Дальше они живо обсудили с мамой уровень зарплат в компании, соцпакет, медицинскую страховку, мои жилищные условия, размер и периодичность отпуска, количество рабочих часов в неделю… Я поймала себя на мысли, что надо бы достать телефон и записывать, а то я сама таких подробностей о своей работе еще не знаю.
— А вы один из владельцев?
— Нет, я один из добровольцев и еще немного… акционер. Мне была небезразлична судьба зверей, потому решил помочь в меру своих сил.
Акционер, значит? Угу. Ага. Возьмем на заметку.
В таком духе мамочка пытала белобрысого акционера еще почти час, я много нового узнала о себе и о том, как именно меня приняли на работу, почему я на это все согласилась и что собираюсь делать дальше.
Когда у Яоши начал почти незаметно заплетаться язык, а ярко-синие глаза слегка потускнели, стало понятно, что пора спасать косатика, если не хочу остаться без ключа.
— Кстати, мам, мне нужны твои контакты в Шанхае. Хорошая студия озвучки и специалист. Я получила предложение перевести мои видео на китайский, чтобы использовать их в работе зоопарка. Поможешь?
Короче говоря, из ресторана мы ушли, когда небо над дальними башнями-высотками делового центра уже светилось огнями рекламы на фоне черного бархата. Родители поднялись в номер — им с утра надо было на самолет. Я тепло попрощалась с обоими, пряча усмешку. А то будто непонятно, что конференция по молекулярным механизмам наследственности только предлог и они примчались сюда для того, чтобы убедиться: со мной все в порядке.
Убедились. Укатали моего боевого дельфинчика так, что он из лифта вызвал такси и устало прислонился к теплой стеночке. При вопросительном взгляде на машину лишь махнул рукой:
— Водитель заберет.
Впрочем, родители не только его выпотрошили, даже крыс на моем плече, получивший свою порцию поглаживания и причитаний в стиле «Что, опять? А, да, да, какая прелесть, надеюсь, он в уходе несложный», выглядел уставшим. Сосредоточенно кормил креветку из миниатюрной кристальной бутылочки и не стрекотал.
А я думала, как мы через неделю полетим в Москву. Вот в этой вот комплектации. Потому что кое-кто рано расслабился рядом с маменькой и неосмотрительно сболтнул, что мне могут дать три дня выходных в любой момент, а юбилей бабушки, несомненно, достойный повод.
Глава 30
Яоши:
Я сонно похлопал глазами и заразительно зевнул, преображая узкий деловой костюм (вот любят же смертные создавать себе неудобства) в едва запахнутый халат. Духи быстро смоделировали мне мягкое и удобное кресло, в которое я тут же свалился.
— Забавные у тебя родственники. С прекрасной философией. Как насчет последовать их совету и немного… развестись? Как блюститель природы ты просто обязана сохранить мой редкий и уникальный генофонд!
— Правильно говорить, скорее, «размножиться». — Тай Жень ссадила крыса в клетку и вернула ему детеныша после осмотра. — Грей лучше, — велела она, а потом снова повернулась ко мне. — Родственники у меня самые лучшие. Особенно бабушка. Через неделю познакомишься, и я тебе вот что скажу: сам виноват.
— Если она тоже будет настаивать на нашем размножении, то я не против встречи, — улыбнулся я, распахивая халат еще шире.
— Не-е-е, бабушка у меня не генетик, бабушка у меня… Короче говоря, умножай маму надвое и заранее прячь выступающие части тела, чтобы не отрубила, если заподозрит, что ты пытаешься меня против воли размножать. — Тай Жень окинула меня внимательным взглядом и вдруг велела: — Двигайся, меня ноги не держат, — после чего, бесцеремонно подпихнув меня бедром, втиснулась в то же кресло, где сидел я. — И колись, ключик. Откуда у тебя земная компания? Как так вообще вышло?
— Ну, раньше я так-то не был привязан к зоопарку. Был вольной косаткой. — Я усиленно начал соображать, что именно можно рассказать своей знакомой. Врать я ей не мог из-за контракта, но недоговорить вполне возможно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Давай подробнее и с самого начала. — Вот зараза! С самого начала! Ну держи:
— Я не уверен, как был сотворен наш мир, но в книгах пишут, что его создал бог. Самый мощный и…
— А по заднице? — Она потянулась, разминая мышцы и еще теснее утрамбовывая меня в угол кресла. — Давай мне свою историю с самого начала, а не историю мира.
