— Они увезли ее в Германию.
Филипп Фитцчарльз помассировал переносицу. Ему нужно было убить своего племянника-бастарда месяцы назад, случайная авария стала бы трагичным, но очень удобным способом устранить его. Сейчас у него не было бы этой эпичной проблемы из-за юноши. Если он в Германии, значит, ищет доказательства того, что заявления Филиппа о Мэри лживы. Как будто он сможет подделать такие документы, подтверждающие эти факты.
Мог бы, но дело не в этом. Теодор не в курсе дел. Невозможно.
Филипп развернулся к Дориану. Недалекому, подлому, но амбициозному мужчине. В амбициозности не было ничего плохого, но Дориан слишком высоко взлетал, слишком быстро, поэтому и падал больно. Именно его амбиции привели к его изгнанию почти двадцать лет назад — приказ, аннулированный нынешним наследным принцем. Он проверил время. Наследный принц прибудет с минуты на минуту.
— Они в старом доме Мэри?
— Да. Он принадлежит одной из многочисленных сестер Мортимор, но Тео там с Галеном и девушкой. Дориан был огромной занозой в его заднице, но без его связей он никто. Филипп прошагал в одну сторону комнаты, затем вернулся.
— Ты сжег амбулаторную карту.
— Лично позаботился об этом. Записей больше не существует.
Этого недостаточно. Несмотря на вымогательство, информация была разрозненной и недостоверной. Могут быть и другие копии записей, которые где-нибудь выплывут. Дориан велел своим людям провести поверхностный поиск, но то, что они ничего не нашли — не значит, что этого нет.
А если это есть, то Теодор нашел бы его. Охватившее его отчаяние только побудило к действиям.
Филипп посмотрел на дверной проем, в который в любой момент мог показаться Эдвард. Им пришлось бы быстро провернуть это дело. Мальчика уже одолели подозрения, а единственным способом, которым успокоил бы его Филипп, — было обещание, что Теодор и Гален вернуться на родину только после его коронации, разумеется, лишенные всех привилегий. Он не мог этого допустить. Пока Теодор был в Талании, он считался угрозой монарху. Люди любили его, а он был воспитан, чтобы править ими. Он не мог стоять рядом с троном, в котором восседал Эдвард, не затмив его. Его влияние на народ. Он приблизился к Дориану.
— Так больше не может продолжаться. Понимаешь меня?
Брови Дориана сошлись на переносице.
— Мой сын еще может пригодиться. Единственным, кто мог успешно повлиять на Галена, был Теодор — но не говорить же об этом человеку, у которого ничего нет.
Амбиции Дориана вертелись лишь на том, чтобы убедить своего единственного сына жениться на Камилле Фитцчарльз. Несмотря на попытку, этого никогда не произойдет — что-то, вернее кто-то, предполагал Филипп, мешал Дориану достичь своей цели.
— Хорошо. Если сможешь разделить их, сделай это. Но с моим племянником и этой девушкой нужно разобраться, Дориан. — Если она спит с Тео, значит, есть шанс, что она забеременеет, а это был кошмар, с которым Филипп не собирался мириться.
— Считай уже сделано.
— Хорошо. — Дверь открылась, Филипп обернулся с уже заготовленной улыбкой, когда Эдвард Фитцчарльз вошел в комнату. — Доброе утро, Эдвард. — Мальчик был больше похож на мать, чем на отца, худой и бледный, на лице застыло детское выражение. Теодор с малых лет был сильной личностью, уверенный в своем месте в этом мире, а вот его младший брат не имел такого влияния. Это различие сослужило Эдварду хорошую службу.
— Добрый день, дядя. — Эдвард упал в кресло напротив него. — Что сегодня на повестке дня?
Убийство.
Улыбка не сходила с лица Филиппа, пока Дориан не вышел из комнаты. Если все пойдет хорошо, то через несколько дней его маленькая проблема с Теодором и его девушкой превратится в трагичную историю в новостной ленте.
