И лидер российских демократов, подозревающий целый народ в черной неблагодарности и даже потенциальной измене, предложил ряд условий, которые бы закрепили положение Белоруссии как обычного российского региона. Звонче пощечины не бывает! Притом, сразу всем – и тем, кто за союз, и тем, кто против.
Последние кричали о растиражированных российской прессой трех условиях г-на Попова. «Москва опять хочет взять нас в кабалу, – надрывались на городских площадях национал-радикалы. – Она даже не скрывает своих намерений. Читайте, люди добрые!»
Читали. Во-первых, заявил г-н Попов, соглашение правительств двух стран непременно следует одобрить референдумом народа Белоруссии, в котором должно участвовать не менее 50 процентов населения и «за» должны высказаться не менее половины участвующих. Было бы справедливо получить 2/3 голосов в поддержку, так как именно такая частьбелорусского населения проголосовала в свое время за суверенитет своей республики и, значит, нынешний референдум должен как бы «перекрыть» предыдущий по тому же вопросу, иначе с юридической точки зрения он едва ли будет правомочен. Г-н Попов считал, что не лишним было бы спросить и россиян, хотят ли они взять на себя тяготы воссоединения.
Во-вторых, соглашение с Россией может быть отменено только новым, более жестким, референдумом, решение о котором должны принять президент Белоруссии и 2/3 парламента. Хотя, оговаривался с улыбкой Попов, как только Белоруссия становится фактическим российским регионом, всякие вопросы о выходе автоматически отпадают.
В-третьих, в случае отказа от соглашения Белоруссия должна будет полностью возместить России выраженные в долларах затраты путем передачи на эту сумму акций предприятий и в аренду на 50 лет земель, по которым проходят российские нефте- и газопроводы.
Лишь при этих гарантиях, заявил вождь всех демократических движений России, Москва может пойти на слияние рубля с «зайчиком», иначе ее огромные затраты обернутся для российского народа бессмысленными жертвами.
Коммерциализация родства! Кабала! Белоруссию ожидает новое российское иго! Это еще не самые сильные эпитеты, которыми награждали идею г-на Попова белорусские национал-радикалы.
Как развернутся события в Белоруссии? – задавались вопросом политологи в начале 1994 года. Наверное, многое будет зависеть от итогов президентских выборов, назначенных на 23 июня 1994 года. Если победит Кебич, прогнозировали наблюдатели, то он будет продолжать курс на союз с Россией, о котором заявил, что это дело всей его жизни.
Значит, бюджет у России и Белоруссии будет общий. Но тогда возникал вопрос: чей парламент будет его принимать и чье правительстворазрабатывать? Общий бюджет предполагает единую налоговую систему. Она, в свою очередь, требует единого законодательства о собственности, которое предполагает унификацию механизма приватизации, что влечет за собой общее управление госсобственностью. Его введение принесет необходимость централизации кредитования и прочего госинвестирования. Заодно придется сводить воедино систему социальных бюджетных выплат.
Вот такие «этапы большого пути» предстояли Белоруссии и России. Похоже, писали иные обозреватели, что Кебич не ожидал всей этой цепочки, заявив о своей идее. И еще. Если Белоруссия станет российским регионом, что будет с СНГ? Ведь столицей Содружества является Минск. Там расположены иностранные посольства и представительства. Захотят ли они оставаться в городе, который из столичного в итоге превратится в обычный российский провинциальный город на окраине России? А как быть с членством Белоруссии в ООН, с признанием ее международным сообществом в качестве суверенного государства? Неужели все это будет легко сдано – во имя вожделенных для директорского корпуса восстановленных хозяйственных связей? Ощутив вкус независимости, вернуться в Россию не захотят, наверное, многие. Называли цифры – от 30 до 40 процентов населения. И это несмотря на обещанный обмен курса «зайчика» к курсу рубля 1:1. Бюрократическая неповоротливость может пополнить ряды несогласных за счет обманутых и разочаровавшихся.
Вопросов было много. Но ответа на большинство нет. Единственное, что ясно уже сегодня – это то, что государство вовсе не собственный флаг и гимн, не комплекс силовых министерств, не дискутирующий парламент и тем более не наличие на энной территории господина президента. Государство – это прежде всего возможность проведения самостоятельной экономической политики.
