— В этом я с тобой совершенно согласен. Поворачивать сюда?
— Да. Остановись здесь.
— Где можно поставить машину. Я останусь у тебя.
— Я не приглашала тебя на ночь, но ничего… Поставь машину вон за тем углом и поднимайся. Да побыстрее, дорогой!
Я отвел машину за угол и поднялся на лифте к квартирке Глориты, которая состояла из маленькой спальни и большой гостиной. Здесь было скромно, но очень уютно. Глори поджидала меня и сразу же открыла дверь. Она успела переодеться в желтую шелковую рубашку и была так соблазнительна, что я удивился тому, как смог се забыть.
— Входи, Чэд! Я так рада тебя видеть!
— Я тоже, девочка!
Подойдя к Глори, я положил руки ей на бедра и притянул к себе.
— Сколько времени прошло, Глори?
— Очень много. Что случилось, Чэд? Все произошло, как ты и предполагал?
— Да. Но дело скверное. Ты знаешь, что она умерла?
— Да, я читала в газете. Теперь у тебя куча денег, Чэд!
Она смотрела на меня счастливыми глазами.
— Не все. Она многое раздала.
— Но все равно тебе много досталось?
— Достаточно. Но давай сейчас не будем об этом. У нас есть более приятные дела.
Я похолодел.
— Диктовал письмо?
— Да, Чэд. Но что с тобой? — удивилась Глори.
Я встал и, обняв девушку за плечи, заставил сесть на тахту.
— Когда это было?
— Несколько дней назад. В чем дело, Чэд?
— Мне нужно знать точно, когда ты звонила. Глори, кажется, испугалась.
— Извини, Чэд, если бы я знала, что это тебя так расстроит, я бы не стала звонить.
Я довольно сильно тряхнул ее за плечи.
— Ты ответишь, черт возьми?! Когда ты звонила?
— Позавчера…
Как раз в день убийства.
— В какое время?
— Около девяти.
— Припомни точней, — я изо всех сил сжимал ее плечи.
— Чэд, мне больно! Что я тебе сделала?
— В какое время?
— Было чуть больше девяти. Может, минут двадцать десятого.
— Ты слышала, как я диктовал письмо?
— Да. Но ты меня пугаешь. Что-нибудь случилось?
— Помолчи. Значит, ты звонила позавчера в двадцать минут десятого?
Глори кивнула.
— Кто тебе ответил? — продолжал допытываться я.
— Девушка. Я думаю, она…
— Тебе ответила женщина?
— Да.
— Что она сказала?
— Она сказала, что тебя нет, хотя я хорошо слышала твой голос. Ну, я не хотела быть навязчивой и повесила трубку.
Мне сделалось дурно.
— Чэд, дорогой!
— Помолчи…
Она соскользнула с тахты и бросилась к бару. Глори знала, что делать, виски привело меня в чувство. Я выпил его, словно воду. Внезапно мной овладела такая слабость, что, если бы Глори не взяла у меня стакан, я выронил бы его.
— Дорогой, ты меня пугаешь! В чем дело?
— Ты уверена, что я диктовал письмо?
— Да, что-то насчет «Конвей-Цемент»…
— И эта женщина сказала, что меня нет?
— Сказала…
— Ты хорошо ее слышала?
— Да. Она немного нервничала, у нее дрожал голос.
— Хорошо. Оставь меня. Мне надо подумать.
Глори села поодаль от меня и сжалась в комок. Я не мог сосредоточиться, меня колотило. В голове звучали слова Легита, которые он сказал после боксерского поединка об ударе новичка.
Я встал и принялся расхаживать по комнате, едва живой от страха.
— Чэд, скажи наконец, в чем дело?
Я бешено посмотрел на Глори, и она испуганно вскрикнула.
— Что я тебе сделала, Чэд?
— Что ты сделала? Ты отняла у меня будущее.
Я размахнулся и ударил ее кулаком в лицо.
От удара Глори повалилась на пол. Я, даже не взглянув на нее, выскочил из комнаты так, словно за мной гнался дьявол.
Глава 19
Была половина десятого. Бульвар Рузвельта был полон народу. Я поспешил скрыться в толпе, подобный на испуганного человека, который пытается спрятаться под одеялом. Конечно, полиция еще не следила за мной, но на всякий случай я осмотрелся. Мой белый «кадиллак» был очень заметен.
Я зашел в магазин на углу и купил темные очки.
Из ближайшей телефонной будки я позвонил Роберту — парню, которого я нанял следить за Ив.
— Это Чэд Винтерс. Где она?
— Минуточку, мистер Винтерс, сейчас уточню.
Привалившись к стенке кабины, я смотрел на дверь магазина. Мои руки дрожали, во рту пересохло.
