Почувствовав, что напряженно сопящие Лкетинг с Такеши, наконец-то, освободили его измученную спину, загорелый дочерна парень осторожно поднялся с позорной позы раком, внимательно разглядывая узорчатые копыта, затем ослепительное одеяние собакоголового, а вот разъяренные желтые глаза видеть категорически не желал, понимая, что адская псина устроит ему «праздник». Сие напряженное действие «игралось» на шумном фоне летающих в слепящих небесах воздушных суден, полных человеческого скота решетчатых контейнеров, всадников на мощных животных и просто воняющего, круторогого «люда» с детьми или без. И, конечно же, никуда не делись крики продавцов измученного живого товара, запахи горелого, вареного, печеного мяса, кошмарные вопли ужасно страдающих людей и злобный хохот их новых хозяев, жестоко мстящих за когда-то съеденных поросят, баранов, быков и побитых собак…
«Не повезло в Аду хохлам… Толстожопые сатиры за сало с жирной спины сородичей всыплют на полную катушку… Злопамятные поганцы, чтоб им пусто было…», — Дима полностью выпрямился, осторожно пошевелил шеей с горячим кольцом и попытался сглотнуть, однако ничего не вышло, вследствие иссушенной ротовой полости.
«Анубис» же, глухо рыча, и не пытаясь позиционировать себя разумным созданием, выглядел распалившимся, злобным животным. Свинорылые демоны и удовлетворенно рычащий Варгх успокоились, умело подняв на ноги голожопое людское стадо, а теперь, не дыша, наблюдали за разъяренным хозяином, который давно так не огорчался, причем кто виноват? Обыкновенный человечишка, возомнивший себя непонятно кем из-за оригинального тавро на загорелом лбу и один раз, сделавший нечто невероятное, но чтобы так сильно взбесить господина Джумоука?
Собакоголовый яростно рычал, пуская мутную, тягучую слюну и направив багровый жезл прямо в лицо Дмитрию, а парень, чувствующий себя вышедшим в финал участником русской рулетки, обреченно смотрел на сухой нос Джумоука, успев ознакомиться с загадочными символами на грозном оружие собакоголового. Они были неровно, но тщательно и с любовью вырезаны, что говорило о ручной, не конвейерной работе, а сами замысловатые значки походили на символы наручного компьютера Хищника из одноименного фильма.
«Может именной? С надписью: «Дорогому Джумоуку, лучшему выпускнику школы работорговцев! В долгий путь! На долгую память!» Почему бы и нет… Я же об Аде не все знаю… Может здесь есть такая школа…», — поджилки парня тряслись, словно наступил последний момент его несуразной жизни, а качаемый сердцем адреналин утяжелял руки и помогал слышать прерывистое дыхание Лкетинга с Такеши, прекрасно различимые в сумасшедшем рыночном гвалте.
— Я не знаю, как это называть… — тяжело выгавкал Джумоук, обрызгав серого от страха юношу липкими слюнями и обдав раскаленным воздухом из собачьей пасти. — Храбрость, безумие, глупость… Но ты ведешь себя слишком вызывающе даже для тебя самого!! Для настоящего!! — жезл мгновенно потух, будто внутри перегорела лампочка, а нечеловеческая рука с когтистыми пальцами молниеносно замахнулась и ударила уже самой обычной, но довольно тяжелой железкой прямо по лицу Димы.
Парень почувствовавший, как холод раздавил его желудок еще до удара, успел закрыть глаза, а после ощутил ужасную боль, рвущую на куски кости с лицевыми мышцами и услышал мерзкий хруст. Следующий удар был сильней, потом еще один и еще, и все они наносились по одним и тем же местам, отдаваясь жутким грохотом вперемешку с яркими вспышками в голове.
Лево-право, лево-право… Его всклокоченная, брызжущая кровью голова моталась в стороны, а отвратительный хруст ломающихся костей, рвущихся мышц и кожи слышал весь Рынок, однако впавший в ярость и вошедший в раж Джумоук не мог остановиться. Парень же не думал ни о чем, чувствуя лишь жуткую боль и грохот в черепной коробке с каждым последующим ударом, хотя… Один раз, всего один проскочило желание, чтобы лицо нормально срослось, а то получится дюже кривая харя, вот только зачем ему красивая рожа в Геенне Огненной? По здешним бабам вроде не собирался, видимо просто не хотел терять свое родное… Как ни крути, а Дмитрий являлся жутким собственником, и будь это стадо рабов его, то он бы вообще загонял их по дисциплине.
Хрусь-хрусь, удар за ударом… Хрусь-хрусь, удар за ударом… Каждый взмах когтистой пятерни «Анубиса» дарил дикую боль, а жестоко наказываемому мальчишке казалось, что его избивают целую вечность. Как сейчас выглядит ранее симпатичное лицо, он не смел и предположить, да и просто не мог думать, ибо смертельный жезл ощущался очень тяжелой штукой, а еще юноша слышал беспрестанный звон цепи, благодаря которой мотался из стороны в сторону.
Наконец колени Дмитрия, не могущего сказать даже «ойк» из-за выломанной нижней челюсти, бессильно подогнулись, и он рухнул на горячий камень рыночной дороги подобно мешку с навозом. Горячая кровь струилась с лица по груди и шее вместе с кусочками зубов, а Лиза с ужасом и жалостью взирала, как зверски избили всесильного спасителя ее малыша, Лкетинг же с Такеши не вмешивались, отчетливо понимая, что это не их игра и парня не убьют.
Последний, и как ни странно самый тяжелый удар Джумоука заставил Диму вовсе повиснуть на цепи, удерживаемой безмолвным воином-масаи, а собакоголовый остановился и тяжело задышал, приходя в норму. Произошедшее посреди оживленного Рынка «поучение» раба хорошим манерам никого не смутило, тем более, что неподалеку крупный козлоподобный черт также активно избивал двуногую покупку лет десяти, отчаянно кричащую и зовущую маму.
— Наукой тебе это никогда не станет, но мне полегчало… — «Анубис» отдышался и уставился в серо-голубые глаза на кровоточащем куске мяса и вроде бы развернулся, но нет, ибо песья морда вновь вонзилась жестким взглядом в человеческую отбивную. — Ничего. Никогда. Не закончится. Вас никто не выпустит из Ада, — он внятно, громко и членораздельно произнес сие предложение и холодный желтый взор переметнулся на Лкетинга с Такеши, смотрящих на демона-пса совершенно по-разному.
Азиат неуверенно хлопал прищуренными глазами, в которых одновременно плескались страх и спокойствие, а Лкетинг ответил, как всегда вызывающе и презрительно. Висящий в это время на цепи Дима, лицо которого срасталось с громким отвратительным хрустом, вообще не смотрел на мудака-демона, ибо боль уходила, а он думал лишь о том, что за бесценок заработал кривую морду. Это действительно больше всего беспокоило его в данный момент, ибо внешность была ему дорога из-за любви к симметричным вещам, а еще юноша внезапно осознал, почему их не выпустят из Ада.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
