Этот день – белый, - пробурчала Эмма. – Я хожу по земле, дочь Гевелса.
- А почему ты в саже? – спросила Кесса, пытаясь разглядеть, что Эмма держит в руках, спрятанных под плащом.
- Я иду от олданцев, - нахмурилась Эмма. – Была работа. На той стороне пади олда жгут погребальные костры. Скажи своим, чтобы туда не ходили.
Кесса изумлённо мигнула.
- Ты колдовала для олда? Как ты узнала, что они пришли? И… что за беда у них?
- Большой беды нет, но у людей горе, и тебе там бегать незачем, - насупилась Эмма. – Слышишь?
Кесса замерла – и за шелестом трав услышала басовитый рёв, а за ним – громкий треск, будто камень упал на камень и разлетелся на части.
- Двухвостки бесятся – гон у них, - пояснила Эмма, вглядываясь в заросли. – Это за падью, в дальней низине. Сюда они не побегут – Стрякава помешает. Но ты к ним не лезь. Им даже ночью не спится. Один дурной ящер метнулся и раздавил шатёр, четверым олданцам поломал кости. Одного, задавленного насмерть, сожгут на закате. Скажи Сьютару, если хочешь… А, лучше не говори.
Эмма завернулась плотнее в меховой плащ и пошла вверх по склону, по едва заметной звериной тропке в зарослях Стрякавы. Кесса, вздрагивая от тревоги и любопытства, вглядывалась в дебри. Двухвостки топотали, ревели и толкались, ветер приносил на дно оврага треск тяжёлых панцирей и гневное фырканье, и Кессе чудилось, что вот-вот кто-нибудь из ящеров примчится к воде.
«Олда их не отпустят,» - с сожалением вздохнула Кесса, поглядев на отвесные склоны. «Тут крутой спуск, легко расшибиться. А взглянуть было бы любопытно…»
Молодые ростки без устали вырывались из земли, те, которые Кесса, прилетев, увидела совсем крохотными, уже поднялись на три локтя. Травы, примятые поваленными сухими стеблями, выпрямлялись и снова тянулись к небу. Гевелс и Каннур срубили высоченную Золотую Чашу и теперь ходили вокруг неё, отсекая малые ветки и не решаясь подступиться к толстому стволу. Кесса, подбирая сухие листья, нашла на земле полупрозрачный, бесцветный лепесток размером с ладонь и долго смотрела на его, вспоминая, каким золотым он был летом.
- Не так уж плохо, - сказал, присев передохнуть, Каннур. – Пока Сьютар летает, мы нарубим сушняка ещё на один полёт.
Ауна недовольно хмурилась, глядя на южное небо. Полянка, расчищенная в сухой траве, пока не заросла свежей зеленью, и видно было сизую хмарь на горизонте.
- Вот эти тучки, - поморщилась она и повернулась к мужчинам. – Они идут точнёхонько сюда. И если глаза мне не врут, они выльют нам на голову небольшое озерцо.
- Воля Макеги, - пожал плечами Каннур, поднимая топор. – Может, и правда нам пора в Фейр. Гевелс, помоги…
Невнятный вопль донёсся из-за травяного леса, и все вздрогнули. Кесса посмотрела на восток – над сухими травами быстро мчалась пушинка Акканы.
- Хаэ-э-эй! – крикнул, снижаясь, Хельг Айвин. Его халга едва не повисла на сухой Золотой Чаше, но в последний миг пролетела мимо, и он спрыгнул на поляну. Не связанная вовремя пушинка дёргалась и раздувалась на ветру, порываясь утащить за собой Хельга.
- Держи! – крикнул ему Гевелс и сам шагнул вперёд, хватая халгу и собирая пушинки в плотный нелетучий комок. – Где твоя голова?!
- Хэ-эх, - судорожно выдохнул Хельг. Он был бледен и храбрился, как мог, но в глазах плескался ужас.
- Что случилось?! – Каннур схватил его за плечи. Все, кто был на поляне, побросали дрова, те, у кого не было топоров, похватали длинные и крепкие палки. Кесса стояла в толпе, окружившей Хельга, и сжимала стеклянный нож.
- Мертвяк! – выдохнул наконец Хельг, мотнув головой на восток. – В Стрякавной Пади… сам только что видел… наши все уже летят к Реке! Бегите!
Каннур растерянно мигнул и посмотрел на Гевелса. Тот недоверчиво хмыкнул.
- Без корабля не побегаешь, - проворчал он. – Рассказывай, кого видел?
Жители зашептались, с опаской глядя то на восточные заросли, то на Хельга. Кесса застыла на месте. «Мертвяк?! Настоящая нежить, как в легендах?!» - сердце билось где-то в горле, словно хотело выскочить наружу. «Прямо тут, в Стрякавной Пади?!»
- Я подумал сначала – он живой, - Хельг вздрогнул и оглянулся, но всё было тихо – только ветер шелестел в травах. – Он шёл по дну пади, вдоль воды. Наступал на камни, на воду, будто глаз лишился. Он – олда… мех на рубахе, красные нитки в волосах, а лицо всё чёрное… и… кости сломаны, одежда разорвана, а крови нет… и он идёт на сломанных ногах… и мухи над ним, а в глазах зелень.
Жители загалдели, перебивая друг друга, и шумели, пока Гевелс не рявкнул на них так, что вокруг пригнулась трава.
- Вокруг пади – спутанная Стрякава, - сказал он, взвешивая в руке топор. – Склоны крутые. На сломанных ногах не взберёшься. Если подойдёт сюда – обездвижим и разрубим. Разожгите костёр и сидите тихо!
Хельг поёжился и снова оглянулся. Кесса неотрывно смотрела на травяные дебри, но мертвец-олда в лохмотьях, окружённый мухами, не спешил подойти к поляне. «Вот бы выбраться в падь,» - она покосилась на забытую всеми халгу.
- Этого олданца задавила Двухвостка, - тихо сказала Кесса, подойдя к Хельгу. – Что ему от людей надо? Мы ему зла не делали.
Житель вздрогнул и взглянул на Кессу полубезумными глазами.
- Ты не понимаешь? Это мертвяк – Квайет, неживая тварь! Будет он спрашивать, кто ему что делал…
Сухая трава загорелась быстро. В иное время старшие не позволили бы палить такой большой костёр понапрасну, но сейчас они сами стаскивали в кучу сушняк. Огонь поднялся высоко, стеной отделив жителей от опасных восточных зарослей.
- Дожили, - пробурчал Каннур. – Хорошо хоть, никто этому мертвяку не попался. Вернёмся в Фейр – много о нём не болтайте. Как бы туда не притащился.
- Речнику Айому надо сказать, - Ауна, хоть и сидела у огня, зябко поёжилась. – Пусть бы он узнал, что там за тварь!
- Речник Айому сюда будет месяц прорубаться, - покачал головой Гевелс. – Хиндикса его не поднимет. Поставим зубцы на тропах, будем смотреть в оба. Если там олданец – он уйдёт к своим.
Часть 2. Главы 06-08. Странности начинаются
