человек, созданная в начале декабря 1987 года под эгидой объединенного комитета начальников штабов, отвечала не только за определение структуры инспекционного агентства на местах, но и за то, кто будет им управлять. Выбор пал на Министерство обороны, а вернее на агентство по контролю над вооружениями и разоружению (ACDA)[36], входящее в состав Госдепартамента.
Масштабы операций, предусмотренных Договором о РСМД, означали, что ACDA со штатом менее 190 человек будет перегружена задачами по выполнению договора, требующими в несколько раз большего числа посвященного в дело персонала. Новой инспекционной организации потребовались специалисты по Советскому Союзу, переводчики и эксперты по различным системам вооружений РСМД, указанным в договоре, имеющие навыки, подходящие для Министерства обороны. ACDA получила вспомогательную роль в виде должности заместителя директора, но директором нового агентства должен был стать военный офицер.
Новая инспекционная организация нуждалась в людях, и, в отличие от организационной структуры, их нельзя было создать простым росчерком пера.
«Инспектор по вооружению» не являлось описанием работы, существовавшей в Министерстве обороны в начале 1988 года. Американские вооруженные силы заканчивали десятилетнюю войну во Вьетнаме, последствия которой все еще находили отклик среди тех, кто был завербован или привлечен к работе в 1960-х и начале 1970-х годов. Война в Юго-Восточной Азии была неотъемлемой частью более масштабного проекта по сдерживанию Советского Союза, обычно называемого холодной войной, и менталитет холодной войны, построенный на предпосылке, что Советскому Союзу необходимо противостоять, проникал в ряды вооруженных сил США.
Холодная война имела свои идеологические корни в знаменитой «длинной телеграмме» Джорджа Кеннана от 22 февраля 1946 года, где он определил Советский Союз как долгосрочного идеологического противника Соединенных Штатов. Позже этот подход был закреплен Полом Нитце в документе 68 Совета национальной безопасности 1950 года, в котором советская угроза была сформулирована в резких выражениях, и предлагалась политика, которая отвергала разрядку и сдерживание в пользу активного ослабления советского влияния по всему миру. По иронии судьбы Нитце впоследствии стал первым главным переговорщиком по Договору о РСМД. Его знаменитая «прогулка в лесу» 1981 года со своей советской коллегой Юлией Квицинской подчеркнула его приверженность поиску решения проблемы ракет средней дальности в Европе. Корейская война вдохнула жизнь в документ 68, и ее политические формулировки повлияли на решение о вмешательстве в Юго-Восточную Азию.
Американский опыт во Вьетнаме совпал с массовым расширением ядерных стратегических возможностей как США, так и Советского Союза, а также снижением обычных возможностей США в Европе. Поскольку США перешли от «горячей» войны в Юго-Восточной Азии к холодной войне в Европе, им необходимо было восстановить силы, обладающие набором навыков, необходимых для противостояния советской угрозе в оперативной серой зоне, которая существовала между активной подготовкой к войне и самой войной.
Эти воины холодной войны были уникальными в истории вооруженных сил США — мужчины и женщины, которые готовились к наихудшему сценарию, живя в мире, не знающем последствий своих действий, последствий того, что им когда-либо придется нажать на пресловутую ядерную кнопку.
Большинство из них были вовлечены в классический способ ведения войны — служили в пехоте или управляли танками, артиллерией, бронемашинами, самолетами и другим современным оружием, которое пришлось бы использовать, если бы началась война. Но была и другая категория воинов холодной войны, чьи должностные инструкции были более практичными, если дело касалось советской угрозы, — иностранные региональные офицеры. Их война велась вдали от обычного поля боя. Они занимались сбором разведданных и получали из первых рук информацию о Советском Союзе и его возможностях. Затем они информировали лиц, принимающих военные и политические решения на самых высоких уровнях американского правительства. Именно из этого поколения воинов холодной войны должен был быть создан новый класс американских военнослужащих — «инспекторы по оружию».
Чтобы возглавить это новое поколение, Министерство обороны выбрало одного из величайших воинов холодной войны и всех времен — бригадного генерала Роланда Ладжуа. Ладжуа поступил в армию США в 1958 году, в отличие от большинства своих сверстников, он получил офицерский чин, после окончания университета Нью-Гэмпшира по специальности государственное управление. Он был переведен в разведывательное подразделение, специализирующееся на психологических операциях. Как и большинство военнослужащих его поколения, он дважды был в командировках во Вьетнаме в качестве ротного командира, был награжден медалью «Бронзовая звезда» за доблесть.
Именно на этом этапе своей карьеры Ладжуа начал отдаляться от большинства. Будучи капитаном, Ладжуа был отобран для обучения русскому языку и окончил Лингвистический институт Министерства обороны в 1968 году, прежде чем провести два года в институте перспективных исследований России и Восточной Европы армии США (USAIAREES)[37], уникальной школе для офицеров всех родов войск, которые готовились стать офицерами внешней разведки по советскому направлению.
Эта программа была относительно новой, она выросла из так называемой программы подготовки специалистов по иностранным регионам (FAST)[38]. Когда Ладжуа поступил в институт в 1968 году, он сделал это в рамках программы FAST, в своем статусе офицера по психологической войне. FAST также поддерживал программы атташе. В 1969 году программа была пересмотрена, при этом аспекты вопросы разведки продолжались под рубрикой FAST. Была сформирована новая программа офицеров военной помощи (МАОР)[39] для удовлетворения региональных военно-политических потребностей командования. В 1973 году эти две программы были объединены в недавно созданную программу специалистов по иностранным делам, которая была разработана для подготовки квалифицированных кадров по всему миру.
В качестве офицеров иностранных зон (FAO)[40] обычно отбирались капитаны или майоры, которые уже достигли успехов в своей профессиональной области, соответствующей их званию (это обычно означало, что они служили по крайней мере на должностях ротных командиров и окончили военное училище). Квалифицированные кандидаты затем проходили шестимесячный базовый курс FAO, прежде чем перейти к трехэтапной программе, включающей языковую подготовку, получение ученой степени, относящейся к определенному географическому региону, а затем стажировку за рубежом в стране или регионе специализации, которая позволит погрузиться в культуру и язык. Те FAO, которые были отобраны в качестве советских специалистов, обычно проводили год в Лингвистическом институте, проходя базовый курс русского языка, а затем еще один-два года в аспирантуре, получая степени магистров в соответствующих областях. Многие предпочли поступить в Военно-морскую аспирантуру, которая была расположена совместно с институтом в Монтеррее, Калифорния.
Именно на этом этапе их подготовка отличалась от других специальностей FAO. Обычно студента FAO направляли в интересующую страну, где он погружался в культуру и язык посредством путешествий и работы. Учитывая плохое состояние отношений между США и Советским Союзом, этот вариант был недоступен специалистам по Советам. Вместо этого их отправили в Институт перспективных исследований России
