Им было о чем поболтать: о приближающемся дне объявления премий, о наградах, о наказании Энни и обо всем прочем. Больше всего их интересовало, признается ли Энни, а если нет, то как поступит с ней миссис Виллис.
– Ведь она воспитывается из милости, – презрительно заявила Дора. – Миссис Виллис не получает никаких средств за ее содержание здесь.
– Да, и она все-таки умнее тебя, бедный «мутный ручей», – насмешливо проговорила одна из младших учениц. – Как там обстоят дела с твоей «рекой»? Бросилась ли она в объятия отца-океана?
Дора вспыхнула и отвернулась, а дерзкая девочка проговорила как можно громче:
– Терпеть не могу подобного тона! Какова бы ни была Энни, но она самое милое создание во всей школе.
Эстер тем временем высматривала Сьюзи Драммонд, чтобы поговорить с ней. Бледное лицо Энни не давало ей покоя, и, несмотря на ревность, Эстер хотела спасти девочку. Но как она ни вглядывалась, как ни звала, Сьюзи как в воду канула.
Тем временем мисс Драммонд, уютно устроившись в гамаке, сосала леденцы. Она прекрасно слышала, как Эстер звала ее, но откликаться не имела ни малейшего желания. В конце аллеи Эстер встретила Нэн, которая, под надзором няни, рвала маргаритки. Этти уселась возле нее. Малышка шалила, валялась в траве, пачкала свое белое платьице и была в отличном расположении духа.
– Я слышала, мисс, что эта шалунья, мисс Форест, сделала что-то очень дурное, – шепнула няня.
– О, нет, – поморщилась Эстер с досадой. – Зачем бросать грязью в бедняжку, когда она и без того наказана! Если Энни виновата, то ей и так уже досталось.
– Энни не виновата, Нэн любить Энни, – тут же залепетала малышка.
– А меня уже разлюбила? – ревниво поинтересовалась няня.
Эстер встала, чтобы идти к себе. Нэн, сидя на руках у няни, посылала ей вслед воздушные поцелуи. Эстер пришла в свою комнату, вымыла руки и приглаживала волосы перед зеркалом, когда к ней влетела взволнованная Сьюзи Драммонд, растерянная, с безумными глазами.
– О, Эстер, Эстер, – скорее промычала, чем проговорила она, бросившись на кровать лицом вниз.
– Что случилось, Сьюзи? – спросила Эстер довольно неласково. – С чего это ты ворвалась как безумная? Хочешь разыграть нервный припадок? Лучше успокойся, сейчас позвонят к обеду.
Сьюзи вскочила, подбежала к умывальнику и, налив в стакан воды, залпом выпила его.
– Теперь я могу говорить, а то запыхалась, пока бежала. Беги, Эстер, беги, как можно скорее, если хочешь ее спасти!
– Кого спасти?
– Сестру твою, крошку Нэн. Я… Я все видела… Я лежала в гамаке, мне не хотелось шевелиться… но я видела, как Нэн играла с няней, рвала цветы… Ты звала меня, но мне хотелось спать… Потом ты ушла. Немного погодя няня говорит Нэн: «Посидите смирно, мисс, я сбегаю за другой катушкой ниток. Я вернусь через минуту, моя золотая…» Она ушла, а Нэн осталась… Вдруг крик… Я открыла глаза и вижу: страшная черная женщина схватила Нэн, завернула в платок и убежала… Это было делом одной минуты. Я закричала, выскочила из гамака, но страшной женщины и след простыл… Не знаю, куда она подевалась, словно сквозь землю провалилась. Ах, Эстер, тебе дурно?..
– Воды, глоток воды! – прошептала сдавленным голосом Этти. – А теперь пусти меня.
Глава XL
Девочка-цыганка
В одну минуту весь «Лавандовый дом» был поставлен с ног на голову. Об обеде позабыли и думать. Наставницы, ученицы, слуги – все бросились сначала к тому месту, где еще лежали сорванные маргаритки, потом дальше – в лесок, в поле. Обшарили все, но никаких следов Нэнси или черной женщины не нашли. Няня в отчаянии рвала на себе волосы и бросалась как безумная во все стороны, хотя никто ни в чем ее не обвинял, ведь она оставила девочку в полнейшей безопасности.
Миссис Виллис, взяв Эстер за руку, старалась успокоить ее, повторяя, что послала в Сефтон за полицией, которая тотчас же примется за поиски.
– Я не сомневаюсь, что мы скоро обнимем нашу крошку, – говорила миссис Виллис. – Эта женщина, кто бы она ни была, не могла далеко уйти за такое короткое время.
Между тем Энни, сидя в своей комнате, слышала отзвуки этой суматохи. Выглянув из окна, она увидела Филлис и позвала ее.
– О, это ужас! ужас… – прерывисто сообщила Филлис, а слезы так и текли по ее лицу. – Какая-то высокая черная женщина схватила Нэнси Торнтон и скрылась с нею в густом перелеске. Все бегают, ищут и не могут найти ребенка. Это ужасно… Мэри зовет меня!
И Филлис убежала. Энни задумалась.
