- Вижу. Адрес этого дельца есть?
- Телефон. У них тут у всех телефоны в тетрадь записаны. Чтоб, как хибара сгорит, я сразу позвонил.
- Так у вас тут тоже телефон есть? - удивился Рогожкин.
- Нет, слава богу, елы-палы. А то бы задолбали звонками. Из деревни можно в город позвонить.
- Они отправились обратно к воротам. На полпути их ждал майор Чертинков с лыжами. Все поняв по обескураженным лицам коллег, не удержался, чтобы не поддеть.
- Ну что, несолоно хлебавши? А я вот тут в парничке лыжи нашел. Валяются себе, как неродные. Эти, Ямщиков?
- Эти, Кировской фабрики.
- Они самые, елы-палы, - подтвердил Семенов.
У ворот ждало другое неприятное известие. Один из чертинковских орлов обнаружил дыру в заборе. К дыре вела тропка прямо через участки, а затем исчезала в березняке. Сторож вскинул бороду:
- Какая дыра? У меня, елы-палы, полный альянс на территории.
Сходили к дыре. Действительно, пара досок была оторвана и аккуратно отставлена в сторону.
- Во, паразиты, елы-палы, - ругнулся Семенов. - И кому понадобилось? Сейчас же заколочу.
- А что в той стороне? - Ямщиков ткнул пальцем в направлении тропинки.
- А ничего. Сельпо в деревне через два километра, елы-палы-раздолбалы.
Оставалось только возвращаться в город. Чертинков на "уазике" на всякий случай решил съездить в деревню. Рогожкин с Ерошиным ещё разок вздумали прогуляться по саду, а Ямщиков остался покурить у ворот. Слегка морозило, солнце пробилось сквозь дымку, засверкало на снегу. Семенов снял пудовый замок с огромного сарая, сколоченного из соснового горбыля. Маленький зеленый "запорожец" смотрелся в этом своеобразном гараже, как котенок в собачьей будке. Художник сшиб папаху на затылок и подмигнул Ямщикову:
- Смотрите, Шура, что можно сделать из простой швейной машинки Зингера!
"А пошел ты! - мысленно выругался оперуполномоченный. - Какой я тебе Шура, весельчак хренов." Но потом вспомнил: Ильф и Петров, "Золотой теленок". И потому откликнулся в том же духе:
- Натуральная "Антилопа-Гну". А кстати, пан Козлевич, давайте-ка я номер телефона того деляги запишу.
- Да хоть всю тетрадь перепишите, елы-палы. А драндулет называется "Кузнечик".
Они вошли в дом. Ямщиков расположился за кухонным столом так, чтобы в окно видеть ворота и калитку. Семенов услужливо раскрыл потрепанную общую тетрадь.
- Вот, восемьдесят шестой участок. Пупцов. Во фамилия, елы-палы! Повернулся к жене: - Люсь, ты там в "запор" кинь какой половичок на заднее сиденье, я сейчас картины понесу.
Та молча, с загадочной улыбкой, вынесла полосатый половик из большой комнаты и, как была, в свитере, вышла за дверь. Художник, насвистывая, стал собирать полотна. Ямщиков вышел во двор. Вскоре Семенов загрузил своего зеленого "Кузнечика".
- Если не нужен, то я поскакал.
- Скачи, - махнул рукой Ямщиков.
Жена распахнула ворота. "Кузнечик" окутался сизым дымком и, звонко тарахтя, покатил к шоссе. Вскоре вернулись Рогожкин с Ерошиным, раздосадованные и недовольные. Ямщикову было не легче, в придачу он чувствовал свою вину: ведь это он спугнул Лину. Люся помахала с крылечка.
- Приходите на выставку.
- А где будет выставка? - оглянулся Ямщиков.
- В ДК РТИ, открытие в следующую субботу.
- Спасибо и до свиданья. Обязательно придем.
Когда садились в машину, Рогожкин оценивающе посмотрел на Ямщикова.
- Ты что, Петрович, серьезно на выставку собрался?
- А вы когда, товарищ капитан, в последний раз на выставке были?
- Давненько. Как-то в отпуске в Третьяковку ходил.
- Ну, это музей, а я про выставку.
- Тогда, пожалуй, ни разу.
Ямщиков вздохнул:
- Вот и я ни разу за всю сознательную жизнь.
- А нам когда по выставкам разгуливать? - встрял Ерошин. - То убийство, то разбой, то детей воруют.
- Так-то оно так, - снова вздохнул Ямщиков, - но ума и культуры от этого не прибавляется. Я вот сижу и думаю, а не дурак ли я?
- Ну, вопрос, конечно, интересный, - рассмеялся Рогожкин. - Как сейчас говорят, однозначно не ответишь.
Машина ровно бежала по шоссе. Все молчали. Первым снова заговорил Ямщиков.
- Что-то здесь не то. Не нравится мне этот "елы-палы". Похоже, кинул нас, как первоклашек.
Капитан обернулся с переднего сиденья.
- Ну-ка, объясни.
