь, окрасились в тёмно-багровый цвет и со звоном устлали пол. Ра ощутила жгучую боль во всём теле, такую сильную, что перехватило дыхание.
Она рывком села на кровати, схватилась за грудь, ощущая под пальцами колотящееся сердце. Часто и отрывисто дыша, Ра перевела взгляд на кровать и увидела, что синее покрывало заляпано кровью. Она отняла от груди руки, стряхнула с них вязкую красную кровь, перевела взгляд на одежду: плащ был изрезан и мокр, по нему расползались тёмные страшные пятна.
Как ни старалась, она не могла закричать. Её била крупная дрожь. Почувствовав у глаза что-то жёсткое, Ра поднесла к лицу вымазанную в крови руку. Нащупав вонзившейся в лицо осколок, она вытащила его, а когда увидела, что под бледную кожу руки набиты острые льдинки, наконец, закричала.
Ра рывком села на кровати, осмотрелась, поняла, что уже не спит, и попыталась успокоиться. Тщетно.
А голос из сна успел прошептать:
«Грядут перемены… скоро, совсем скоро… Тьма, тьма может поглотить всё, даже смерть».
– Но не свет, – неожиданно твёрдо произнесла Ра, и сон растворился в раскате грома.
Глава девятнадцатая
К ужину Ра вышла в полночь. Одета она была в синее платье, верх которого больше походил на приталенную кофту с воротником стойкой, а волосы просто заплела в косу и перекинула через плечо. Её всегда мало заботили наряды, хотя теперь она чувствовала себя неуверенно, ведь идёт к властителю тьмы. Но как только Ра попала в серый зал, освещённый огнём от факелов и свечей, её перестало волновать всё, кроме этого помещения и Вэриата, который сидел за длинным лакированным столом из красного дерева.
Ра даже не заметила, как села за стол слева от Вэриата, и как Роук куда-то исчезла. Дело в том, что зал, где проходил ужин, мог затмить собой любой из кошмарных снов, которые когда-либо видела Ра.
Под куполообразным потолком висела большая люстра из людских черепов, позвоночников и костей. Полыхающий позади Вэриата камин был размером с комнату Ра, и красные жаркие всполохи огня отбрасывали пляшущий зловещий свет на каменный пол зала. Но в камине Ра видела не только огонь, за его чёрной решёткой различались тянущиеся вверх руки, будто кого-то пытался выбраться из пламени. Те же каменные руки с разных сторон охватывали края камина и, казалось, что вот-вот оттуда ринутся десятки обожженных тел.