И главная неожиданность: Вячеслав Кебич президентом не стал, проиграв на выборах своему сопернику – Александру Лукашенко. Но стремление к объединению с Россией не ушло вместе с Кебичем. При Лукашенко оно получило новый виток, новое развитие, воплотилось в создании Союза двух государств. Правда, государство как бы одно, а валюты – разные.
Глава 6
СИЛЬНЫ ЛИ В БЕЛОРУССИИ АНТИРОССИЙСКИЕ НАСТРОЕНИЯ
В день, когда решался вопрос об отставке Станислава Шушкевича, первого из трех «зубров», подписавших Беловежское соглашение о развале СССР, возле телефонов спикера белорусского парламента неусыпно дежурили помощники и референты. Дежурство продолжалось и ночью – ждали спасительного звонка из Кремля.
Увы, Москва молчала. Откликнулся заокеанский Вашингтон, а Великий Сосед не снимал телефонную трубку. Хотя стоило ему только намекнуть, что неприкосновенность Шушкевича – одно из условий готовящегося белорусско-российского союза, и Станислав Станиславович и поныне оставался бы на своем посту.
Однако звонка из Кремля не последовало. Почему? Ведь заслуги Шушкевича перед Ельциным в его борьбе против Горбачева общеизвестны и не требуют подтверждений.
– Политическая драма политика Шушкевича будет осознана позже, – так прокомментировал факт его освобождения от должности председателя Верховного Совета народный депутат Виктор Гончар.
Он, а также Александр Лукашенко и председатель комиссии Верховного Совета по законодательству Дмитрий Булахов провели поздно вечером, после того как стали известны итоги тайного голосования, пресс-конференцию. Итоги были таковы: за отставку проголосовали 209 депутатов при необходимых 174 голосах. И хотя в вину главе парламента было поставлено «неприятие мер по борьбе с коррупцией, отсутствие контроля за работой правоохранительных органов и проявление личной нескромности», участники пресс-конференции признали: это только формальный повод, истинные причины снятия Станислава Шушкевича иные. Ну, не за недоплату же за материалы и ремонтно-строительные работы на его личных объектах, обнаруженные комиссией!
Дмитрий Булахов назвал Шушкевича деятелем формации Горбачева, пытавшегося постоянно лавировать. Но даже тому, подчеркнул Булахов, не удалось усидеть на двух стульях сразу. Не удалось и Шушкевичу. А вот мнение сопредседателя депутатского объединения «Народное движение Беларуси» Валерия Тихини: «На словах Станислав Станиславович выступал за союз с Россией, а на деле выражал настроения той группы, которая выступала с антирусских позиций». Речи Шушкевича по проблемам белорусской государственности имели четкую направленность: против признания единства трех славянских народов – русского, украинского, белорусского, – их корневого родства.
– Закончилась путаная политическая карьера путаного политика. Пал первый беловежский зубр, – сказал на пресс-конференции Виктор Гончар, имевший, по его словам, хорошее мнение о личных качествах Шушкевича, но признававший его полную несостоятельность как главы парламента.
Путаная карьера путаного политика… Бывший проректор Белгосуниверситета, пришедший в политику под знаменами Белорусского народного фронта, Станислав Шушкевич, заняв пост первого заместителя, а затем и председателя парламента, фактически отмежевался от своих сторонников. Более того, его отход от БНФ повлек за собой раскол в белорусском демократическом движении. Шушкевич, как писала московская пресса, перехитрил сам себя: он так и не смог создать свою команду, утратил поддержку демократов и центристов и, естественно, не приобрел союзников в лице коммунистов.
Три дня спустя сам Станислав Шушкевич так объяснил причину своего освобождения:
– Я не подхожу большинству этого парламента. Оно не желает строить новое общество, в большинстве своем нынешние депутаты хотят возврата к старому. Я до сих пор не понимаю, как мне вообще удалось встать во главе Верховного Совета. У коммунистического большинства осенью девяносто первого был фантастический испуг, и мое избрание стало великой случайностью, а не закономерностью.
И еще:
– Мне казалось, что Беларусь больше других стран была подготовлена к рыночному реформированию. Но, наверное, я не учитывал, что ментальность нашего народа еще больше деформирована коммунистическим временем.
