С тихим шорохом соль коснулась стекла, и я поежилась от невидимого холодного песка, зацарапавшего кожу. Не стараясь следить за узором, я высыпала все на стекло, и сердце у меня пропустило удар, будто соль легла грузом не на зеркало, а мне на грудь.
У моих ног появилось ведро, и вино у колена — молча и ненавязчиво. Дрожащими руками я потянулась за своим здоровенным ритуальным ножом, уколола большой палец и уронила три красных капли в вино, едва слыша краем сознания голос Кери, который мне говорил что делать. Он шептал, руководил, инструктировал как держать руки, как закончить работу до того, как я потеряю сознание от этих ощущений.
Вино выплеснулось на зеркало, и у меня вырвался стон облегчения. Я будто чувствовала, как растворяется соль в стекле, привязывается к нему, запечатывая силу проклятия и смиряя ее. Все тело у меня гудело, соль в крови отзывалась силой, уходя в новые каналы и успокаиваясь там.
Пальцы и душа были у меня холодны от вина, и я пошевелила ими, чувствуя, как смываются последние крупинки соли.
—Ita prorsus, — сказала я, повторив слова вызова, которые дала мне Кери, но лишь когда я коснулась вином — влажными пальцами — языка, только тогда они стали вызовом.
От моей работы поднялась волна демонской сажи. Черт побери, она даже видна была как черная дымка. Склонив голову, я приняла ее — не сопротивляясь, с чувством неизбежности. Как будто я умерла частично, согласившись, что не могу быть такой, как хочу, а потому приходится из себя прежней сделать другую, которую все же смогу выносить. Пульс застучал быстрее, потом успокоился.
Воздух колыхнулся, и я ощутила, что круги Кери сняты. Сверху донесся еле слышный звук резонирующего колокола с колокольни. Неслышимые вибрации давили на кожу, и я словно чувствовала, как проклятие внедряется в меня волнами уже поменьше и помягче, волнами звука такого низкого, что его не услышишь, а только почувствуешь. Потом все завершилось, и ощущение ушла
Сделав глубокий вдох, я вгляделась в заляпанное вином зеркало у себя на коленях. Блестящая красная капля набухла и упала гулко в ведро с соленым вином. Зеркало теперь отражало мир в темных, винно-красных тонах, но этот эффект бледнел при виде окруженной двумя кольцами пентаграммы, вытравленной с ошеломляющим, ослепительным совершенством. Она была невероятно красива, сверкая бесчисленными гранями, ловя и отражая свет в оттенках багрянца и серебра.
—Это сделала я? — спросила я, пораженная, и подняла глаза.
И побледнела. Кери пристально смотрела на меня, сложив руки на коленях, а Дженкс сидел у нее на плече. Она не то чтобы была испугана, но обеспокоена, очень обеспокоена. Я повела плечами, чувствуя легкую связь между разумом и аурой, которой раньше не было. Или я не чувствовала, а теперь стала лучше воспринимать.
—Усиливается у меня? — спросила я, встревоженная отсутствием ответа от Кери.
—Что усиливается? — спросила она, и крылья Дженкса слились в круг, сдувая в сторону прядь ее волос.
Я посмотрела на ведро с соленым вином — не очень помня, как наливала вино на зеркало, — потом отложила зеркало на стол. Мои пальцы больше не касались стекла, но все равно я его еще ощущала.
—Ну, чувство связи? — пояснила я неловко.
—Ты чувствуешь связь? — пискнул Дженкс, и Кери махнула на него рукой, прося замолчать. Брови ее сдвинулись в раздумье.
—А не должна? — спросила я, вытирая руки салфеткой, и Кери отвернулась.
— Не знаю, — сказала она тихо, явно думая о чем-то другом. — Ал мне не говорил.
Я начала приходить в себя. Дженкс выступил вперед, а я продолжала вытирать руки, стряхивая влагу.
— Нормально? — спросил он, и я кивнула, отбросила салфетку и вытянула ноги, чтобы положить одну на другую. Положила зеркало на колени. Ощущение было как в школе, будто играешь со спиритической планшеткой у кого-нибудь дома в подвале.
— Нормально, — ответила я, стараясь не обращать внимания на то, что сделанный мною хрустальный узор красив абсолютной красотой. — Давай закончим, хочу сегодня иметь возможность поспать.
Кери шевельнулась, привлекая мое внимание. Треугольное лицо казалось опустошенным и словно испуганным.
—Вот что, Рэйчел, — сказала она неуверенно, вставая. — Ты не будешь против, если мы подождем? Всего лишь до завтра?
Боже мой, я что-то напутала!
—А что я такого сделала? — выпалила я, краснея.
— Ничего, — поспешно ответила она, протягивая ко мне руку, но не касаясь. — Ты сделала все правильно. Но ты только что изменила свою ауру, и надо, наверное, выждать полный солнечный цикл, чтобы она устоялась перед первой пробой. Пробой круга вызова, я хочу сказать.
Я посмотрела на зеркало, потом на нее. По лицу Кери ничего нельзя было прочесть. Она скрывала эмоции, а это она очень хорошо умела. Я что-то сделала неверно, и она теперь злится. Она не ожидала, что моя аура соскользнет целиком, а это случилось.
—Ч-черт, — выругалась я с отвращением. — Я что-то напутала?
Она покачала головой, но стала собирать свое имущество.
—Ты все сделала правильно. Мне пора, я должна кое-что проверить.
Я поспешила встать, толкнув стол и чуть не разлив свой бокал с белым вином, когда положила зеркало на стол.
— Кери, в следующий раз я сделаю лучше. Нет, честно, у меня уже получается. Ты мне так помогла, — заговорила я, но она отстранилась от моего прикосновения, сделав вид, что наклонилась за шлепанцами. Я застыла в страхе — она не хочет, чтобы я к ней притрагивалась?
— Что я натворила?
Она медленно остановилась, все еще не глядя на меня. Дженкс висел между нами в воздухе, с улицы доносились дружеские возгласы прощающихся соседей и гудки клаксонов.
—Ничего, — ответила она. — Уверена, что твоя аура вылилась только потому, что вызывала твоя кровь, а не кровь другого демона, как было у меня, когда я подключилась к его линии, чтобы отвечать на вызовы вместо него. Перед тем, как использовать
новое проклятие, нужно дать твоей ауре укорениться как следует, только и всего. Не меньше суток. Так что завтра вечером.
Я ощутила тревогу Дженкса — он тоже услышал в ее голосе вранье. Либо она на ходу придумывает причину, почему выплеснулась моя аура, либо она лжет насчет необходимости ждать для вызова Миниаса. Первая возможность пугала меня до судорог, а вторая просто сбивала с толку. Она не хочет ко мне прикасаться?
Она повернулась уходить, и я глянула на круг вызова, такой красивый и безобидный на вид у меня на кофейном столике. В нем отражался мир, окрашенный в темно-винный цвет.
—Кери, постой. Что, если он сегодня сам появится?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
