- Так селяне нам поверили?
- Трудно сказать наверняка, но то, что вдоль оврага для проверки наших слов завтра же направятся мужики из поселка - в этом я нисколько не сомневаюсь.
- Так они же найдут…
- И пусть находят. Я почти не сомневаюсь, что к тому времени наш связанный пленник сумеет освободиться от пут: веревку о камень перетрет, или каким-то образом сумеет ее перегрызть… Естественно, что на месте оставаться он не будет и вряд ли задержится для того, чтоб проливать горькие слезы над своим погибшим кормильцем-поильцем, то есть над кокатрисом. Возможно, мужик над ним и повздыхает, но постарается уйти как можно быстрей, прихватив что-то из сваленного на землю добра, но унести все никак не сможет. В результате селяне, если даже дойдут до нужного места, найдут сваленные мешки, мертвую лошадь и дохлого кокатриса, что полностью подтвердит наши слова. Что они будут делать потом - это их дело, но о том, что в овраге водятся чудовища - об этом теперь будут рассказывать чуть ли не каждому.
- Но ведь обо всем этом станет известно страже, и они начнут расследование! Наверняка разберутся, что это кокатрис, или василиск - я ж не знаю, как этих тварей называют в здешних местах!
- Да как бы не называли, пусть потом думают, что это за нечисть и откуда взялась. Для нас с тобой куда важней оказаться как можно дальше от этих мест, и как можно ближе к Руславии.
- Но этот мужчина, хозяин кокатриса… Он наверняка кинется к Юрлу!
- Наверное. Но ему вначале нужно будет добраться до Юрла, а на это требуется время. Лошади у мужика нет, а украсть ее в поселке довольно сложно: ты же сама видела - там каждый приехавший находится под постоянным и негласным присмотром. Если же он попытается это сделать, то я ему не завидую: в здешних местах с теми, кто крадет лошадей, поступают предельно жестко. Не исключено, что этот человек в состоянии заплатить селянам, чтоб его довезли до дороги: хотя я его и обшарил, но вполне может оказаться, что часть деньжонок у него была припрятана в тех мешках, которые он возил на своей лошади.
- Бел, а тебе не кажется, что к вечеру становится значительно прохладней? - Олея отчего-то стала мерзнуть.
- Просто мы с тобой привыкли к теплу и днем, и ночью… - чуть улыбнулся Бел. - А меж тем пора потихоньку отвыкать от подобной благодати - все же мы направляемся к Руславии, а там, как ты помнишь, теплым бывают только несколько летних месяцев. Погоди, еще день-другой, и при приближении к границам с Руславией будет достаточно холодно.
- Верно, ведь у нас уже глубокая осень… - вздохнула Олея. - Поскорей бы домой…
- Стоп, не надо таких разговоров! - скомандовал Бел. - Знаешь, это уже что-то вроде приметы: стоит расслабиться хоть немного, как сразу можно совершить немало серьезных ошибок. А нам с тобой до Руславии еще добраться надо. Так что ложись-ка ты спать, а ближе к утру я тебя разбужу.
- Уговорил…
Утром опять была дорога, которая постепенно становилась все более оживленной, да и селения встречались все чаще и чаще. Люди шли в одном направлении, к столице, и, как правило, это были крестьяне, которые везли на продажу овощи и фрукты, гнали животных. Беглецы ничем не выделялись среди селян, и несколько стражников, которых они встретили на пути, не обратили никакого внимания на семейную пару. Уже неплохо.
Олея помнило слова Бела о том, что к столице они подойдут не по главной дороге, а с противоположной стороны, там, куда крестьяне ежедневно везут в столицу свой урожай. Хочется надеяться, что на воротах, ведущих в город, стража не будет уж очень пристально следить за приезжими - все же внимание этого ведомства в первую очередь должно уделяется тем, кто входит в город со стороны главной дороги.
К Гайдаби беглецы подъехали уже во второй половине дня. Им повезло: в это же самое время к воротам подходил большой обоз с зерном и почти одновременно с ним подъезжали с десяток крестьянских телег, тяжело груженых овощами, причем каждый из приезжих хотел как можно быстрей проехать в город, не задерживаясь в воротах. Крик, ругань, суета, сцепившиеся меж собой телеги, пыль, висящая в воздухе… В общей суматохе Бел и Олея сумели неузнанными протолкаться в город, причем стражники даже не посмотрели в их сторону - служителей закона куда больше беспокоила драка, устроенная двумя возницами едва ли не прямо перед городскими воротами, а причина драки была проста - эти люди не поделили место в общей очереди на въезд в город.
За воротами столицы тоже царила суматоха и стоял самый настоящий гомон: это приехавшие направлялись кто куда, тут же мотались шустрые перекупщики, пытаясь по дешевке скупить товар, привезенный крестьянами. К Белу тоже подскочил какой-то молодой и весьма настырный парень, и, оглядев привезенные яблоки и груши, стал что-то снисходительно втолковывать беглецам. Впрочем, Олее и без перевода было понятно, что пытается сказать им этот шустряк: товар, дескать, у вас не очень хороший, с таким в столице делать нечего, так что проторчите вы с ним на рынке чуть ли не до следующего урожая, но я парень добрый, понимаю ваши сложности, и оттого готов купить у вас неходовой товар по очень хорошей цене, тем более что вам, наверное, надо бы торопиться домой, и в то же время вы вызываете у меня искреннюю симпатию!..
Однако Бел не стал выслушивать предложений шустрого парня и лишь отрицательно покачал головой. Впрочем, тот особо не расстроился, и тут же переключил свое внимание на только что въехавшую в город тяжелую телегу, в которой лежало пара здоровенных свиных туш, ну, а беглецы, взяв под уздцы своих коней, пошли дальше. Олея оглядывалась по сторонам, и только качала головой: сразу видно, что здесь постоянно водят животных, а за порядком следить некому - неширокая улица покрыта навозом, грязью, соломой, да и дома, стоящие по обе стороны, выглядят очень неаккуратно из-за толстого слоя осевшей на них пыли.
- Бел, мы сейчас куда? - негромко спросила Олея.
- На рынок. Во-первых, мы с тобой привезли товар на продажу, так что нам прежде всего надо отправиться именно туда, а во-вторых на рынке можно узнать многое из того, что не узнаешь в другом месте.
Столичный рынок, по сути, ничем не отличался от многих, уже виденных Олеей. Все те же торговые ряды, вечные крики покупателей и продавцов, постоянная толчея… Однако Бел, о чем-то расспросив одного из торговцев, уверенно направился вглубь рынка. Конечно, вряд ли кому-то из тех, кто попадался им на пути, нравилось, что их задевают тяжеленными корзинами, и потому вслед им неслись и ругать, а то и тычки, но беглецы на это не обращали внимания - подумаешь, не с ними одними так поступают.
Дойдя до складов, расположенных позади рынка, беглецы разгрузили свои корзины и оставили их там на хранение, а потом Бел направился на ближайший постоялый двор, при виде которого Олея только что руками не развела: довольно грязное, обшарпанное здание из числа тех, в котором приличному человеку делать нечего. Однако Бел бодрым шагом направлялся именно в это место, которое сложно назвать даже самой захудалой гостиницей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
