Поднявшись на второй этаж, я позвонила в дверь номер восемь и стала ждать. Подъезд был тёмный и мрачный, а ещё здесь пахло сыростью и кошачьей мочой. Потолок и стены не красили наверно со времён царя Гороха, облупившая краска на подоконниках и грязные не пропускающие солнечный свет окна делали этот подъезд да и в целом дом, жутким и достойным места в ужасах Хичкока.
Дверь, наконец-то, открылась и я увидела радостную Катю. На руках у неё сидела дочка и то и дело клевала носом в ключицу матери.
– Я её только покормила и теперь надо уложить спать. Проходи, Надюш. - Пропустила меня и закрыла за мной дверь.
– Спасибо. Я так рада, что доехала до тебя.
– Иди на кухню, сейчас попьём чаю с пирогами. Мама напекла и ушла в магазин. - Катя направилась в маленькую комнату, наверно это была гостиная, а дальше через проходную комнату в детскую.
Я хмыкнула и пошла на кухню.
Пришла и встала около стола. Точнее, сразу же села, впихнула себя между стеной и столом и вздохнула. Да, когда я была маленькой, я жила в такой же квартире, и кухня была такой же. Только мне казалось она была больше или это, потому что я была ребёнком.
– Ну вот и всё. - Ворвалась Катя, и начала, как пташка носится по замкнутому пространству, доставая кружки, пироги и варенье из холодильника. Мне кажется, у меня в машине больше места, чем на этой крохотной кухоньке. – Ты голодная? Могу картошки нажарить. Хочешь?
– Нет, Катюша. Я завтракала и очень плотно. Садись уже.
Девушка выдохнула и вытерла руки о халат. Налила нам чай и посмотрела на меня.
– Прости, что принимаю тебя в таких убогих условиях.
– Не сходи с ума. Я птица не гордая. Сама родилась вон, в том подъезде. - Показала на окна, которые наполовину были зарыты в землю. - Так что я была ещё ниже тебя, можно сказать, родилась в землянке.
– Кстати, вот буквально вчера, приехала к нам во двор машина странной наружности и выловила всех бомжей из той квартиры и соседней.
– Значит, я была права, когда говорила тебе, что видела, когда на меня кто-то пялился.
– Видимо. Я-то думала, там уже давно никто не живёт. А вон что оказывается.
– А ты не знаешь, куда их отвезли?
– Кого? - Катя жевала пирог и запивала всё еле заваренным чаем. Именно таким меня поила мама. От чая там было одно название. Десятки раз заваренный и перезаваренный.
– Людей этих… куда их повезли?
– Хм… думаю в какой-нибудь клоповник или приют для бездомных. - Протянула мне пирог. - Кушай. Мама старалась.
Время оказывается, летит незаметно, за чаем и разговорами. Мы остановились только тогда, когда услышали, как поворачивается ключ в дверном замке.
– Мама пришла. - Ответила на мой немой вопрос Катя и вышла из кухни.
Я осталась одна и достала телефон из сумочки. Десятки звонков и смс от Володи и Машки. В общем и целом, из всего присланного безобразия я поняла, что они освободились и ждали меня с Катериной в кафе.
Когда Катя вернулась, я рассказала ей о встрече, и она тотчас же согласилась ехать, учитывая, что мама пришла и теперь есть кому посидеть с дочерью.
– Иди одевайся, а я тебя подожду здесь. - В этот момент на кухню вошла мама Кати и нам всем стало тяжело дышать. Мы засмеялись и покинули помещение, явно не приспособленное для встречи гостей.
– Так значит вы Катина подруга? - Спросила меня приятная женщина, очень похожая на Катю.
– Ну можно и так сказать.
– А как вы познакомились?
– Ну… я… эм…
– Мама, мы с Надей познакомились в поликлинике. - Крикнула Катя из детской, которая оказалась обычной комнатой. - Сидели в одной очереди. Не приставай к человеку.
– А-а-а-а. Ну понятно. - Усмехнулась женщина. - И я не пристаю!
Придвинулась ко мне на диване. - Мне тут Катя сказала, - уже шёпотом, чтобы дочь не услышала, - что вы раньше здесь жили? Это правда?
– Да. В первом подъезде, на первом этаже. Два окна во двор.
– Я здесь прожила всю жизнь и многое, чего повидала. И знала семью, которая жила в этой квартире. Там жили Ясеневы.