— Ну… как хочешь. Поверь, ты многое упустила. Родился такой прекрасный я в одном из многочисленных гаремов мира демонов. Кстати, ты знаешь, что у мне подобных приняты гаремы? Теперь знаешь. Так вот, как и в мире людей в те времена, в мире демонов у мужчин тоже было несколько жен и наложниц. Соответственно, и детей в семье было порой больше, чем один или два, — рассказывал я как можно более пространно и обобщенно.
— То есть ты демон? Как интересно… потому у тебя рога? — Ее пальцы скользнули в волосы, и я чуть не выпрыгнул из кресла. Женщина! Если ты сейчас не собираешься размножаться, какого… за эрогенные зоны хватаешь?!
— Ну… демон, да. Наверное. Может, помесь. Хочешь проверить? — Я аккуратно убрал ее руку от рогов и переложил себе на пах. — Если хочешь возбудить меня, лучше трогай тут. Рога — это слишком… интимно. Только самым близким.
— О как! — Бездна ее побери, почему в глазах этой ненормальной светится научное любопытство, а вовсе не?.. И руку забрала свою. — Буду знать. Ты тему-то не переводи. Откуда у тебя компания за завесой, как давно, как много существ из мира заклинателей живет на Земле и ведет там дела? Почему ты… здесь прячешься? От кого?
Я едва не взвыл. Лучше бы за рога дергала!
Воспоминания нахлынули сами собой, грозя затопить дом ломким ледяным крошевом с острыми краями.
После смерти матери я и сам думал, что не выживу. Спасли меня только необычные умения… и облик косатки. Убийцы просто не догадались, что снежный демоненок-полукровка может помимо местности заморозить и себя. Заморозить настолько, что практически остановит свое сердце. А когда «трупик» небрежно отбросили в сторону, оставалось только, сдерживая слезы от смерти матери, небрежно соскользнуть в ледяную воду. Тогда у меня еще не было звериного облика, но слишком уж хотелось жить. Я хотел обратиться хоть кем-то, хоть тюленем или селедкой! Но застывшее подо льдинами тело слишком быстро коченело, и даже мои силы не справлялись. Даже пройдя через столь многое, я умирал.
Не помню того, как обратился. Я даже толком не знаю, когда это случилось и сколько времени прошло после покушения. Помню лишь, как перед глазами мелькнул черный хвост, а потом сильный толчок вверх. Морские млекопитающие помогают друг другу независимо от того, являются ли другие членами их стаи.
Кажется, я плавал косаткой в океане человеческой части мира несколько лет. Как я туда попал из бездны, из-за завесы — понятия не имею. В этот период все было как в тумане, помню лишь, что был очень агрессивной косаткой. Я мог в порыве гнева вырезать небольшое лежбище тюленей или в одиночку разодрать взрослого самца кита.
Кажется, даже потопил несколько суденышек так называемых китобоев и про меня написали книгу. Кажется. Может, и не про меня, я никогда не пытался уточнить. Фильм как-то видел, там были совпадения, но мало ли сердитых косаток в океане?
Короче говоря, память и разум вернулись ко мне далеко не сразу.
— Я сам не знаю, как попал в мир людей. Честно. Мне, наоборот, пришлось искать портал обратно домой из-за завесы. Но прежде чем я его нашел… успел неплохо устроиться в вашей части мира. Ведь хотелось не только кушать и плавать, — ответил я Тай Жень с усмешкой. — Вот и пришлось резко эволюционировать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это когда было, лет двадцать назад? — уточнила она. — Эволюционировал ты прямо вместе с компьютеризацией всего мира, молодец.
— Нет. Из-за завесы в гуцинь я попал больше двухсот лет назад. Меня поймали местные ловцы редкостей, когда я из людского океана проскользнул в здешний. Просто… я запомнил обратную дорогу. И раз по миру совершенствующихся мне свободно передвигаться нельзя, я освоил человеческий. Моя компания вначале занималась скоростной доставкой писем. С подконтрольными младшими духами это дело одной секунды, приходилось даже специально задерживать. Потом телеграфом. Потом телефонами, интернетом…