- Да вот ни разу не спросил, что нам от Лины надо, что она натворила.
- Это ещё ничего не значит. Может, ему до фени.
- А дыра в заборе? Чтоб он да не знал? В сельпо бегают... Одни шишки да бугры в саду обретаются, побегут они в сельпо по сугробам - лаптем щи хлебать. У них все с собой привезено. В сельпо и слов таких не знают, как у них закусь называется. Если кто и побежит, так только сам Семенов. И доски он не приколотил, поторопился уехать.
- Что ж ты его не придержал?
- Дык, елы-палы, голова дубовая! Сейчас только доходить стало. Там-то все думал, куда она скрылась и все такое. И вот еще: в музеях все картины в рамах, а на выставках как?
- Погоди! Точно, все картины к деревяшкам приколочены и никаких рам, Рогожкин повернулся к шоферу. - Слышь, Володя, "запорожца" догоним?
- Ха, да мы его уже сто раз перегнали, уже в город въезжаем.
- Нет, - подал голос Ямщиков, - я смотрел по сторонам. Не было зеленого "запорожца".
- Час от часу не легче, - пробурчал Рогожкин. - Куда ж он делся?
На этот вопрос никто ему дать ответа не мог...
Дом культуры завода резино-технических изделий был угнетающе пуст. И то сказать - дневное время. На стене висело расписание работы кружков и секций - все вечером. Вахтерша отлепилась от вязания и на вопрос о начальстве принялась путано толковать, что Алла Демидовна ещё придет, а Маргарита Тереховна уже должна прийти. Наконец разыскали какого-то методиста, точнее, методистку. Она подтвердила, что выставка через неделю, но картины привезут за день до неё и развесят вечером, а афиши уже висят. Что и говорить, с её стороны это был лучший способ испорченное настроение милиционеров превратить в отвратительное. Уже выходя из здания, Ямщиков все-таки поинтересовался насчет рам к картинам. Методистка заверила, что как же, обязательно, хотя бы реечки по бокам... Но на улице оперативников ждал приятный сюрприз - к ДК с треском подкатил зеленый "Кузнечик", распахнулась дверца, и показался серый подшитый валенок, а затем и дурацкий желтый лампас.
- Картина Репина "Не ждали"! - крякнул Семенов. - С проверкой приехали, не доверяете.
- Не доверяем, - подтвердил Ямщиков. - Куда отвезли Эвелину Медведенко?
- Да вы что, елы-палы!
Художник начал было прикидываться обиженным и валять дурочку, но через пару минут понял, что дело весьма серьезное, и выложил все, как на духу.
Лина прибежала на лыжах вся запыхавшаяся, сказала, что милиция устроила на неё облаву за антикварные дела, и попросила помочь. К милиции Семенов симпатии никогда не испытывал, антикварное дело считал полезным для искусства и истории, да и вообще любую торговлю считал делом нормальным и достойным. Посему спрятал Лину в гараже, а потом аккуратненько вывез под носом у Ямщикова, прикрыв половичком и живописными полотнами. Он предлагал ей отсидеться до вечера, а потом уже переправить в город. Но она в истерике была, в ногах валялась: исхитрись, увези немедленно. Ну, он и рискнул. Выехал удачно, не придержали в воротах, но на всякий случай съехал с дороги и переждал, пока милиция мимо проедет. А высадил пассажирку за квартал от дома Пупцова, он же у него в квартире бывал, когда картины продавал.
Ерошин пересел к Семенову в "запорожец", поехали смотреть место, где тот высадил Лину. Тем временем по рации передали данные на Пупцова. Числится в скульпторах, сколотил лет пятнадцать назад артель. Лепили барельефы для оформления красных уголков и клубов, лили из гипса бюсты вождей и гениев, не брезговали и "африканскими" масками. В последнее время перешли на надгробные памятники. Через Пупцова шли заказы и материалы. У него оседала и львиная доля прибыли. Но артель, похоже, только прикрытие для более солидных дел. В последнее время Пупцов много времени проводил в Москве, Петербурге и Таллине. Часто выезжал за границу: Швеция, Дания, Финляндия, Австрия. Пять месяцев назад у него конфисковали на таможне шесть икон, впоследствии признанных малоценными. В настоящее время Пупцов лежит в больнице, уже второй месяц: автомобильная катастрофа. Слишком разогнал свой "мерседес" по российской дороге. Заведено уголовное дело по факту смерти пассажирки. Экспертиза установила, что у машины были неисправны тормоза и рулевое управление. Оперативники тут же вспомнили этот нашумевший случай. Подвыпившая компания набилась в машину, аж восемь человек; хозяин решил показать, на что способен его лимузин. Дело было поздно вечером, асфальт, хоть и расчищенный от снега, все-таки ледовые пятнышки имел. Да ещё какой-то "шараш-монтаж" траншею поперек выкопал, положил в нее, что надо, а потом зарыл и даже не заасфальтировал, только мерзлую землю горбом навалил. С этого трамплина и прыгнул "мерседес". Его потом на куски раздирали, чтобы достать то, во что превратились пассажиры.