***
Гален проснулся, когда Мэг вылезала из постели. Он не открывал глаз и старался дышать ровно, ему было любопытно, что она будет делать дальше. Прошлая ночь была, мягко говоря, напряженной, и большинству бы женщин потребовалось немного личного пространства. Это то, что говорил он самому себе, слушая, как она проходит через дверной проем и идет дальше по коридору. Уверен, черт возьми, что это было принятие. Он перевернулся на спину и подложил руки под голову. Рано, около пяти, но он оделся и отправился на пробежку. Каким бы насыщенным ни был секс прошлой ночью, в Галене накопилось чересчур много энергии. Они без потерь приехали сюда. Тео предпринял все меры предосторожности, чтобы скрыть их перемещение, но он все равно оставался изгнанным принцем из Талании. Люди обращали на него внимание, особенно в Европе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Если бы Гален на секунду подумал, что все получится, то он забросил Мэг и Тео в самолет и отправил бы их в безопасное место, пока сам искал бы зацепки. Получить необходимые доказательства не так уж сложно, особенно в век современных технологий, когда любую информацию можно найти в интернете.
Но как бы они не старались, получить конкретных ответов о матери Тео — о том, кем она была до брака с его отцом — не удалось.
О ее первом замужестве.
Должно было быть просто, как найти в Гугле информацию, а если бы не получилось — можно связаться с ее семьей для получения записей. Но оба ее родителя давно мертвы, и хотя одна из сестер владела семейным домом в Германии, остальные же разъехались по четырем сторонам света. В этом не было смысла, а их скрытность, когда дело касалось Мэри, доводила Галена до белого каления.
Это был самый большой секрет.
И он ни на секунду не подумал, что ситуация повторяется, что Филипп воспользовался изгнанием Тео — и что Мэри была все еще замужем за своим первым мужем, когда сбежала с Теодором Фитцчарльзом II, вышла за него замуж и забеременела. Не обязательно в таком порядке. У Филиппа могли быть документы, подтверждающие это, но что-то здесь было не так.
Гален и Тео намеревались полностью разобраться в этой истории.
Было бы намного проще, если бы одна из сестер Мэри заинтересовалась бы общением со своим племянником.
Шаги в коридоре вернули его в настоящее. Мэг скользнула в дверь и застыла, встретившись с ним взглядом:
— Ты проснулся.
— Как и ты. — Он взглянул на предмет в ее руке. Книга. — Заскучала?
Она склонила голову на бок и демонстративно посмотрела сначала на него, а потом на Тео, лежащего по другую сторону кровати.
— У меня в постели двое восхитительных мужчин. Когда бы я успела заскучать? — От его пристального взгляда она вздохнула. — Да, заскучала. Смена часовых поясов не сильно на нас повлияла, но обычно в это время я уже встаю и что-то делаю.
— Я тоже. — Он похлопал по кровати. — Покажи книгу.
Она все еще колебалась.
— Наверное, мне стоит почитать в своей комнате. Не знаю, почему я сюда вернулась. Гален не собирался выслушивать эту чушь. Все тратят время на выдумывание комфортной лжи, когда правда так и взывает к себе, смотрит человеку прямо в лицо. Мэг вернулась сюда, потому что не могла оставить позади прошлую ночь, потому что жаждала близости, быть наполненной.
Может, она и не хотела признавать это, но он знал это наверняка.
Ему нужно отослать ее в комнату. Резкие слова — все, что нужно, чтобы оттолкнуть ее. Она была слишком колючей и гордой, чтобы послушаться, и он должен объяснить, что ее уязвимость значит для них.
— Посади свою задницу обратно на постель.
Она с ненавистью посмотрела на него, но подошла к кровати. Вместо того, чтобы сесть у изножья кровати, Мэг подошла к нему и перелезла. Он почти позволил ей сделать это, но если она собиралась вести себя как ребенок, то он тоже будет капризничать. Гален обхватил рукой ее поясницу, прижав ее к своей груди.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Если хочешь секса, тебе просто нужно сказать об этом.
— Если я захочу секса, я бы отсосала у тебя. — Она ударила его по груди. — Отпусти меня, Гален.
— Расскажи мне о книге.
Она посмотрела на него, будто он сумасшедший. Может, он и был.
