Турсея Росомаха, на чьих плечах лежит слежение за внутренней безопасностью, вызывает нервозность даже у колдунов высших уровней. Кто знает, в какой момент эта когтистая стерва сочтет тебя угрозой спокойствию Серой Земли? Турсея не щадит никого вплоть до красных плащей — только всевластный Совет Двенадцати избавлен от ее неусыпного надзора.
Что-то свистнуло в воздухе. Ночной стражник осел с распоротым горлом. Тело подхватили, бережно прислоняя к стене. Если особо не вглядываться — вроде живой, стоит себе на посту, носом клюет.
Угольно-черная катана с чуть слышным звоном вернулась в ножны. Ее хозяин на цыпочках проследовал дальше, разглядывая узенькое окошко, забранное решеткой. Человеку не пролезть. Да и не взобраться — третий этаж все-таки. Точнее, второй — первый этаж здесь сдвоенный, с высокими потолками. Окон нет вообще.
Но Логмир Двурукий изрядно набил руку в таких вот скрытных проникновениях. Сокровищницы и гаремы султанов Закатона защищены ничуть не хуже. Да и с колдовскими охранками герой уже имел дело — у них тоже есть свои уязвимые места, пройти незамеченным вполне можно.
Если вооружен знаниями, конечно.
Спустя несколько минут Логмир уже рассматривал Промонцери Юджери изнутри, сматывая веревку с крюком. Вырезанную из окна решетку он аккуратно вставил на место — словно никто и не прикасался.
Тишина. Жуткая тишина, нарушаемая лишь отдаленным плачем. Из-за тяжелых дубовых дверей, уходящих вдаль по коридору, не слышно никаких звуков. Похоже, казематы не слишком-то богаты узниками. Впрочем, если вспомнить о юридической системе серых… вряд ли пленники задерживаются здесь надолго.
— Если в доме свет горит, значит… — задумчиво произнес Логмир, рассматривая чадящие на стенах факелы. — Значит, кто-то в нем не спит!
Сказав это, он прижался к стене — из-за поворота доносятся негромкие шаги. Странная поступь — не поймешь, во что этот тип обут. Постукивает так легонечко, сухо клацает об пол… высокие каблуки, что ли?… Или, может, подковки такие на сапогах?…
Долго раздумывать не приходится — неизвестный направляется именно сюда. Логмир резко выступил из-за поворота, с силой замахиваясь Рарогом. Однако в последний миг все же попридержал движение — мало ли что случается на свете, вдруг да свой кто окажется?…
— Нет, я тебя не знаю, — мгновенно вынес суждение Логмир, довершая удар.
— Чклак!… - неразборчиво клацнул тюремщик, теряя череп и падая грудой костей.
Логмир с любопытством посмотрел на убитого… если можно так назвать того, кто и не был живым. Итак, ему только что встретился ходячий скелет с саблей. Довольно ржавой саблей.
Интересно, много тут еще таких?…
Через несколько минут выяснилось — много. Похоже, тюремщики Промонцери Юджери остаются на службе и после смерти. По коридорам медленно ковыляют мычащие ревенанты и шустро носятся клацающие скелеты.
Костяки — вот как некроманты серых называют эти свои произведения. Человеческий скелет, кости которого намертво склеены колдовским образом. Крепкий, выносливый, юркий. К тому же тело помнит инстинкты и рефлексы, выработанные при жизни, что позволяет использовать их как солдат или рабочих. Серебро костякам тоже не слишком страшно — ибо плоть отсутствует, а кость весьма прочная. Ее и железным-то клинком не запросто проткнешь — что уж говорить о таком мягком металле, как серебро.
Куда более надежный способ убить подобную нежить — лишить ее черепа.
К сожалению, один недостаток некроманты серых преодолеть пока что не смогли. Костяки боятся солнечного света. Поэтому использовать их можно только в закрытых помещениях или ночью.
Логмир, привыкший всегда действовать по наитию, положившись на счастливую звезду, разрубил надвое очередного ревенанта и замер в нерешительности. Как и положено главной тюрьме сначала старых, а потом новых властей, крепость оказалась обширной. И весьма. Семь надземных этажей, да еще четыре подземных. Попробуй-ка, разыщи здесь одну определенную девушку, о которой известно только… да вообще ничего не известно. Логмир ее даже не видел.
Правда, еще есть кентавр. О нем тоже мало что известно, но вряд ли здесь так уж много этих четвероногих, верно?… Значит, если найдем кентавра — найдем и девушку.
— Хой, приятель!… - легонько постучал в ближайшую камеру Логмир. — Ты тут кентавра не видел?…
Узник поднял голову… всмотрелся в темноту… и принялся бешено тереть глаза, словно убеждая себя, что ему не мерещится. Но нет — за дверным окошечком и в самом деле виднеется краснокожий закатонец.
— Ты… кто?… - с трудом выговорили отвыкшие от разговоров губы.
— Я — Логмир! — гордо ударил себя в грудь гость. — А ты кто?
Узник поднялся с грязной соломы, медленно подошел к двери и крепко уцепился за прутья в окошечке.
— Выпусти меня!… - с жаром зашептал он. — Я тут уже четвертый месяц!… Я свихнусь скоро!…
— Да не вопрос, — пожал плечами Логмир, шаря глазами. — Не знаешь, где ключи?…
— Не знаю… Поищи, пожалуйста, поищи!… - взмолился узник.
— Да ищу, ищу уже… — пошарил в лохмотьях ревенанта Логмир. — Ты кто такой будешь-то, приятель?… За воровство, что ли?
— Ха-ха-ха!… - истерично хохотнул узник. — За воровство!… Да ты что, головой ударился?… Серым на уголовку начхать, они за это не сажают! Те, кто тут раньше сидел — воры, душегубцы, насильники — они вон, по коридорам теперь бродят! С ними и возиться не стали — прямо на месте всех кончили, не разбираясь, кого за что! Да тут же и снова подняли…
— Ну а ты-то кто такой?
— А я… я никто. Просто человек.
— И за что ты тут, просто человек?
— Да ни за что. Я почти с самого начала тут — еще с тех дней, как город брали… Серые мою жену стали насиловать — а я возьми да вступись… Голову одному разбил табуретом — а остальные меня скрутили, да и сюда… По-моему, про меня просто забыли — как кинули в камеру, так и забыли. За все месяцы даже не допрашивали ни разу — только баланду раз в день приносят…
— А, вот оно как… — жизнерадостно кивнул Логмир, отряхивая руки. — Фу, ну и тухлятник. Чего-то не нашел я никаких ключей. Извини.
— Придумай что-нибудь! — ожесточенно затряс прутья узник. — Выпусти меня!…
— Да как я тебя выпущу-то?
— Не знаю… как хочешь! Выпусти, или начну кричать! — с отчаяния пригрозил узник. — Со всей тюрьмы стража сбежится!
Логмир хмыкнул. Ладони легли на рукояти катан.
— Эй!… - отступил назад узник. Сабель-то бояться нечего, через дверь не дотянется, но вдруг у этого краснокожего и пистоль имеется? — Эй, эй, я пошутил, я пошутил же!… Ты что, всерьез?! Не буду я кричать, не буду!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
