Фарфор, не так ли… Прелестно-извниняющаяся улыбка, он целует руки, влюбленно-восхищенные взгляды — ах, что за мир!
Мимо вновь прошествовал павлин, демонстрируя благородное пренебрежение. Остановился, почти задевая Тео, издал резкий громкий крик. Что-то плюхнулось, что выглядело совсем не по-княжески. И с высоко поднятой головой удалился.
— Дерьмо! — возмутился Тео. Все происходящее было выше его понимания. Кто только подослал ему эту руководительницу в нужный момент, как по сигналу, который как раз…
И как всякий раз, когда он пытался проникнуть в тайну фатальной встречи, его охватило смутное чувство недоверия, подозрения, которое он тотчас подавил.
— Он сделал вам почти на ботинок, — хихикнула полная девушка и взглянула на индивидуалиста в надежде на его поддержку. Тот лишь кивнул с тем безразличием, что всегда было написано на его лице. — Таких ручных павлинов я еще не встречала.
— Хорошо бы ручных, — пробормотал Тео. — А эти просто надменные скотины!
— Павлины, одним словом, — мудро заметил индивидуалист.
Очередь перед входом уменьшилась. На ступеньках стояла Никола и кивала:
— Билеты у меня!
Потом махнула рукой, и ее овечки бросились к ней.
— Ну, что ж, — произнес индивидуалист и отправился с полной девушкой.
— Да иди же, наконец! — Никола подождала Теобальда, который плелся в хвосте, и сказала мужчине на входе: — Вот мы и в сборе.
Тео упрямо остановился, не имея ни малейшего желания заходить внутрь.
— Подожди минутку, — попросила Никола. — Я только проведу группу в кольцевой ход, он длинный, на два этажа. Подожди здесь.
Он стоял в коридоре. Искусно освещенные полотна демонстрировали себя падким на зрелища посетителям, стеклянные витрины с украшениями притягивали к себе взоры, а латунная табличка оповещала на нескольких языках, что замку семь столетий и что нынешний герцог Ленокс является таковым уже в десятом поколении.
Его портрет, огромный, вызывал уважение: он непринужденно сидел на скамейке, опять у его ног лежала собака с шерстью медового окраса, оба излучали силу и уверенность.
— Могу я вам чем-нибудь помочь?
Мужчина в шотландской юбке, смущенно улыбаясь, подошел к нему. Черная кепочка на седых волосах, не хватало только волынки. Все эти господа в летах и юбках цветов своих кланов выглядели как-то одинаково, похоже друг на друга. Последовало несколько предложений на английском языке, которые Тео не совсем понял.
— Благодарю вас, — вежливо ответил он. — Я жду свою руководительницу группы.
Пожилой господин, выглядевший как переодетый статист провинциального театра, любезно кивнул.
— Может, вы хотите пока здесь что-нибудь осмотреть?
Они вошли в помещение, где выставлялись кружева: воротники, нижние юбки, жабо, перчатки, кофточки и манжеты в стиле а-ля Моцарт. На стене висел портрет прелестного мальчика с прической под пажа и круглым, искусно связанным воротником, спускавшимся на плечи.
Служитель музея обратил внимание Тео на старинную модель кружев, уже слегка пожелтевших:
— Вам нравится?
Но Тео продолжал стоять перед портретом красивого мальчика, не в силах оторвать от него взгляд. «Восьмой герцог Ленокс» — стояло под портретом.
— Дед нынешнего Генри, — догадался Тео. В его словах прозвучала ирония. — Да, чувствуется настоящая порода.
Мужчина в юбке пожал плечами, не выказывая особого интереса к благородному семейству. Он повел Тео в другую комнату, где находилось оружие прошлых веков. Около окна, в эркере, даже стояла пушка, нацелив дуло вдаль, на зеленые холмы, на которых мирно паслись быки.
— Очень впечатляюще.
Тео огляделся в поисках Николы. Этот служитель музея действовал ему на нервы. Он привязался к нему из-за чаевых, это точно. Подумать только! Ему, профессору Теобальду Фуксу, убежденному пацифисту, демонстрировать оружие, пусть даже овеянное славой веков, было в высшей степени бестактным!
— Вам это не нравится, — протянул разочарованно шотландец. — Но можно еще и другое посмотреть, например знаменитую коллекцию фарфора.
