class="p1">— Так может, вы что-нибудь из боярского добра забрать захотите. Боярину-то всё равно теперь без надобности.
Архип увидел моё возмущённое лицо и торопливо уточнил:
— Для дела, само собой. А я вам и отвезти помогу. Хоть до Старгорода.
При свете дня боярский терем выглядел заброшенным. Ставни кое-где покосились на петлях. Краска на резных наличниках облупилась и слезла. Из-под неё проступило серое дерево. Крытая осиновой дранкой крыша заметно протекала.
Старый был терем, как и сам боярин Хвороба. Старый и угрюмый.
— По комнатам не разбредайтесь! — сказал я. — Начнём сверху.
Болотник остался во дворе терема. А Соловей, насмешливо посвистывая, пошёл с нами.
Я понятия не имел, что здесь искать. Но вряд ли у боярина Хворобы не было секретов от Архипа. Скорее всего, что-нибудь да отыщется.
Поэтому мы добросовестно потрошили шкафы, выворачивали сундуки и искали потайные ящики в столах.
В одной из комнат третьего этажа обнаружилась детская. Всё в этой комнате было покрыто толстым слоем пушистой бурой пыли. На полу в беспорядке валялись игрушки. Кроватка была аккуратно застелена полуистлевшим бельём, которое покрывали жёлтые пятна.
Я поднял с пола деревянную лошадку с отломанным колесом. На её резной гриве виднелись отчётливые вмятинки. Это были следы крошечных зубов.
Я представил, как маленький Хвороба грызёт игрушку, а потом отламывает ей колесо и швыряет на пол.
Какого хрена он не переделал эту комнату подо что-то другое? Или хотя бы не держал её в порядке? Словно хотел, чтобы его детство сгнило, исчезло.
Я поёжился и бросил игрушку на пол.
Остальной дом был чист — ни мусора, ни пыли. Ценностей никаких — разве что медная посуда в узких открытых шкафах вдоль стен.
В большом зале на стене висели сабли в украшенных серебром ножнах. В углах стояли рыцарские доспехи — помятые, с пятнами ржавчины.
Джанибек вытянул одну саблю из ножен, крутанул ею в воздухе, взглянул на клинок. Пожал плечами и опустил оружие обратно в ножны.
Кабинет хозяина мы перерыли сверху донизу. Но нашли только несколько листов плотной желтоватой бумаги. Листы были исписаны на непонятном языке. Ни заголовка, ни подписи.
На всякий случай, я сунул их за пазуху. Мало ли, что там за ценная херня!
Чем ближе мы подходили к кухне, где был вход в подвал, тем внимательнее я следил за Архипом. Но он казался спокойным. Подсказывал — что где лежит. Сам открывал шкафы и сундуки, подбирал брошенные на пол вещи.
— Это что? — спросил я, показывая на люк.
— Подвал там, — отозвался Архип. — Старьё всякое туда складываем. Будете смотреть?
— Придётся, — вздохнул я, старательно изображая, как мне всё это надоело. — Большой он?
— Не больше терема, — усмехнулся Архип.
Но на мой строгий взгляд тут же подавил усмешку и взялся за большое железное кольцо, приделанное вместо ручки.
— Прошка, помоги старосте, — попросил я.
Вдвоём они откинули крышку. На ступеньках лестницы, ведущей вниз, лежали свежие комочки земли.
— Кто-то ходил ночью, — заметил Джанибек.
— Крысы возились. Я спускался проверить, — спокойно ответил Архип.
Около часа мы лазили по подвалу, осматривая старую мебель. Втыкаясь лицом в свисающую с низкого потолка паутину, я громко матерился, вызывая этим снисходительную усмешку Архипа.
— Ладно, пошли отсюда на хер! — сказал я, в очередной раз стукнувшись макушкой о потолочную балку. — Съездим, посмотрим вашу плотину.
— Зачем? — удивился Архип.