— Вы слушаете? Вчера она выехала из Клифсайда сразу вслед за вами. С собой у нее был чемодан. Сейчас она в отеле «Палм-Бич». Двадцать минут назад ей приносили завтрак.
— Номер комнаты?
— Сто пятьдесят. Второй этаж, главный вход.
— Спасибо. Продолжайте наблюдение.
— Слушаюсь, мистер Винтерс.
Я повесил трубку, закурил, надел очки, вышел из будки и, остановив такси, велел ехать в «Палм-Бич».
Отель располагался на берегу моря. Это был самый лучший и дорогой отель в городе. Я велел остановить машину в нескольких ярдах от входа.
— Дальше пойду сам, — сказал я, расплачиваясь с шофером.
Перед отелем стоял целый табун машин. Служащие занимались прибывающими клиентами и не обратили на меня никакого внимания. Я проскользнул в холл, который тоже кишел народом. Мальчишки-лифтеры поднимали багаж постояльцев. Я направился к лестнице и, сняв очки, стал быстро подниматься.
Сто пятидесятый номер находился в середине коридора. Я подошел к двери и постучал.
— Кто там?
— Телеграмма, мисс Доллан.
Дверь открылась. Я, оттолкнув Ив, вошел в комнату и плотно прикрыл дверь. На ее плечах была белая шелковая шаль, очки она сняла, от старомодной прически не было и следа. Ив выглядела потрясающе, если бы не мертвенная бледность, мгновенно залившая ее лицо.
— Мне надо было увидеть тебя, Ив. Наше алиби провалилось.
Она отступила и поднесла руки к горлу.
— Ты лжешь! Убирайся, покуда я тебя не вышвырнула!
— Почему ты мне не сказала, что в тот вечер кто-то звонил в кабинет?
Ее глаза широко раскрылись.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Мне звонила одна приятельница в то время, когда я якобы диктовал письмо. О, черт! Почему ты сразу не сказала об этом?
— Я… я забыла. Но какое это имеет значение?
— Забыла? Как ты могла забыть! Ты же сказала ей, что меня нет!
— Какое это имеет значение? — нетерпеливо переспросила Ив. — Должна же я была что-то сказать. Уходи, оставь меня!
— Неужели ты настолько глупа, что не понимаешь? Блекстоун мог слышать звонок, и Харри наверняка слышал.
— Возможно. Но ты просто нашел предлог, чтобы преследовать меня. Уходи!
— Значит, Харри мог слышать? Ты в этом уверена? Что ты сделала, когда зазвонил телефон?
— Я как раз говорила Блекстоуну, что ты скоро освободишься. Я возвращалась в кабинет, когда позвонили. К счастью, это не произошло минутой раньше, иначе бы пропал эффект твоего обращения к Блекстоуну.
— Харри был в комнате?
Она нахмурилась, припоминая, потом отрицательно покачала головой.
— Он только что ушел, но находился недалеко от дверей.
— Значит, он тоже слышал, дверь была открыта. Они оба слышали, как ты говорила, что меня нет.
— Думаю, да. Ну и что? Они знали, что ты в кабинете. Они просто подумали, что я не хочу тебя отрывать. Стоит ли беспокоиться из-за такой ерунды?
— Если магнитофон записывал, а не воспроизводил мой голос, он должен был записать и телефонный звонок, и твой ответ. А на пленке этого нет!
Ив окаменела.
— Он не записал! Он ведь воспроизводил твой голос, а не записывал. Что из того? Он не мог записать телефонный звонок. Ты просто пытаешься запугать меня.
— Да ты, я вижу, дура! Ведь предполагается, что раз я диктую, значит, магнитофон был поставлен на запись. Значит, он должен был записать и звонок, и твой ответ. Теперь-то ты понимаешь? Легиту достаточно узнать, когда был звонок, чтобы сразу же понять, что в этот вечер магнитофон не записывал, а воспроизводил! Пленка у него. Он будет слушать и слушать, пока не выучит все наизусть. Будет слушать, пока не обнаружит этот промах. И если ему сказали или скажут о телефонном звонке, нам крышка! Понимаешь теперь, чего стоит наше алиби?
Ив покачнулась, и я был вынужден поддержать ее. Она облокотилась на мою руку, но тут же резко оттолкнула ее.
— Не трогай меня! Легит может и не узнать о звонке.
— Я знаю Легата. Он обязательно все разнюхает. Он считает, что в моем алиби должно быть слабое место, и не ошибается. Почему ты сразу не сказала о звонке?
— У меня это выскочило из головы. Что же теперь делать?
— Я скажу тебе, чего делать нельзя. Теперь нельзя пользоваться деньгами Вестал.
— Чэд, не говори так. Должен же быть какой-то выход. Что делать? О, Боже!
— Убирайся отсюда подальше!
— Куда? Они нас найдут! Они всегда находят преступников.
— Есть одно место, где нас не найдут. Ты поедешь со мной?
