— Нет, это наше дело. — Ответил один из солдат. — Он у нас деньги взял на водку, и проскочил с ними, так ничего и не купил, чурка хренова.
— А сколько водки-то? — Поинтересовался Вова.
— Да литр, скотина зажал. Эх, попался бы нам.
— Сколько? Литр? — в один голос удивились Вовка и Женька.
— Ну да, литр, — как ни в чем не бывало, ответил уралец.
Было воистину удивительно, как за такую жалкую сумму человек так рисковал. Что это такое смелость или глупость? Или может быть, что-то за этим крылось другое? Вопрос так и остался без ответа. А вскоре оба блокпоста, после почти двухмесячного сидения, убрали в бригаду за ненадобностью. Женька так и не смог сбыть свою кашу и теперь вез ящики с собой, впрочем, ничего он не довез, так как по дороге все поели.
За время Вовкиного отсутствия Барсика все-таки превратили во льва. Теперь он являл жалчайшее зрелище. С лысой спиной, мохнатыми лапками и чудовищной гривой он походил на фантастического зверя рожденного фантазией клиента психолога на тестировании (это когда просят нарисовать животное).
А Джохару прострелили лапу, когда он слишком ретиво, защищая роту пытался загрызть пришедшего в гости к земляку солдату. Теперь пес прыгал на трех ногах, правда храбрости и агрессивности ему это не убавило.
Глава 12
Наступила весна. Растаял снег. Хотя по ночам по-прежнему было холодно, но днем вполне можно было обходиться без бушлата. В роту пришло пополнение из контрактников. С пополнением прибыл Боря. Тот самый, что служил здесь почти год назад. Он мало того, что попал в свою часть и в свою роту, но еще и на туже должность — химика-разведчика. Греясь на солнышке Вовка выспрашивал его о гражданской жизни.
— Да что там говорить, — устало отвечал Боря. — Деньги кончились, работы нет никакой. Жена пьянствовала всю дорогу, что я здесь был.
— Борь, а деньги как, сразу дали? — поинтересовался Вовка.
— Да сразу. Нам сразу. А до этого плохо давали. Даже было дело, и голодовку объявляли контрактники и движение перекрывали, это за неделю до нас. Ну, сейчас вроде все дают. Хотя знаешь, Вова, едва получишь деньги, как за тобой тысяча жадных глаз, так и пасет. У многих отобрали все, вообще голые босые домой поехали.
— Как это так, Боря?
— Да просто. Вышел за КПП, и двигай на вокзал, а чуть где затормозил в кафе или баре, так тут местные только и ждут, чтоб ты напился. А напился, тут тебя и отоварят по полной программе. Ну, можешь с офицерами договориться, до Москвы довезут на машине. Там многие так таксуют. Дорого, но надежно. Доедешь с деньгами это точно.
— Борь, да что, неужели все так мрачно? А переводом переслать домой? Или через банк?
— Да пробовали, только фин. часть ничего не шлет. Я же тоже переводом оформлял, ну чтобы жена с детьми дома жалованье получали по почте, так ничего за три месяца им не переслали. Вот только как приехал, так и получил все тогда. Да и не один я так. У всех так. А про счет в банке и слушать не хотят. Такие вот делишки.
— Да, дела как сажа бела. — Грустно резюмировал Вова. — А с работой то что?
— Да некуда идти, безработица. А где еще можно устроиться, так там годами денег не видели.
— А в милицию?
— Да пробовал я туда, да как узнали что из Чечни, так все. Говорят, у вас там, мол, у всех крыша съехала. Нам, мол, ЧП ходячее не нужно. Вот я опять сюда и решил податься. Все одно больше некуда.
— А теперь Боря насколько контракт?
— Теперь на три года. Меньше нельзя было. Не давали. Ну да мне все равно, подписал. Сам знаешь, захочу — разорву.
— А народу много едет? — спросил Вова напоследок.
— Толпы. Что в Нижнем не протолкнешься, каждый день партии огромные. Что в Моздоке, отправки ждут. В военкомат без магарыча не заходи. А то будешь месяц отправки ждать.
Этот разговор лишний раз убедил Владимира в полной бесперспективности будущего. Чего там дома ловить неясно. Ясно одно, в те, кто с ложкой он не попал и уже не попадет, а с сошкой много не наживешь. Он не Агеев, за него словечка никто не замолвит. Самому придется пробиваться, а куда даже неясно. Нет, лучше уж здесь пока отсидеться. Может и пройдет дурное время. «Да нет, не пройдет», — нашептывал коварный внутренний голос.