– Ну да, - ахнула я неожиданно, - моя фамилия до замужества Ясенева. В этой квартире мы жили вместе с мамой.
– Маринка Ясенева была твоей матерью? - Схватилась за сердце мама Кати.
– Почему была? - Серьёзно спросила я и вся сжалась. Холодные мурашки пробежали по спине. - Она и сейчас ею является. Она же жива?
– Ох, деточка. Жива-то, жива, но лучше бы она была мёртвой, чем жить так, как она живёт сейчас.
Глава 36. Трагичная история моей матери.
– Расскажите мне! - Хватаю женщину за руку и сильно сжимаю.
– Вот это сила. - Хмыкает и кладёт вторую ладонь поверх моей. - А вы не опаздываете?
– Опаздываем! - Выкрикивает Катя и выходит из комнаты. На ней тёмные облегающие брюки и голубая водолазка. Волосы забраны в хвост, немного макияжа и её не узнать.
– Не очень. Подождут. Здесь важнее. - Смотрю на мать Катерины и киваю. - Я не видела свою мать больше пятнадцати лет и сейчас хочу найти её. Если она жива и в этом городе.
– А если она в другом городе?
– Если она жива, я приложу все усилия, чтобы найти её.
Женщина усмехнулась и поднялась. Полезла в шкаф и достала большой коричневый альбом с фотографиями. Его распирало от застывших воспоминаний чужой жизни, и он выплёвывал фотокарточки на пол, надеясь избавиться от них. Катя подняла их с пола и передала матери, села рядом и вздохнула.
– Неужели мы будем это всё смотреть?
– Не всё! - Цыкнула на неё мать и открыла альбом. Я сразу же почувствовала тот самый аромат фотобумаги, который использовался в моём детстве. Он был особенным, словно возвращал меня туда, где все были счастливы.
– Мама, что ты ищешь? Давай помогу.
– Уже нашла. - Перелистнула пару страниц, отодвинула ненужные фотографии и протянула мне одну.
Я взяла её в руки и вгляделась. Снимок был чёрно-белый и не очень чёткий. На нём стояло две женщины в зимней одежде, они держались за руки и смеялись. В руках у них были беговые лыжи. Рядом, в снег были воткнуты палки и на них были надеты шапки.
– Кто это? - Спросила я дрожащим голосом, понимая, что одна из этих женщин - моя мама.
– Здесь я и Маринка Ясенева. Мы только окончили университет и зимой поехали кататься на лыжах. Молодые и счастливые.
– Вы были подругами? - Спросила Катя и посмотрела на меня.
– Лучшими. Словно сёстрами. - Вздохнула женщина и забрала у меня фотографию. Посмотрела на неё, провела и пальцем по ней и вложила обратно в альбом.
– А что было потом? - Вытерла набежавшие слёзы.
– Потом Маринка встретила твоего отца, и они поженились. Через год она родила тебя.
– А вы? Продолжали ещё дружить?
– Нет. Наши дорожки разошлись как в море корабли. - Поднялась и убрала альбом в шкаф.
– Но что случилось? Вы поссорились?
– Очень сильно. И всему виной мужчина. Твоя мамаша увела моего жениха Виктора, прямо из загса.
– Чего-о-о? - Я раскрыла рот и увидела, что Катя в таком же недоумении, как и я.
– Того. Оказывается, они встречались за моей спиной и в день нашей свадьбы, он выбрал Маринку Ясеневу. Вот так. - Усмехнулась и пожала плечами. - Всё нормально, боли уже нет. Всё быльём поросло. Но знаешь, дорогая, не в обиду будет сказано. Ей всё вернулось. Бумерангом прилетело и хорошенько так шандарахнуло. Я потом нашла достойного мужчину — отца Катюши. Пусть земля ему будет пухом. А твоя осталась с твоим папашей. Бил он её знатно и пил много. Тогда Маринка решила уйти от него, но Витька не позволил. Чуть ли не к батарее привязал.
– Откуда вы всё это знаете?
– Так рассказывала мне. Сама. Как только сюда переехала. Скрывалась от папашки твоего. В коленях у меня валялась моля о прощении. Я простила.
– А что было потом?
Слёзы не переставали течь и я то и дело смахивала их. Ничего подобного мне дядя с тётей не рассказывали и я никогда не знала прошлого своей матери.