— Ну, как зачем? Жалоба была. Я должен разобраться. Хочешь, не хочешь — а надо вас мирить с болотником. Тем более, вы на него собак спустили.
— Да они сами, — честно глядя мне в глаза, возразил Архип. — Сколько раз я говорил, чтобы привязывали. Они ведь и ребятишек покусать могут, и вообще…
— Поехали, — сказал я, взбираясь по лестнице и снимая с лица паутину. — Чёрт, извозился весь. Баня-то будет?
— А как же! Бабы с утра топят, — отозвался Архип.
Мы вышли во двор. Солнце уже поднялось высоко, но не жарило, а грело мягко, по-осеннему. Берёзы вдоль улицы тихо шелестели желтеющей листвой.
Мы вскочили на коней. Архип взгромоздился в телегу.
— Поедешь со старостой? — спросил я болотника.
Он мотнул головой.
— Пешком дойду, мне так привычнее.
Архип искоса глянул на болотника.
В мельничном пруду тихо плескалась рыба. Я соскочил с коня, оглянулся. Чернобородого нигде не было. Вот чёрт! Я надеялся, что он где-то здесь, охраняет припрятанные на мельнице ящики.
К заросшему осокой берегу жалась пустая лодка.
Гулко стуча каблуками по доскам плотины, я подошёл к двери. Подёргал тяжелый замок.
— А мельник ваш где?
— Видать, уехал куда-то, — спокойно пожал плечами Архип.
Я раздражённо сплюнул.
— А что с плотиной? Что вы там чинить собрались?
— Дыра в ней, — ответил Архип. Вода через неё уходит. Вот, смотри, княже!
Он подошёл ко мне и перегнулся через хлипкие деревянные перила.
Я пересилил себя и тоже наклонился.
Бля! Сейчас толкнёт староста — и полечу кувырком!
Между позеленевшими брёвнами, и вправду, сочилась вода.
— А с этой стороны нельзя дыру заделать?
— Непрочно будет. Чинить — так уж с толком.
— Ну-ну. А новую плотину где строите?
Архип махнул рукой вверх по течению ручья.
— Там. К ней кустами пробираться надо, лошади не пройдут. Будешь смотреть, княже? Я провожу.
— Да ну на хер! — решительно сказал я. — Вот что, Архип! Как мельницу почините — плотину разберите. И больше чтобы никаких ссор с нечистью. Не те времена теперь. Понял?
— Понял, княже! — кивнул Архип, честно глядя на меня.
Оставался последний шанс найти чернобородого.
— Слушай, Архип! А кузница у вас есть? Я, вроде, кузнеца видел вчера. Ничего не путаю.
Архип ответил не сразу. Пожевал губами, но всё-таки сказал:
— Есть кузница, княже. Как в деревню въезжаешь — сразу слева. А тебе зачем?
— Заедем — пусть кузнец подковы у коней посмотрит. И нам спокойнее, и ему прибыль от княжеского приезда.
Я весело улыбнулся, и Архип угодливо хохотнул.
— Поедем, я покажу.
Кузница, и впрямь, стояла недалеко от дороги. И как я вчера её не заметил? Слишком был занят торжественной встречей.
— Иван! — позвал Архип, — выйди, глянь подковы у коней.
В кузнице что-то лязгнуло. Затем на улицу вышел кузнец. Лицо его было словно сонное, двигался он неторопливо.
— Чего вам? — не поздоровавшись, спросил кузнец.
— Ваня, посмотри подковы у лошадей! — сказал ему Архип.
Кузнец принялся поднимать коням мохнатые ноги, внимательно оглядывая подковы.
И тут из дверей кузницы появился чернобородый. Прислонился к дверному косяку, словно и не глядя в нашу сторону.
Вот ты где, сука! Я почувствовал, как внутри поднимается радостная волна возбуждения и отвернулся, чтобы этот гад ничего не заподозрил.