– Высокая, черная… Это цыганка, – сказала она про себя. – Рэйчел! Она украла Нэн.
В пылкой голове Энни быстро созрел безумный план. Бледная, с горящими глазами, она села и торопливо нацарапала на листке бумаги несколько строчек:
Дорогая моя приемная мать!
Как бы дурно вы ни думали об Энни, но она всем сердцем любит вас. Простите меня, я решила сама отыскать Нэнси. Высокая черная женщина – цыганка Рэйчел, я раньше видела ее. Скажите Этти, что я не вернусь без ее сестры.
Ваша раскаивающаяся и огорченная,
Энни.
Энни свернула письмо, адресовала его миссис Виллис и оставила на столе. Потом, с предусмотрительностью, удивительной для ее характера, она высыпала содержимое своего портмоне в маленький шелковый мешочек и привязала его к поясу платья. Надев шляпу и перекинув через руку плед, Энни спустилась с лестницы, прошла через опустевшую кухню в дальнюю аллею и мимо лаврового кустарника направилась в лес – в ту сторону, где, по ее предположению, должен был располагаться цыганский табор.
Энни всегда интересовало это удивительное племя. В нем была какая-то особая притягательная сила. Она охотно слушала всякие рассказы про цыган, а если недалеко от школы останавливался табор, она просила наставниц сходить с ней туда… В ней самой было что-то цыганское. Одаренная пылким воображением, она сочиняла для забавы подруг целые истории, в которых цыгане играли непоследнюю роль. Не раз у слушательниц захватывало дух, когда Энни расписывала странные обычаи этого народа, сама же она получала от собственных рассказов явное удовольствие и нередко говорила, что хотела бы, чтобы ее украли цыгане.
При всяком удобном случае Энни вступала в разговор с цыганками, с интересом слушала их, позволяла им себе гадать. В раннем детстве у нее была няня, украденная цыганами и затем выкупленная у них. Она-то и познакомила девочку с нравами и обычаями этого племени. До сих пор почти все цыгане казались Энни симпатичными, только старая Рэйчел произвела на нее отталкивающее впечатление.
Пускаясь на безумный подвиг, пылкая Энни в точности не представляла, как она будет действовать. Она лишь надеялась, что приобретенные в детстве сведения о цыганской жизни помогут ей. Табор, несмотря на кажущуюся анархию, управляется определенными и весьма строгими законами, и цыгане, при всей их кочевой жизни, периодически возвращаются в одни и те же места. Поэтому Энни, не колеблясь, направилась прямо к маленькой долинке по ту сторону «волшебного поля», где несколько недель стоял табор: там играли дети, взрослые неспешно занимались своими делами или курили, лежа на солнце.
Подойдя ближе, Энни, к огорчению своему, увидела, что все шатры, за исключением одного, свернуты. Старый цыган и девочка снимали последний шатер, рядом стоял мальчик, держа за уздечку осла.
Энни, конечно, не стала искать здесь Нэн. Она притаилась в кустах, сняла с пояса мешочек с деньгами и спрятала его в траве; потом сбросила плед и, оправив платье, смело направилась к цыганам.
Девочка, помогавшая старику, была одного роста с нею. Энни это было как раз на ́ руку. Она подошла и тронула ее за плечо:
– Послушай, мы устраиваем игру, и мне хочется одеться цыганкой. Не хочешь ли поменяться со мной платьем? Видишь, мое чистое, и пояс такой красивый. Мне так хочется добыть цыганский костюм!
Девочка, от удивления приоткрыв рот, посмотрела сначала на Энни, потом на отца. Тот утвердительно кивнул головой, и девочка, сделав знак Энни, отбежала с нею в сторону.
– Вы не шутите? – недоверчиво спросила она.
– Нет-нет, не шучу. Так ты согласна? Какая ты милая! И тебе пойдет мое платье. А мне так нравятся твоя полосатая юбка и пестрый платок! Ну, как я выгляжу? Похожа на настоящую цыганку?
– У вас волосы слишком длинные, мисс.
– Ну так обрежь их! У тебя есть ножницы? Я хочу походить на настоящую цыганку.
Девочка сбегала к шатру и, вернувшись с ножницами, обкорнала прекрасные кудри Энни, затем критически осмотрела ее:
– Вот теперь лучше. Только руки у вас слишком белые. Постойте-ка, у меня есть немного орехового сока, которым мы красимся. Хотите, я натру вас, мисс?
Через минуту кожа Энни, и без того смуглая, стала еще темнее.
Старый цыган позвал дочку. Не без сожаления простившись с Энни, девочка убежала. В платье Энни она выглядела довольно неуклюжей.
Глава XLI
Энни
Энни поспешно пошла к лесу и дождалась, пока цыгане уложат свой скарб и скроются из виду. Затем она вернулась к кусту, где спрятаны были ее вещи, и снова привязала к поясу мешочек с деньгами. Ей было неловко в цыганском костюме, еще большее неудобство доставляли тяжелые башмаки. Но она не собиралась отказываться от своего намерения догнать цыган. О том, что они разбили новый лагерь в десяти милях отсюда, ей поведала маленькая цыганка, очень довольная тем, что они отсюда уходят.