Итак, слово было произнесено. Тео энергично кивнул, достал портмоне, вытащил оттуда купюру и сунул ее ошарашенному служителю в руки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Проводите меня туда, пожалуйста. — Он буквально пританцовывал от нетерпения. — Собственно, поэтому я и здесь…
Мужчина же, стоявший перед ним, застыл, глядя через его плечо на дверь и все еще держа деньги в руке. Лицо его осветилось радостью.
— Ах, — только и сказал он.
— Так вот вы где, профессор. — Никола как ни в чем не бывало направилась к ним. — Вы уже познакомились?
— Каким образом? — Оба мужчины удивленно уставились на нее.
И тогда Никола церемонно, но с очевидным злорадством представила их друг другу:
— Генри, герцог Ленокс — профессор Фукс, жених Дуни Вольперт.
Никола должна была подготовить Тео. Откуда он мог знать, что пожилой любезный господин, торчавший тут без дела, — высокородный владелец замка собственной персоной, десятый герцог Ленокс, мужчина с именем, которое было известно еще при Макбете; «шотландский дворянин», как стояло в путеводителе; соперник, которого Теобальд мысленно сотни раз «посылал в задницу»; симпатичный мужчина с медового окраса собакой, без семьи, но владевший знаменитым собранием фарфора?
Герцог вернул Тео купюру, тот смущенно спрятал ее. Оба, пробормотав извинения, поприветствовали друг друга так, как если бы только что встретились.
— Где Дуня? — спросил Тео.
Неожиданно все ему показалось неважным. Сердце его билось как сумасшедшее. Он почувствовал ее близость, от радости и предвкушения встречи почти не мог дышать, забыл герцога и даже Николу, хотел увидеть только Дуню. Не мог ждать больше пи минуты.
Оказалось, что Дуня уехала в другой город в поисках краски для чайного сервиза трехсотлетней давности, пострадавшего от пожара. Эту краску не так легко было достать. После бесплодных телефонных звонков Дуня нашла в одном из городков своего коллегу, обещавшего ей помочь. Вот она и уехала. И вернется лишь во второй половине дня, возможно, даже поздним вечером.
Никола переводила подробные объяснения герцога. И делала она это без следа ревности или напряжения, что удивляло Тео. Как будто между ними ничего не произошло. Как будто не пробежало между ними искры, парализовавшей дыхание. Все прошло, перегорело? Неужели она не чувствовала, что теряет его, и с каждой минутой все больше? Неужели ей все равно? По идее, она должна сейчас страдать, бросая на него умоляющие взоры, резко отворачиваться, дабы скрыть набегавшие слезы. Но нет, она оживленно болтала с Генри, бросала на него влюбленные взгляды, что тот воспринимал с отеческой благосклонностью.
И вообще все было не так, как он себе представлял. Герцог совсем не являлся пылким соперником, напротив, он был любезным пожилым господином, уже давно стоявшим по ту сторону добра и зла. Никакого флирта в голубом или зеленом салоне, никаких совместных чаев, никакого страстного поцелуя руки — только работа. Только фарфор. Тео чувствовал себя слоном в посудной лавке.
Никола вполголоса беседовала с Генри у окна. Они смеялись. И вновь Тео пронзило подозрение: не смеются ли они над ним? Но нет, они смеялись над павлином, что пыжился на лугу, смущая гулявших туристов.
— Он ревнует, — произнес герцог, вовлекая Тео в разговор. — Это мой любимец, зовут его Король Чарльз. Больше всего он любит бывать со мной наедине.
— А кто ухаживает за ним, когда вы уезжаете в Америку? — поинтересовался Тео.
— Личная армия герцога, — ответила Никола за Генри. — Садовники, егеря, лесники, домашняя прислуга и местные люди. Все они являются его солдатами. В минуты опасности они защищают Черный Замок.
— Надеюсь, в этом нет необходимости, — иронично заметил Тео. Он не мог заставить себя вести иначе.
Казалось, герцог не обращал на это внимания.
Затем они отправились смотреть фарфор. Коллекция находилась в большом, вытянутом в длину помещении: полки до потолка, бесценные предметы со всего мира — кружки, чашки, тарелки, кувшины, даже мейсеновской фабрики «Голубые мечи», целые и невредимые. На одной из полок отсутствовало несколько предметов. Здесь посвирепствовал огонь.
