— Что он мне сделает? — спросил Оскар у своего отражения в зеркале. — Ничего. В крайнем случае, даст по шее и заберет машину.
Встреча была назначена в Академгородке под окнами квартиры Сотника. Оскар решил заранее перегнать машину и спрятать под тент, чтобы больше с покупателем не встречаться. Чтобы, в случае успешного результата, получить наличность и раствориться в старых кварталах городка, где иностранец вряд ли его найдет. Вечером накануне сделки Оскар выкатил машину Артура из гаража, выехал на шоссе и понял, что до Академгородка не доедет. Столько любопытных глаз и свернутых шей не сопровождало его прежде нигде. Молодежь тыкала в машину пальцами, взрослые улыбались, пьяные подростки пристали к нему на светофоре и чуть не влезли в салон. Оскар ужаснулся тому, что на вечерних дорогах народу оказалось больше, чем днем. Преодолев половину пути, он решил не искушать судьбу. Если на стоянке у дома Сотника соберется митинг, сделка сорвется. Он потеряет не только машину и деньги, но и веру в себя, как в человека, способного решать финансовые проблемы. Оскар восхитился выдержкой Артура. Ни за что на свете он не смог бы на такой машине преодолеть половину Европы ради удовольствия показать ее физикам.
Утром следующего дня Оскар явился на сделку пешком. Поднялся в квартиру, укрылся за шторой и стал наблюдать. В назначенный час к стоянке подошел человек с дипломатом. Поставил дипломат, сел на скамейку, достал из кармана нож и яблоко. Оскар замер. С дурацким благоговением он наблюдал человека, который резал яблоко на куски. Порезав и очистив мякоть от семечек, человек стал отправлять в рот аккуратные дольки. Оскар наблюдал. Клиент с аппетитом ел яблоко. Оскар ждал. Клиент тщательно пережевывал фрукт. Яблоко было большое и сочное, погода прекрасная, дипломат тяжелый. Оскар дождался, когда последний кусок исчезнет в глотке клиента, и набрал номер. Клиент достал носовой платок и вытер пальцы, прежде чем взяться за телефон.
— Жаль, — сказал Копинский, — что тачка не при тебе. Жаль, но можно понять… Чтобы управлять таким транспортом нужно особое вдохновение.
— Да, — согласился Оскар, — я сегодня не вдохновлен.
Наружность Копинского выдавала человека респектабельного. Наглость свидетельствовала о крайней уверенности в себе.
— Ладно, — покупатель раскрыл дипломат на скамейке и улыбнулся. — Считай.
Улыбнулся так, словно безгранично доверял проходимцу Шутову, торгующему чужими машинами, и неизвестным жителям городка, который посетил впервые. Черный оппонент, вероятно, знал, что в городе, где живут преподаватели и студенты, тупые идеи — явление частое и некоммерческое. Таких денег здесь не видели отродясь, потому реагировать на них пока что не научились. Но Оскар смутился.
— Может, зайдем в подъезд? — предложил он.
— Иди, — разрешил Копинский. — Иди, пересчитай, а я посижу.
— Идти одному? — не поверил ушам продавец.
— Иди! Я тебе доверяю.
Оскар дошел до подъезда и понял: что-то не так. В его руках был чемодан с миллионом. Его клиент сидел на скамейке и даже не повернул головы. «Так не бывает», — испугался Оскар, но было поздно. Он не мог свернуть с пути, ведущего к чемодану с деньгами. До знакомства с Натаном Валерьяновичем Оскар бы, безусловно, ускорил путь. Он бы уже пересекал границу Московской области на больших скоростях. Он бы гордился собой и строил планы на будущее. Вместо этого порядочный человек сидел на кухне и анализировал факты. Свежие банковские купюры абсолютно соответствовали образцам. Наученный опытом товарищей, Оскар сверил мелочи и детали, но не нашел «трехглавых орлов». Номера банкнот соответствовали годам, а года — текущему времени. Он не нашел ни малейшего повода придраться к партнеру. И Макс Копинский, в свою очередь, ни грамма не удивился его возвращению.
— Мы оставим дипломат на вокзале в камере хранения, — предложил Оскар. — А я…
— Зачем столько сложностей? Поедем к тебе, — сказал Макс. — Я сам заберу машину.
Просветление настигло Оскара в дороге. Он понял, что произошло: не сработал прибор, который должен был обеспечить беспрекословное подчинение его воле. Оскар проанализировал ситуацию: ни одно его распоряжение Максом Копинским не было выполнено. Наоборот, Оскар только и делал, что выполнял распоряжения Макса. «Ничего пока не случилось, — успокоил себя молодой человек, — деньги при мне, отдам ключи и пусть катится». Покупатель и не думал засиживаться в гостях. Он бы слова не сказал по дороге, если бы не обелиск, распластавшийся крестом над ровным горизонтом. Оскар привык, что каждый новый посетитель дачи начинает с одних и тех же вопросов. Памятник привлекал внимание даже проезжающих мимо по шоссе. Некоторые считали своим долгом свернуть к сгоревшему поселку и скорбеть непосредственно на месте катастрофы о людях, которых не знали. Макс Копинский тоже остановил такси и вышел на обочину раскисшей дороги.
— Памятник погибшим пассажирам, — пояснил Оскар. — Сначала здесь упал рейс Москва-Екатеринбург с полными баками горючего, потом Екатеринбург-Москва, почти пустой. Потом наступила путаница. Каждый год переписывают мемориальную доску. Из тех, кто должен был отправиться на тот свет, многие заявили протест и выиграли дело в суде. Некоторые до сих пор судятся. Их родственники приезжают сюда с молотками, чтобы отколачивать буквы от плит. Потом судебные исполнители клеят буквы обратно. Словом, как выражается их сиятельство, Большой Бардак.
Копинский переварил информацию. Оскар пришел в ужас. Зачем он нес этот бред? Кому он нес?.. С чего он вообще решил, что дело было именно так? Какое он имел право решать, если Учитель запретил ему думать на тему обелиска еще в позапрошлом году, и Оскар пообещал. Учитель запретил даже глядеть в ту сторону.
— Действительно, Бардак, — согласился Макс. — Сколько он стоит?
— Купить хотите? — не понял молодой человек.
— Сколько твой «бардак» может стоить?
— Памятник — собственность государства, оно его сюда поставило, с ним и торгуйтесь.
— Какое государство?
Оскар не нашел, что ответить. Название государства вывалилось из головы, а рассуждать абстрактно он не хотел. Опасался снова наговорить глупостей. Вместо глупостей Оскар начал жаловаться на жизнь:
— Хорошо бы вы его забрали бесплатно, — предложил он. — Ездят родственники, мусорят, задают вопросы, и почему-то считают, что дача Учителя — часовня скорбящих, где им должны бесплатно налить… Крест виден издалека. Если его не будет, они перестанут ездить, а я повешу на дороге указатель, что здесь не падали самолеты. На самом деле он упал в яму за лесом, а крест поставили специально на горе, чтобы видно было.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