Готовилась снова крупная операция в горах. Пока Вовка виснул под Курчалоем, для этой операции отобрали четырех огнеметчиков и усиленно тренировали каждый день на ЦБУ. Командир роты сказал Вовке, что он может писать рапорт на отпуск, все равно в горы не пойдет, а народу в роте полный комплект. Радость и страх поселились в Вовкиной душе. Боже мой, через десять месяцев отсутствия оказаться дома. Увидеть лица тех, кого почти забыл. Окунуться в весеннее веселье, девочки, пьянки-гулянки, чистая одежда, без вшей. Эх, какая красота. Но когда он уже занес ручку над чистым листком, образ бредущего в темноте жалкого человечка, которым он был год назад, снова явственно предстал перед глазами. «Нет, не хочу, уйди, я не знаю тебя!» отогнал он непрошеное видение. И видение исчезло вместе с мыслью об отпуске. Вовка решил выждать еще немного.
А долго ждать и не пришлось. Операция началась через три дня. И, как в армии часто бывает, в последний момент все переменилось. Люди, которых готовили внезапно слегли с различными болезнями в мед. роту. Трудно сказать, было ли это просто совпадение, или симуляция, но как бы там ни было, вместо их запихали первых встречных поперечных, в их числе и Вовку с Мишкой. И вот снова сборы и снова погрузка на броню. Уезжала почти вся бригада. Осталась в охранении лагеря одна третья рота, куда по злой иронии судьбы был переведен за два месяца до того их огнеметчик Юра. Он так рвался воевать, что добился перевода в пехоту. И вот теперь, его сослуживцы ехали на настоящее дело, а он провожал их колонну печальным взглядом, стоя на блок посту у выезда из лагеря.
Колонна снова ехала к Курчалою, уже по новой взятому и зачищенному войсками. Теперь тот же путь был проделан за сутки. Там же, у подножия гор скапливались различные части. Встали лагерем вместе с уральцами. К «химикам» прикомандировали «Урал» вместе с водителем Вадимом — Вовкиным земляком. Вадик тоже был не просто так. Пока три дня торчали там, он Вовке порассказал за свою жизнь непутевую. А что путевая что ли, алиментов на сто лет вперед, плюс еще и наркоман со стажем. Жену даже на иглу посадил. А самому только двадцать пять лет. Теперь вот надо хоть с алиментами расхлебаться, а то тюрьма. О местной конопле Вадик был невысокого мнения. «Да дома, куда лучше с наркотой дело было, чем здесь. Знал бы, ни в жизнь не поехал бы», — часто повторял он.
Потом распределили по подразделениям. Вовка опять попал в разведроту. Теперь напарником ему дали крикливого, здоровенного узбека с русским Именем Антом и украинской фамилией Хоменко. Вот и разберись тут, кто он есть. В разведроте знакомых никого не осталось. Единственно только, командовал ей теперь, тот самый щупленький лейтенант, вернее уже старший лейтенант Удалов. «Ну что ж хороший выбор, — в уме заключил Вовка, — кому как не ему этим и заниматься». Снова надо было идти впереди колонны, прокладывая ей дорогу. Особых трудностей пока не было. Если только не считать порядком надоевшего своим вечным недовольством всем и вся Узбека. Сейчас разведгруппа подходила к небольшому селу, по которому весь предыдущий день «работала» артиллерия. К счастью для Вовки, Узбек двигался с другой группой. А Вовка погрузился в свои мысли.
«Скоро, уже очень скоро возвращаться в тот, ставший ирреальным мир. Все чем он жил стало казаться далеким и несерьезным. Люди без подлинных эмоций. Марионетки обстоятельств, актеришки играющие героев, но не желающие ни за какие коврижки побывать в шкуре тех, кого они изображают. Да хрен бы с ними. Просто ясно, что никакие проблемы не решены. Все придется начинать с нуля. А главное — ты забыт. Кроме матери и Лехи (один раз) никто больше не писал. Ладно, Люба. А Наташка? «Пилится» там со всеми, а я опять «другом» буду. Да далось мне это все. Деньги будут, а там прорвусь». — Самоуспокоился Вова.
Вошли в село. Все насторожились. Присели на корточки, кое-кто лег на землю. Вовка, пользуясь случаем, перевесил огнемет через другое плечо и снял автомат с шеи. Может быть, хотя и нежелательно, придется стрелять. Командир что-то говорил по рации. Село как вымерло. На краю находилось кирпичное здание, видимо сельсовет или магазин, сейчас трудно понять из-за разрушений. Здание от зарослей отделял пустырь метров 100 шириной. Закончив переговоры по рации, командир подозвал Вовку к себе и, указав на здание, сказал:
— Вон туда пульни на всякий случай. Чет его знает, может там «чехи» сидят. Вчера вроде снайпер оттуда работал.
Перспектива избавиться от изрядно натершей плечо тяжелой пудовой трубы несказанно обрадовала. Благо и дело то плевое, со ста метров грех в такие здоровенные окна не попасть. Да и тихо вроде вокруг.
