и складывали в кучи мёртвых для последующего сжигания. Бумер же выполнял свою привычную работу – собирал в табун разбежавшихся единорогов.
Я остановилась перед десятком связанных мужчин в дорогих доспехах. Великий террхан Западных территорий (хотя какой он уже «великий»), самообладания не потерял, в отличие от некоторых. Высокий, седовласый мужчина смотрел исподлобья, взгляд жёсткий, на заросших щеках перекатываются желваки. Ещё раз осмотрев их, я кивнула Грасу:
– Повесить всех на главных воротах. Они хотели войти в город, так предоставим им такую возможность.
– Богиня! Великая! Пощади! – несколько человек рухнуло на колени. Седовласый же лишь презрительно хмыкнул и отвернулся.
– Кто ещё осмелится просить пощады у богини?! – я усилила голос, и слова громыхнули эхом. Лакр, стоя чуть позади, низко поклонился, а потом прошептал на ухо:
– Те двое, что с краю, младший сын и вроде как внук терра. Вон тот, что на коленях стоит, рассказал, он брат его… – и кивнул на коренастого темноволосого мужика с позолоченными пластинами на доспехах. В этот момент ещё двое, склонив головы, опустились на землю.
– Да воздастся просящим… – как-то очень вовремя вспомнились древние строки, и я снисходительно кивнула: – Двоих слева тоже под охрану, вместе с теми, кто принял унижение побеждённых, остальных на ворота.
– Но ведь это терр… – прошептал кто-то рядом, но я услышала и рявкнула в ответ: – Выполнять!
Не раз потом вспоминался этот момент. Я отдала приказ казнить людей. Сама. Прекрасно сознавая, что делаю. И это оказалось даже страшнее, чем принимать участие в сражении вместе со всеми. Я взяла на себя ответственность вершить судьбы, хотя ведь и раньше это делала, просто до сего момента не понимала так явно всю тяжесть подобных решений. Но в ушах звучали слова Карелла, который ещё несколько минут назад сжимал мои ладони, хрипло повторяя:
– Ты справишься, Кари… Моя золотая девочка… Только ты достойна трона Великих терров Востока… Их нужно казнить, ты же понимаешь… Ты добра и великодушна, но ты Богиня! А боги могут решать, кого казнить, кого миловать… Этот жестокий урок будут помнить веками! Смерть – ради жизни других… Ты должна это сделать… – И я сделала.
О столице я слышала многое. Но сейчас было совершенно не до местных красот с почти готической архитектурой, зданий с высокими арками и причудливой лепниной, широких, вымощенных улиц и прекрасных видов на озеро Края. Оно так называлось потому, что в ясные ночи небо так чётко отражалось в спокойной воде, что казалось, будто город раскинулся на неком космическом берегу, где-то у границ Вселенной.
Я вошла в Зал Дома Совета и остановилась у одной из колонн. Старцы хотели вручить некий символ власти, но общий вид этого зала, а также длинный коридор с массивными дверьми, по которому Вальдеган провёл меня, заставили забыть о цели визита. Один из старцев что-то говорил, но я не слушала, а осматривала полупрозрачные колонны, понимая, что такие же видела в Храме у Закатного пика. Заметив, что я не реагирую на происходящее, старец замолк, а я обернулась к пятому пархонту, давнему своему знакомцу, другу можно сказать:
– Это Храм ангов, Вальдеган. Вы знаете об этом?
Пархонт отступил, оглядывая Зал:
– Храм?!
– Конструкция немного иная, но колонны из того же материала и они будут светиться изнутри, если Храм «включить».
– Это Дом Совета, Великая… Он был им всегда.
– А что за дверями в коридоре? – этот вопрос я уже обратила к престарелым мужчинам и их помощникам, что столпились вокруг.
– Там просто стена, – высказался один из старцев. – Каменная кладка за каждой…
Ещё что-либо объяснять было не нужно. Нужно действовать и притом немедленно!
Бумер нёсся впереди, указывая дорогу, а в голове держалась только одна мысль: «Это шанс! Последний, маловероятный, но шанс!» Умирающего Карелла разместили в большой светлой комнате на первом этаже Дома Совета. Дайк сидел у изголовья широкой кушетки, продолжая утирать время от времени проступающую кровь на его груди, так как наконечники стрел до сих пор не вынимал. Они хоть и порвали грудь нашего дорогого друга, но частично блокировали кровотечение и вынуть их – значит, позволить ему мгновенно умереть. А терять Атамана я не хотела. Категорически! Поэтому и тянула до последнего.
Макс, Грас, Лакр, Аютан и многие другие тоже были здесь – ждали, а вдруг наш предводитель хоть на миг ещё придёт в себя. Быстро стянув доспехи, я достала из-под плотной подкладки две ампулки со «слезами», те, что на прощанье подарил Рекс. Вскрыла обе и вылила содержимое прямо в рот умирающему.
– Воды! Дайк, воды!
Нянь вскочил и протянул кружку, а Макс схватил за руку:
– Но, Кари?! Он умирает!
– А какая теперь разница?! – я резко обернулась. – У нас всего три варианта развития событий. Первый: он просто умрёт с минуты на минуту, что вероятнее всего и случится. Второй – монстр. Тогда я сама убью его! Третий – удачное превращение. И если оно получится, Карелл станет ангалином через восемь дней, а потом обратный переход – и у нас будет уже два настоящих анга!
– Но где?! Где здесь проводить превращение?! – Дайк и Макс заорали в один голос в отличие от всех остальных, что, затаив дыхание, наблюдали за всем происходящим.
– А вот это вы сейчас узнаете!
Глава 16
Такого погрома Дом Совета не видел никогда. Помощники отворили загадочные двери – и действительно, гладкие обтёсанные камни скрывались за каждой в этом длинном, извилистом коридоре. Я вытащила из-за пояса Граса тяжёлый боевой топор и с размаха ударила. Стена дрогнула. Потом ударила ещё раз и ещё, до тех пор, пока широкая трещина не сломала кладку. Когда большая часть стены рухнула, за ней обнаружилась камера превращений, такая же, как в Банкорской тюрьме, да и в остальных Храмах тоже. Оставалось поднять решётку. А сделать это можно было только из одного изолированного помещения и где-то оно должно было находиться.
– Думай, Макс! Вспоминай! Я не вдавалась в подробности устройства Храмов!
– Но здесь всё не так! – Макс чесал густую тёмную шевелюру, пока остальные оттаскивали обломки.
– Принцип тот же, только расположение другое. Рычаги где-то есть. Они должны быть!
– Я понимаю, что должны… А если они за самыми крайними дверями в концах коридора и тоже замурованы?!
Недолго думая, я схватила топор и помчалась ко входу в Зал Совета. Крайняя дверь также скрывала камеру, а вот другая, первая с противоположного конца, – маленькую комнату. Терпение было уже на пределе и мои мужчины попеременно пытались меня успокоить, что, мол, не надо так неистово
